Инопланетяне в отражении - Валерий Быков

— По радио говорят гигантские насекомые, помесь краба с муравьём, выходят из океана тысячами и убивают людей, панцирь прочный, но пули их берут.

— Бред. Какой-то кретин в генштабе решил учения провести.

— Хорошо бы. Не хотелось бы мне в эту мясорубку попасть.

— Но думаю, это не учения, тут на всех частотах, вот послушайте.

Раздался крик чей-то настойчивый голос по радио:

— Помогите, мы в доме 56 по улице Пушкина, у нас тут женщины и дети, — с заднего плана говорившего по рации слышались выстрелы и чьи-то крики. — У нас стальные двери и решётки на окнах, мы забаррикадировались, но они ломятся сверху, оружия почти нет, только два пистолета, патроны кончаются. Помогите срочно, кто-нибудь, тут женщины и дети… О нет, они пробили решётку, аа…

Последний крик мне не понравился, похоже, радиста сожрали живьём, и тут звук вырубился.

— Чёрт, хренова. А мы туда прём полным ходом.

— Там людей режут как свиней, чем быстрее мы там будем, тем больше спасём.

Мы замолчали, только наш радист продолжал крутить ручку своего приёмника, слушая последние послания разных людей и приказы начальства. Так прошло два с половиной часа, наконец, вдалеке послышалась стрельба и гул артиллерии. О я знал эти звуки, это были залпы тюльпанов, тяжёлых самоходок с калибром орудий 203мм, их ни с чем не спутаешь. Бух, залп, ещё раз бух, попадание. Послышался приказ командира:

— Солдаты, все шестеро, а ну на броню.

Я первым вылез наверх, бронетранспортёр теперь шёл медленнее, километров сорок в час не больше. По сторонам дороги тянулись какие-то Питерские предместья, одно и двухэтажные дома. Я увидел впереди зарево пожаров и чёрный дым, город горел.

— Костян, что застыл, а ну вылезай.

Я вылез из люка, сел на броню, посмотрел в бок, увидел тюльпан, тот куда-то наводил орудие, бух, из пушки вырвалось пламя, выстрел. Снаряд улетел. Сверху над нами пролетели вертолёты, неожиданно один из них нанёс ракетный удар по цели в нескольких километрах впереди нас. Я увидел людей, те редкими группками шли вдоль дороги в направлении противоположном нашему движению. Прошло несколько минут, неожиданно я увидел человека, он выбежал из калитки своего дома, с криками "помогите", и побежал к нам, я вскинул автомат, за ним гналось нечто. Размером с крупную собаку, что-то среднее между клыкастым крабом и муравьём. Я среагировал мгновенно, вскинул автомат и дал по твари короткую очередь, Мой автомат легко пробил её панцирь, вылетели фонтанчики красно чёрной крови, и тварь завалилась на бок, забилась в предсмертной агонии. Водитель нашего бронетранспортёра остановил машину, сержант отдал приказ. Костян, слезь, погляди, что за тварь. Неожиданно последовал другой приказ из начала колоны, орал капитан:

— Отставить, времени нет, а ну пошёл, пошёл.

Наш бронетранспортёр двинулся дальше за колонной, человек лепетал слова благодарности, а потом пошёл как все вдоль дороги в сторону противоположную нашему движению, по дальше от линии фронта. Мы продолжили движение, над нами ещё раз, низко над землёй пролетели вертолёты, они стреляли по целям где-то впереди нас. Мы продолжали движение. Мы выехали на очередную улицу. И здесь были следы ожесточённого боя, посреди дороги стояли и горели автомобили, везде валялись трупы людей, очень много трупов людей, мёртвые солдаты, и эти твари, много мёртвых тварей, зрелище не из приятных. Бронетранспортёр свернул с дороги и пошёл вдоль неё, между дорогой и домами. Мы вывернули в очередной переулок, и сразу оказались в гуще боя. Здесь стоял танк Т144 вроде, он вёл активный пулемётный огонь и ехал со скоростью километров сорок в час в нашу сторон, он весь был облеплен этими тварями. Мы открыли по ним огонь из калашей, из-за танка выбежало ещё несколько сот тварей, мы стреляли из автоматов, и к бою подключились полу автоматические пушки помещённые в башни на корпусе бронетранспортёров. Но на этом проблемы только начались. Танк на полном ходу удирая от тварей врезался в наш головной бронетранспортёр, тот отлетел в сторону, я увидел как наш капитан Рубинин свалился ему под гусеницы, и танк переехал его, не было даже крика. Мы продолжали вести огонь по крабо-муравьям, но те пёрли и пёрли, и вот уже они вскарабкались под шквальным огнём, неся дикие потери на броню второй и третьей бронемашин и стали рвать на части своими челюстями и клешнями наших солдат, моих сослуживцев. Те орали от боли, умирая, пытались отбиваться штыками. Один из наших стреляя по тварям подобравшимся к солдатам слишком близко, случайно снял очередью своих. Мы понесли большие потери, началась настоящая кровавая мясорубка, но мы продолжали стрелять, и вот спустя всего минуту, какую-то минуту за которую мы все вдруг ощутили что такое смерть, атака врага захлебнулась, мы убили их всех. Наверно сотни три этих тварей валялось на площадке перед нами.

— Что будем делать дальше? — Спросил один из наших солдат.

— Так, я младший лейтенант тут старший из вас, принимаю командование. Все идём в заданный квадрат, на подкрепление наших сил.

— Да там нет никого, там сдохли все!

— У нас приказ, там люди гибнут, экипаж первой машины, разместится на второй, на броне, пехотой, а теперь вперёд, вперед мать вашу! Пошёл, пошёл!

И мы двинулись вперёд, проехали несколько сотен метров, противника не было. Зато мы наткнулись на цепь солдат, человек тридцать, они прочёсывали местность, шли вглубь, к центру Питера.

— До Питера, ещё довольно далеко, — заметил я, внимательно озираясь по сторонам.

— Что же там в центре, если уже здесь одни трупы.

— Не знаю, но думаю, погибли миллионы, каково население Питера? Около семи миллионов человек, сколько из них уцелело.

Мы продолжали движение, несколько раз на нас нападали твари в количестве от пяти до двадцати, но мы расстреливали их, не давая приблизиться к себе. Везде были трупы, одни трупы и изломанные машины. Вскоре пошли более высокие дома, пятиэтажки, мы въезжали в город. Многие дома были полуразрушены, очевидно, здесь по позициям била тяжёлая артиллерия и установки град. Я посмотрел на окна первых этажей, все они были традиционно закрыты решётками. И почти везде решётки были разломаны, люди запирались в домах, а твари прорывались внутрь. Мы продолжали движение, ни о чём, не подозревая, внезапно я услышал над головой стрёкот крыльев. Я резко развернулся, вскинул автомат, и мне прямо в ствол врезалась пасть гигантской стрекозы, спикировавшей сверху из-за спины, я нажал на курок, и автоматная очередь прошила на вылет её голову, но её мощные когтистые лапы вцепились в предсмертном объятии в мой комбинезон. Хорошо, что на мне был лёгкий противоосколочный бронежилет, но её когти всё равно пробили его и оцарапали мне кожу. Я закричал от боли, и попытался отпихнуть от себя эту стрекозу. Одновременно я услышал крики своих друзей, им повезло меньше, они не успели отреагировать и стрекозы впились своими мощными жвалами им в шеи, на меня брызнуло кровью, не только стрекозиной, но и человечьей. К счастью стрекоз было не много, всего пять штук. Мои товарищи с соседних бронетранспортёров открыли по ним беспорядочный огонь, и через секунды всё было кончено, стрекозы убиты, но меня задело двумя очередями сразу. Была пробита на вылет рука, но кость похоже не пострадала, и вторая очередь вошла мне в спину, бронежилет ослабил её, и пули вошли не глубоко в моё тело, не смертельно, но было всё равно больно. Колона, остановилась, бойцы подбежали к нам, отпихнули от нас трупы стрекоз. Все остальные кроме меня сидевшие на бэтээре погибли. Меня взяли на руки и опустили на землю, доктор осмотрел меня и сказал:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});