Ген хищника - Юлия Фёдоровна Ивлиева

class="p1">Софийская быстро-быстро закивала:

– Я, все что знаю… Я расскажу… мне нечего скрывать…

– Да, я слушаю, – уточнила Кира.

– Сейчас. Да. – Руки женщины наконец перестали трястись, и она, растопырив пальцы, положила их на стол перед собой. – Наталья была психологом. Просто психологом. Рецепты выписывать не имела права. А пациенты у нее разные были. Ну, то есть она, если натыкалась на какое-то серьезное психическое заболевание, должна была направить пациента к специалисту, уже к клиническому психотерапевту. Но она так трепетно относилась к своим подопечным. Некоторые и к ней-то ходили неохотно, не желали признавать, что больны, а уж к психотерапевту и вовсе не пойдут. В принципе она начитанная была и опытная и доучиваться уже пошла, поэтому я иногда по ее просьбе выписывала пациентам какое-то лекарство. Она лишнего-то не назначала… Опишет симптомы, нюансы, и я выписываю. Я совсем немного рецептов-то выписала. Всего несколько штук.

Женщина почти успокоилась. Руки на столе лежали не двигаясь. Грудь уже не ходила ходуном от прерывистого дыхания. На первый взгляд ничего плохого Софийская не сделала. Ну да, начальство за такое по головке не погладит, в самом худшем случае уволят, но не посадят же?

– А вам зачем это было нужно? – поинтересовалась Кира. И по тому, как взгляд женщины уперся в стол, поняла, что снова попала в точку. – Какой у вас был интерес в этом? Вот так сердобольно сочувствовали пациентам Натальи? Рисковали? Если бы это открылось, вас, скорее всего, бы уволили. Вряд ли вам это оплачивали?

Алевтина Анатольевна молчала. Прям тяжело и грустно молчала.

– Наталья вела ваших пациентов? Она взяла ваших пациентов, а вы получали за нее зарплату? – Кира укоризненно покачала головой.

– Ей нечего было делать, – всхлипнула Софийская. – У нее семьи не было, за матерью ухаживать не надо. Ни котенка, ни ребенка. Только пациенты. Она тряслась над ними, будто ей миллионы платили. Только не платили. Наверное, она действительно их жалела… Не знаю. А у меня муж не миллионер, двое детей, свекровь лежачая и огород. А еще бесплатниками грузят, за них копейки… Да, она их принимала вместо меня. В поликлинике принимала, там у них такой проходной двор, что они и мамонта не заметили бы, если бы он в очередь к урологу сел. А психолог для них вообще не врач, только кабинет занимает.

– Хорошо, – выяснив все нюансы, Кира потеряла к Софийской интерес. Судить не ее обязанность. С чувством вины пусть сама разбирается.

– Андрей Крякин, какой у него диагноз? Он один из тех пациентов, которых принимала Наталья? Ваш пациент? Вы выписали ему рецепт, в котором диагноз: мания.

– У меня одни женщины. И у Натальи тоже одни женщины, и ее и мои.

Софийская, как каменное изваяние, сидела за столом. Бледная, неподвижная. Кира никак не могла понять, что с человеком творится. Может, врач сама на антидепрессантах?

– Но я действительно выписала ему два рецепта, – продолжала Алевтина Анатольевна. – Я его помню. Выписала антипсихотик и бензодиазепин. Хлорид рубидия, кветиапин и…

– Клобазам, – договорила Кира.

– Да, – вздохнула Алевтина Анатольевна. – Наталья очень просила. Сказала, что это для мужа ее пациентки. Ну, то есть моей пациентки, из этой больницы, из седьмой, но ходила к ней женщина, я не помню, как зовут. Ходила как раз в поликлинику. Они оба с мужем проходят лечение. В больницу не хотят ложиться. Наталья сказала, что оба адекватны, достаточно лекарства. Из этих лекарств же не делают наркотики?

Кира проигнорировала вопрос, лишь улыбнулась.

– Подскажите, пожалуйста, Алевтина Анатольевна, при каком диагнозе выписывают сочетание таких лекарств? Какое заболевание купируют?

Софийская долго молчала. По ее невозмутимому лицу сползли капли слез. Всего две. Как по пергаментной, промасленной бумаге, не оставив бороздок, не впитались и не уменьшились в размере, повисли на подбородке.

– Это он убил Наталью? – донеслось до уже выходившей Киры.

Та не ответила и покинула кабинет.

Надев солнечные очки и подставив лицо еще яркому, пока не замечающему осени солнцу, Кира залюбовалась падающими разноцветными листьями. Пестрый огненный вихрь кружил между крон, сбивался в стайки у земли. Примерно так же метались и вились ее мысли. Что, черт возьми, у этой врачихи с лицом? Никаких эмоций. Кира случайно попала в точку, угадала. А если бы не получилось? С чего бы вдруг не получилось? Сразу оправдывала она себя. Она нашла связь с двумя жертвами. Нашла ли она убийцу? Даже себе Кира пока не готова в этом признаться. И все-таки, что у Алевтины с лицом?

На парковку управления она уже заезжала уверенно, как к себе во двор. Ребята на КПП махали, приветствуя. Нужно поговорить с Ниной Кирилловой, заодно вернуть альбом. Одной ехать не хотелось. Самбурову ее произвол с Софийской наверняка не понравится.

Одно должно следовать из другого. Должна сложиться единая цепь причинно-следственных связей. У Софийской ни чувства вины, ни огорчения. Почему эмоции не отражались на ее лице, будто что-то парализовало мышцы?

– Твою же… конечно, парализовало, – выругалась Кира и рассмеялась, переступив порог кабинета. Самбуров, Аня и Володя устремили на нее взоры. Кира возопила: – Она ботоксом обколотая! Вот гадость придумали. Толком ничего не прочитаешь.

Кира радостно всплеснула руками:

– Теперь все понятно, мышцы заблокированы ботоксом. Слушайте, подполковник Самбуров, выпишите мне, пожалуйста, какое-нибудь удостоверение. Мне Дмитрий Юрьевич обещал. У Кракена психотическая мания. И я к Нине Кирилловой поеду, альбом отдать.

Володя хмыкнул и углубился в документы. Аня смотрела прямо и с любопытством. Самбуров округлил глаза и попросил:

– А теперь для меня, убогого, не владеющего тонкими невербальными коммуникациями, поясни все, что до этого сказала. Потому что я не понял.

Кира подумала немного и кивнула, признавая правоту его претензий.

– Кракен принимает сочетание антипсихотика, стабилизатора настроения и бензодиазепина, это уже вторая линия лекарственных средств при психотической мании. – Потом поразмыслила и добавила: – Вторая линия выписывается, если заболевание прогрессирует, несмотря на лечение.

– Кракен псих, – сделал вывод Григорий. – Но не обязательно наш псих. Даже если он псих-убийца с этой, как ты сказала, с манией, то нам нужны доказательства, что он как-то связан с нашими жертвами.

– Наш. – Кира вздохнула и продолжила: – Ему рецепты на лекарства Наталья Веденеева доставала.

– Да ладно!

Кира рассказала о цепи добытых ею сведений.

– С Анастасией Кирилловой он учился. И быркозябр, который Агафонову увез, он смастерил, возможно, сам и катается на нем, – выложила Кира свои умозаключения.

Она рассказала о том, что нашла в интернете и что навестила Софийскую. Еще поведала, что ботокс жутко вредная штука, мешающая добросовестным консультантам по психопатологии помогать полиции ловить маньяков. Особенно когда этого ботокса вколото как каррагинана