40° по Валентину (СИ) - Багрянцева Влада

— Фу, уйди, зараза, не до тебя!

Плюхнул умника на все еще не заправленную кровать и залез коленями следом, вытащил из тумбы заготовленные смазло и пачку резинок, чувствуя, как уже капает с конца от вида перевозбужденного Валечки в мятой футболке и с налитым желанием, блестящим от слюны стояком.

— Чего ты возишься, ебанат, вставляй уже, блядь, Макар.

Макар рвал прозрачную пленку на коробке, бесясь, что не сделал этого раньше. Пока он ковырялся, Валя дотянулся до флакона и, выдавив немного смазки, повернулся на бок и стал медленно водить мокрым пальцем между булок с таким блядским лицом, что Макар едва не спустил все свои эндорфины только от этого вида.

— Ты охуел, умник?

— Да тебя хрен дождешься.

— Валечка ты ебучий! — прорычал Макар, раскатывая наконец гондон на члене. — Не на босу пису же трахаться!

— Придурок.

— Долбоеб.

— Иди сюда.

— Бля-адь, Валь, как узко, не сжимай так.

— Я не сжимаю, я виноват, что он такой большой?!

— Сука-а…

Макар кончил слишком быстро, уткнувшись мордой Вале в плечо, затем виновато вышел, не тратя время на резинку, сразу взял его член, погладил пирсинг на сочной головке и за несколько плавных, заботливых движений заставил кончить.

— Бля, кажется, у меня по химии кол, да, Валь? Тебе хоть было хорошо?

— Ну… — отдышавшись, хрипло ответил умник, — в целях чистоты эксперимента его повторяют столько раз, сколько нужно до получения удовлетворительного результата.

— Все понятно. Ща покурю, и по второму кругу.

— Может, теперь поедим? Твоя мама сказала, что придет в семь.

— Значит, у нас примерно восемь часов.

— Как будто тебе не хватит, — саркастически фыркнул Валя, садясь на кровати.

— Не издевайся, слышь. Щас получишь Макара два-ноль. Хотя, может, еще и в кино вечером успеем.

Макар курил вторую. Валик стоял рядом, смотрел на него, и думал, что, в принципе, мир не перевернулся оттого, что один пацан засунул в другого член. Он, конечно, ждал большего, что, например, будет все болеть или случится катаклизм похуже, но на практике это было как сходить на рентген — сначала непонятно, потом не совсем приятно, потом ждешь чего-то голый, а потом — всё. Можете одеваться. Правда, свой кайф он все равно получил в конце, когда ему подрочили.

Зайка, которой стало скучно сидеть, смоталась в зал, вернулась и напрыгнула на голого Макара со спины, толкая лапами. Тот от неожиданности уронил сигарету:

— Ебал твою собачью мать!

— Вот почувствуй себя в моей шкуре, — воскликнул Валик. — Так же на меня заскакиваешь.

— Я еще не заскакивал, это так, пробный был.

— Ага.

— Чё ага? Я те щас!

Макар, присев, вдруг схватил его, перекинул через плечо, просунув руку между ног, дотащил до комнаты и плюхнулся вместе с ним на кровать. В этот раз Макар явно был настроен на победу с фейерверками, потому от одного вида, как он раскатывает презик по уже готовому к подвигам члену и выдавливает смазку, у Валика тоже встало. Вспомнив то видео, которое он прислал и которое так и хранилось в памяти телефона и его собственной, Валик развернулся, подгреб под грудь подушку и подумал, что уже похуй. Макар тоже там все видел.

— Валечка, а я точно у тебя первый? — хохотнул тот довольно, и Валик проворчал:

— Я у тебя последний стану, если не заткнешься.

— Ты у меня и так теперь единственный, Валь.

Валик хотел спросить, всем ли он это говорил, натягивая на свой хуй, но сам заткнулся, поскольку нужно было опять расслабиться. По растянутому вошло быстрее и легче, приятнее, а то, как Макар начал гладить его спину и задницу, помогло забыться окончательно. И только спустя несколько минут, привыкнув, Валик внезапно осознал, почему все так тащатся по этому. До этого обычная дрочка показалась еще даже приятнее и интереснее, как-то комфортнее, что ли, и продолжало казаться, пока Макар, подняв его задницу вверх и надавив на поясницу, вынуждая прогнуться, не поймал драйв. Валик, не слыша себя, замычал в подушку, и где-то на этом моменте его унесло. В ебеня, какие Калмыку с его аулами в степях и не снились.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вале-ечка, — протянул Макар удивленно, когда он начал подмахивать.

Валик и сам был удивлен. Если б его спросили, что он чувствовал в этот момент, он бы сказал, что был в ахуе от всего, особенно от своих поскуливаний и движений задницей, которая хлюпала от смазки, когда Макар ее добавил. Чтоб, на хер, как по маслу, сказал Макар потом, но конкретно в тот миг этой смазкой, что была внутри и снаружи, можно было затопить соседей снизу. Однако выпачкали только кровать и себя, Валика словно переключили с режима энергосбережения в полную мощность, и он забыл о том, что у него, так-то, еще есть и член, пока Макар его не тронул — всё теперь ощущалось другим местом. Тем, куда его сейчас трахали.

Кончил он до Макара, от того, как тот ему дрочил и натягивал на себя одновременно, а как кончил сам Макар — почувствовал задницей, потому что в ней дернулось и запульсировало.

Валик лежал на животе, подтянув ногу, и смотрел, как Макар берет с тумбочки сигареты и уходит. Потом приходит, забирает забытую зажигалку и снова уходит. В голове тоже все пульсировало, в переносице давило, точно вот-вот пойдет кровь, а все, что ниже пояса, не ощущалось вообще. Но было хорошо.

— Макар! — позвал Валик, услышав как в зале что-то упало. — Макар! Ты там не убился?

— Я нормально! — крикнул тот с балкона. — А ты?

— Я тоже, — сказал Валик тихо, встал, натянул трусы и выглянул в зал, где Зайка, взобравшись на диван, жевала цветные перья. — Макар! Ебанат, блядь, собака что-то жрет!

Макар, закашлявшись, выбросил сижку и прибежал на зов, хватаясь за голову:

— Зайка, собачья жопа!

Собака, как оказалось, сшибла с подставки рядом с книжной полкой венецианскую маску, откусила пару стразин и потрепала перья. Оторванные и обслюнявленные Макар с матами мыл в раковине, а Валик советовал надеть хотя бы трусы, потому что Зайка могла среагировать на «палку» и войти в немилость бесповоротно и окончательно. Перья они вместе после стирки сушили феном и аккуратно приклеивали на место.

— Вроде не видно, что камней нет, — сказал Валик, устанавливая маску обратно.

— На полу их тоже нет, — заметил Макар. — Жанке сюрприз будет, когда она ее выгуливать пойдет. Чё ты лыбишься, Валечка?

— Нельзя?

— Ты сначала меня накорми, потом улыбайся сколько влезет.

— Ты охуел?

— Ну, Валечка…

Валик подумал, что если они еще и мыться вместе пойдут, то точно пожрут только к вечеру, поэтому выпихнул Макара в душ, поставил бутеры в микроволновку и пошел перестилать белье в спальне. Где его взять, он уже знал.

Пока сверху лилась теплая вода, остужая его все еще горячее тело, Макар стоял в привычной позе, упершись ладонями в стену, и слушал, как в мыслях происходит очередной сферический пиздец в вакууме. Его проняло буквально все: Валин взгляд, красные уши, нереально заводящие стоны, сначала низкие, потом все выше и выше, все эти честные реакции, которые невозможно скрыть или симулировать. Член вставать пока не собирался — отдыхал, но в грудине что-то дико щемило. Макар оставил воду включенной и, не вытираясь, прошлепал мокрыми ногами в поисках умника сначала в зал с кухней, где его встретило только лохматое чудо в остатках перьев под звуки пикающей микроволновки, и в итоге нашел Валечку в комнате, жопой ко входу ползающего по постели с простынкой в руках. Подкрался, заполз на кровать и куснул его в булку.

— Совсем ебанько?!

— Золушок-петушок, хорош загоняться, иди сюда.

— Макар, ты мокрый! — забрыкался Валя неожиданно сильно, двинул Макару локтем под дых, а затылком едва не зарядил в челюсть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Пришлось стиснуть покрепче, чтобы успокоился.

— Это поправимо, — хмыкнул Макар и потащил его в ванную, благо дверь была напротив.

Пихнул под душ прямо в трусах, которые тут же намокли, и Вале пришлось их снять.

— Я по третьему кругу не готов пока.