Развод и другие радости - Ашира Хаан

как запирается та самая дверь кабинета с удобным диваном. И знать, что там происходит.

Это будет… больно.

Не знаю, как устроены мальчики, но девочки все равно влюбляются в тех, с кем просыпаются по утрам. В тех, кто работает за ноутбуком, устроив их ноги у себя на коленях, и поглаживает щиколотки. В тех, кто приносит «киндеры» их ребенку и парочку спелых манго им самим. В тех, кто…

Вот так смотрит темными глазами. Ласково, но требовательно.

Хочется положить голову ему на плечо, закрыть глаза и сказать: делай что угодно.

Я бы так и поступила, если бы отвечала только за себя.

Но у меня была дочь. Ее не уговоришь посидеть на диете из капусты, пока мама ищет новую работу, потому что на старой начальник больше не хочет ее видеть.

– Оль, а когда ты будешь готова? – продолжил давить Влад.

– Не знаю!

– Я не понимаю… – сказал он и сжал ладонь на моем бедре. Темные глаза сощурились. – Что со мной не так?

– Не хочу от тебя зависеть, – покусав губы, призналась я.

– Что в этом плохого?

– Что плохого? Влад! – Я засмеялась. – Ты человек, который начал крупный рекламный проект, даже не собрав сотрудников.

– Но я собрал!

– Да, ты выкрутился. А если бы не вышло?

– У меня вышло, – сжал он челюсти.

– А если бы нет? Понимаешь, у тебя есть мама…

– Я больше ничего общего с ней не имею.

– У тебя есть отец.

– Который не хочет меня видеть.

– У тебя в Москве куча друзей и знакомых! И не только в Москве! Ты можешь позволить себе рискнуть. Если провалишься – приползешь к маме или папа простит. Не даст умереть с голоду. Друзья найдут для тебя хорошее местечко. Что будет со мной?

– Я тебя не оставлю.

– Ты мне никто, Влад! Как ты можешь говорить, что не оставишь.

– Никто, значит… – Он отвернулся. На лице играли желваки.

Рука убралась с моего бедра.

Черт, я не хотела с ним ссориться прямо сейчас!

– Лея, доела? – спросила я, заметив, что дочь уже давно забыла про остатки картошки.

– Мам, там мороженое!

– Я же сказала!

– Но здесь не улица! Можно?

Я вздохнула. Переиграла.

– Иди выбирай.

Лея ускакала к витрине с сотней сортов мороженого. Выбирать. Это надолго.

Я повернулась к Владу, собираясь мурлыкнуть, поцеловать и вообще смыть с его лица вот это холодное выражение. Но он успел первым.

– Знаешь, Хель. Я помогу тебе сделать выбор, – решительно сказал он, доставая телефон. – Просто попрошу Дениса с Марком об услуге.

– Какой услуге? – холодея, спросила я.

– Уволить одного красивого проект-менеджера. Тогда тебе ничего не останется, как пойти работать ко мне. Ты сама подсказала мне решение.

– Ты этого не сделаешь!

– На что поспорим? – В глазах у Влада сверкали искры азарта.

Он даже не понимал, в какую бездну ужаса сейчас меня опрокинул.

Завтра не существует. Влад

– Спроси меня, – заплетающимся языком требовал Влад у размытого пятна в форме женщины в красном. Хотя с тем же успехом это мог быть и мужчина. Он уже с трудом различал детали. – Спроси, когда меня последний раз бабы бросали?

– Когда тебя последний раз бабы бросали? – послушно спросила собеседница… или собеседник низким голосом. Опять не удалось установить половую принадлежность. Ну и хрен с ней. Или с ним.

– В школе! В школе, мать… природу вашу! – Влад поднял палец в надежде, что бармен заметит его и догадается, что это знак повторить. То, что перед ним стояли еще две полные рюмки текилы, он не замечал. – Я! Я всех этих дур бросал всегда! Да я даже и не считал никогда, что у нас отношения! А эта… Эта…

Он махнул рукой, ударился ею о стойку и зашипел от боли. В глазах на некоторое время прояснилось. Оказалось, что напротив сидит девушка явно нетяжелого поведения. Ресницы накладные, личико смазливое, губки наколотые, грудь… хорошая такая грудь. И на шмотках разве что ценники не болтаются. Чтобы сразу видно было, сколько отваливать.

– Ты! – обрадовался он. – Вот ты, да. Я тебе нравлюсь?

– Нравишься, – сказала девушка, придвигая к его пальцам рюмку.

– Ты бы меня бросила?

– Нет, никогда. Ты же красавчик.

– Вот! – Влад махнул текилу и с размаху стукнул дном рюмки о стойку. – А она бросила!

– Дура, значит, – пожала плечами девушка.

– Слышь! – Он аж выпрямился, только тут заметив, что куда-то продолбал пиджак. – Где… Черт с ним! Слышь! Не смей так о ней говорить! Я ведь Леюше, знаешь, сколько этих чертовых кукол в шариках накупил? Лежат теперь в машине, куда их девать… – пожаловался он, стремительно переходя от агрессии к нытью.

В машине – потому что из квартиры матери он снова съехал. Но к Снежане, разумеется, возвращаться не стал. Снимать что-то новое – тоже. Ночевал в собственном офисе на диване, пугая сотрудников по утрам похмельным видом.

Потому что каждый вечер, с тех пор как они расстались с Хель в том парке после его шантажа, он проводил в очередном баре. Пил до тех пор, пока не переставал чувствовать ноющую боль в сердце. Обычно – до полной отключки. Только во сне не болело.

Работа как-то делалась: к середине дня он более-менее приводил себя в порядок и занимался тем, что никто другой сделать не мог. Встречи, договоры, подписи. Но это была такая лютая тоска… Бессмысленная, как вся его жизнь.

– Это у меня, знаешь, просто… как его… – Влад пощелкал пальцами. Перед глазами снова все плыло. – Раненое эго, вот! Меня никто не бросал, это подрывает мою мужскую состоятельность! Поэтому! Поэтому так хреново, поняла? А вовсе не потому, что мне нужна эта… разведенка. С прицепом.

Девушка урок усвоила и комментировать не стала. Только придвинула к нему последнюю рюмку текилы.

– О, спасибо! – обрадовался Влад. – Вот ты заботливая, ты меня понимаешь. Пойдем куда-нибудь, где потише?

– Час – тридцать, ночь – сто пятьдесят. Все включено – шестьдесят и триста, – деловито сообщила она.

– Да пошли, пошли, что ты болтаешь! – махнул рукой Влад.

Девушка где-то нашла его пиджак. В пиджаке были телефон и ключи от машины. Удачно. Хотя зачем ему машина?

По пути купил в баре еще бутылку.

Поднялись в номер.

Девушка привычно и деловито начала раздеваться. Под довольно скромным платьем до колена обнаружился головокружительно развратный комплект белья – с портупеей и чулками с поясом.

– Красиво, – равнодушно заметил Влад, падая в кресло в обнимку с бутылкой. Рюмки сейчас казались ему лишним звеном в жизненном пути алкоголя, так что пил прямо из горла.

– Кстати,