Самая грешная ночь - Аида Янг

остались наедине.

Он был зол и собирался обрушить свою ярость на меня.

— Джастин, прости, — приблизилась к нему. — Я не думала, что всё так выйдет.

— Сестра, я чуть не рехнулся за эти пару часов, — процедил он, проводя ладонью по своим волосам. — Пришлось сообщить отцу… и я бы поднял всех на уши, не позвони ты.

— Джастин, мне это нужно было! — проговорила виноватым голосом, обхватив ладонями его встревоженное лицо. — Поверь…

— Я не пойму, Эмма, на кой чёрт ты туда отправилась? Что там забыла? — продолжал злиться он.

— Я искала их могилу.

— Невероятно просто… ты искала могилы тех, кто заставил тебя страдать.

— Ты прав, но только отчасти… ты не поймёшь.

— А ты попытайся. Скажи мне, я хочу это знать.

— Ричард не сделал мне ничего плохого. И… я любила его всё это время.

— Не могу поверить, что слышу от тебя это, — возвёл глаза к потолку.

— Прости, что разочаровала, — сказала, поджав губы.

— Мне сложно это принять. Даже если и так, какой смысл сейчас?

— Этот ребёнок …от Ричарда, Джастин. Я знаю, что ты обо мне думаешь, не говори.

— Ох, сестра, — выдохнул он, присаживаясь в кресло у окна. — Лучше об этом никому не знать.

— Никто и не узнает. Только ты. Мне было важно поехать туда. Я собираюсь забыть, брат. Начать жизнь с чистого листа, но мне было необходимо отпустить прошлое…

— Надеюсь, сегодня тебе это удалось.

— Не сомневайся. Мне стало легче, — соврала я, улыбаясь. — Всё закончилось.

Сказать ему, что снова собираюсь туда вернуться, не могла. Джастин не поймёт и не позволит. Оставалось продолжать всё скрывать и хорошенько подумать, как втайне от всех снова оказаться в поместье.

К моей великой радости ложь о подругах оказалась очень кстати. Созвонившись с ними, мы договорились встретиться уже этим вечером. А до этого момента у меня было время, чтобы отдохнуть и провести время с братом.

— Нам очень жаль, что всё так вышло, — сжимая в руках белоснежные перчатки, проговорила Эмили. — Пусть эти Фостеры горят в аду.

Мы сидели в нашем излюбленном местечке как в старые добрые времена, и не хотелось омрачать нашу встречу тяжёлыми разговорами.

— Не надо, — прервала её, не желая слышать и дальше в адрес покойного любимого проклятия. — Я в порядке.

— Хорошо, что Мэйсон всё же добился твой любви и теперь вы с ним счастливы, — лепетала Бетти, украдкой посматривая на мой живот. — Ты поправилась.

— Да, — усмехнулась я, отпив из фарфоровой чашки знаменитый на весь город напиток дядюшки Майлза. — В моём положении это нормально.

— Боже, Эмма, ты обскакала всех нас, — засмеялась она, хлопая в ладоши, правильно расценив мой намек.

Прохладца, с которой девочки встретили меня вначале, рассеялась, и мы, наконец, расслабились. Никто больше не затрагивал больную для меня тему, и мы стали беседовать, словно попали в те дни, когда проводили время вместе.

Эта встреча помогла мне отвлечься. Ненадолго забыться и не чувствовать боли от потери Ричарда. Но этот миг не мог длиться бесконечно, и когда мы разошлись, печаль накрыла меня с новой силой.

Сама не поняла, как дожила до утра. Не могла вспомнить, что именно говорила брату, чтобы покинуть квартиру.

Теперь у меня имелось железное алиби — встречи с подругами. Я не испытывала угрызения совести за свой обман. Желание оказаться в поместье перебивало всякие чувства.

Одержимостью была отравлена каждая моя клеточка.

Я ехала к праху любимого, который мне был всё ещё дорог, и которому навеки отдано моё сердце. Всё остальное неважно… несущественно.

Глава 40

Подъехав к поместью, в этот раз я уже не испытывала страха и бешеного ужаса перед тем, что могу встретить Генриха. Пока он ничего не помнил, я не подвергалась угрозе. Предыдущая наша с ним встреча прошла довольно сносно. Мужчина не проявлял агрессии. Не пытался вытрясти душу или безжалостно расчленить и закопать меня где-то поблизости.

Сейчас я шла к холму, не пытаясь остаться незамеченной. Не боялась быть пойманной. Внутри было удивительное спокойствие вперемешку с глубокой тоской по любимому.

Подойдя к плите, у которой я лишилась чувств, подобрав руками тёплое пальто, медленно опустилась на колени.

Я знала, что мое нахождение в этом месте было бессмысленным и уже ничего не исправит, но это нужно было именно мне.

Произнести слова прощения. Отпустить обиду на него. Сказать вслух, что не держу в душе злобу и ненависть.

Впереди меня ожидала новая жизнь с Мэйсоном. В другом штате. Я собиралась вести тихую спокойную жизнь. Посвятить всю себя находящемуся под моим сердцем ребёнку, которого мне Господь оставил в утешение.

— Я никогда тебя не забуду… — произнесла я, касаясь пальцами ледяного камня.

Наша с ним история была короткой, но навсегда останется самой яркой… до конца моих дней.

— Люблю тебя, — сглотнув спазм, прижалась губами к плите.

Слёзы вновь заскользили по щекам, подбородку. Смотря на буквы, выбитые на черной глыбе, я находилась в каком-то забвении. Не желая покидать могилу любимого, оттягивала момент своего ухода до последнего. И только лишь непонятные звуки возле уцелевшей постройки, заставили меня вскинуть голову и подняться на ноги.

У хижины раздавались громкие хлопки и удары. Не думая ни о чём, пошла на звук, желая увидеть, что там происходит.

Едва добралась до источника грохота, остановилась как вкопанная.

Генрих, обнажённый по пояс, с дикой яростью колол дрова, откидывая их в сторону.

Стоял лёгкий мороз, но его тело лоснилось от пота. На спине и руках в некоторых местах были видны шрамы от ожогов, но он был привлекательным, что у меня захватило дух. Дрожь пробежала вдоль позвоночника. Резко обдало жаром, а сердце будто перестало биться. Не могла разлепить губы, чтобы хотя бы поздороваться. Подать знак о своём присутствии. Но он, словно почувствовав меня, повернулся, и я встретилась с его пробирающим до костей взглядом чёрных, бездонных глаз.

— Ты снова здесь? — спросил меня, поднимая с покрытой инеем земли свою куртку.

— Не хотела мешать, — виновато опустив голову, ответила ему.

Стало не по себе от собственной реакции на его тело. Прикусив губу, стала смотреть вдаль, чтобы выровнять сбитое дыхание.

— Сегодня прохладно. Можешь пойти погреться в хижине, — откинув топор в сторону, направился к двери. — Идём.

Не прогнал. Напротив, отнёсся ко мне с неожиданной заботой. Учтивостью.

Что с ним не так? Как потеря памяти могла настолько изменить человека?

Медленно побрела следом за ним, чувствуя, что пальцы стали неметь и слегка покалывать.

Войдя внутрь, присела у огня, протянув руки к пламени.

— У меня нет того,