Степь - Дмитрий Манасыпов

Их остановили, даже не подпустив к городским стенам. Еноту пришлось заморгать, испуганно глядя на чернеющие стволы и задрать руки вверх, следуя требовательному хриплому голосу:

— Руки в гору, встали, кто дернется — стреляем.

Вынесенный за одни из трех городских ворот дозор прятался хорошо. Но откуда им знать чистильщиков, прячущихся под маской хэдхантеров? Хотя дядька, подвезший их до Гая, испугался совершенно непритворно, а руку Семерки, уже потянувшуюся к револьверу, Бирюк еле-еле успел перехватить. Но Енот не сомневался, что бородач, посматривавший на огоньки города, про дозорных понял раньше всех остальных.

— Да поднимаем, поднимаем. — Бирюк спокойно задрал вверх свои грабли. — Нас тут всего полтора рудокопа, что мы, не понимаем. Здорово, братишки.

— Степняк те братишка — буркнул все тот же хрипач. — Не дергаемся, я сказал.

— Спокойно, ребят, — бородач косился на появившихся рядом темно-серых, сливающихся с сумерками и обломками, людей в грубо сделанных маскировочных халатах. — Мы пакостить не будем, слово чести.

— Да ты чо? — хрипатый вышел на свет. — Ишь, какой благородный нарисовался, прям не сотрешь. Кто такие, почему едете так поздно?

Бирюк внимательно присмотрелся к квадратному обладателю такого знатного хрипа:

— Буйный, ты, что ли, или алкогольная галлюцинация?

— А?! — поименованный Буйным присмотрелся, разом перестав быть суровым. — Да ну меня нах… Бирюк, сука! Здорово, бродяга!

— Здорово, сукин кот!

Дальше начались медвежьи обнимания, похлопывания друг друга по спине и по плечам, гоготание и прочие мужские радости. Енот расслабился, глядя на бурно протекающую встречу, судя по всему, старых друзей. Удивляться не приходилось, учитывая все узнанное про Бирюка.

— Ну, ты как ваще, Бирючина? — Буйный не удержался и снова засадил широкой ладонью промеж лопаток бородача. — Откель путь держишь, чем по жизни ваще занимаешься? Или все черепушку таскаешь?

— Все таскаю, да… — Бирюк ухмыльнулся, достав из кармана куртки кокарду. — Мне бы перекантоваться до утра, а там дальше двину. И это, есть мастерская, дружище, а то коняшка у меня поломалась?

— Есть, куды ж без нее? — удивился Буйный. — Поехали, провожу тебя, а то еще на воротах час потратишь. Если пустят.

— Комендантский час, что ли? — поинтересовалась Семерка, наконец-то выплывшая из собственного кокона спокойствия и «ничегонезамечания» вокруг. — Что так сурово?

Квадратный крепыш покосился на нее. Потом покосился еще раз, видимо прикидывая, на что стоит обратить внимание: на вырез и его наполнение, или на количество и качество оружия грудастой девахи.

— Тык, енто, как сказать… набигают, значицца, последнее время разные, да.

— Разные? — закуривший Бирюк покосился на него. — Это как так?

— А вот так. — Буйный смачно сплюнул себе под ноги. Сам он шел рядом с Бирюком, не обращая внимания на еле-еле кативший фургон. — Хрен пойми-разбери кто такие, братуха. Тащемта, вродь как степняки, ан нет. Всякой твари по паре, да…

— Видно очень сильно набегают, раз такие предосторожности? — не успокаивалась Семерка. — Секрет дело хорошее, но вроде как гарнизон в Гае есть. Да и не слышала ничего про всяких… набигающих. Небось, Буйный, эти… что набигают, так они и корованы грабють?

— Да не то слово, милаха, грабють по самое не балуй. Только ты это, смехуечки свои при себе-то попридержи, усекла? У нас тут народ дюже нервенный стал, ажно жуть берет. Ляпни че такое в городе, тащемта, ой и огребешь. Возможно…

Буйный явно клал с прибором на грозно насупившуюся Семерку, но и конфликтовать не хотел. Семерка фыркнула и рванула своего смоляного кибер-аспида с места, послав его к приближающимся воротам.

— Чей-то она у вас дерзкая такая? — Буйный покосился на Бирюка. — Слова не скажи, вся така цаца и тонкая натура. Не те самые дни?

— Да нет… вроде. — Бирюк усмехнулся, глянув на Енота. — Точно не из-за этого. Так кто, говоришь, набегает?

— Кто-кто… — Буйный помахал силуэту на стене. — Я энто иду, в порядке усё, открывай. Не знаю кто, Бирюк, не знаю. Не степняки, слишком крученые ребятки. Да и мутанты явственные, не такие, как обычно со Степи прут.

— Интересно… — протянул Бирюк, переглянувшись с Енотом и неожиданно встрепенувшимся Змеем, вышедшим из кататонии. — Это, Буйный, нам бы поговорить, а?

— А чёж не поговорить-то, тащемта? Это, как его, ты, Бирюк, остановись на постой в «Мельнице», я щас ребят попрошу, проводют. А я туда и подгребу, к ночи. Да и мастерская там рядом, конягу тебе сделают. Слышь чё, дружбан, сколько за коняг отдал-то?

— Напрокат взял, братуха. — улыбнулся Бирюк. — У кого — не спрашивай, не скажу. Значит, «Мельница»?

— Да. Буду ночью.

От ворот уже доносилась перебранка, устроенная Семеркой. Вела она себя странновато, подумалось Еноту. Перепады настроения как у девки малолетки, то вся молчала, то нате вот, получите. Ссориться с постовыми у ворот, ну что за дела?

Стена у Гая оказалась хороша, пусть и не была чудом фортификационной мысли. Стало ясно — почему часть брошенных строений по дороге выглядели разоренными, как птичьи гнезда после хорька. Вот они, плиты, куски железа и кирпичи, подогнанные друг к другу и слитые воедино в высокой длинной змее, опоясывавшей город. Ров, широкий, метра в четыре, не меньше, и в глубину на столько же, блестел в сумерках. Что-то подсказывало про вбитые в его дно острые колья и разбросанные железные колючки. А может, и еще чего неприятного.

«Мясорезка», густо оплетающая подъем сразу у границы воды, чуть трепыхалась из-за ветра, еле слышно позванивая, когда острые грани задевали друг о друга. Первые ворота, опускающиеся на ров мостом, сшитые из толстенных досок, гудели под тяжестью всадников и фургона. Вторые, тяжеленная стальная плита, уже отъехала в сторону на громадных роликах. Все прямо как у Енота дома, вспомнилось ему. Не хватает только барбакана по самому верху, тут строители устроили два прямоугольника, выступающих по краям.

А на них уже уставились стволы карабинов и автоматов. Внутри, присмотревшись, Енот разглядел серые стенки укрепления, оскалившегося стволом крупнокалиберного пулемета. Все как везде, Фронтир он и есть фронтир.

Буйный, дойдя до часовых уже что-то доказывал, показывая на Семерку, размахивал руками и заливисто хохотал. Позади, скрипя и грохоча, вставали на место ворота. Мост подняли тут же, не задерживаясь с этим ни на минуту. Енот присмотрелся к защитным выступам по краям ворот. Либо в Гае наряды на воротах всегда такие многочисленные, либо они усиленные. Скорее всего, что второе. В глаза бросались отдельно стоящие кучки солдат, бросающих на соседей настороженные взгляды. Приглядевшись, он даже смог рассмотреть разные мундиры. Возле укрепления стояли парни в серых удобных куртках, больше всего напоминающие пограничников и местные патрульные, в такой же светло-голубоватой форме как в Сороке. Плюс военные в черном, скорее всего, что воротная стража, выделенная от патрульных. Вот оно как даже, хм.

Непонятные личности, нападавшие на город, про которых немного обмолвился Буйный, явно внушили мэрии изрядный страх. Чтобы на стенах стояли патрульные, воротная стража и погранцы… такого он еще не встречал. Что же тут такого творится то?

Глава 9

Вечер в Гае, воспоминания и новые вопросы

«Разное можно сказать о своем враге. Но ясным является лишь одно: враг должен быть уничтожен, любыми способами и средствами»

Из наставления «Biblionecrum», гл. «Лицемерие». M.A. Erynn, ph.d., Culto Nocto

Мастерская действительно обнаружилась на той же улице, где стояла «Мельница». Кибера старик мастер, то и дело поправляющий очки, замотанные пластырем, обещал сделать к завтрашнему вечеру. Бирюк покачался на каблуках сапог, сплюнул и дал дедку задаток, пять серебряных. Семерка на все это плевать хотела с высокой колокольни, всем своим видом показывая, что устала. А вот Енот в это время куда больше обеспокоился перетаскиванием Михакка в саму «Мельницу». Краснорожий дядька довез их до ворот и даже помог спустить совсем слабого Михакка к дверям. Но на этом вся благодарность фермера, спасенного из лап коварных и кровожадных полканов, закончилась.

— Эй, хозяин! — Енот прислонил Михакка к стенке, усадив на скамью у окна. — Мне бы комнату, а лучше три.

— Две есть, — крепкая женщина с ранней седой прядью в густой черной гриве, поставила на ближайший стол несколько глиняных плошек мясного рагу и бутылку «Ячменного». — И каморка. Меня зовут Шельма, это мое заведение.

— Э-м… хорошо. А я Енот, — он показал на спящего Михакка. — А это…

— А это Михакк, старый сводник. — Шельма усмехнулась. — Он заболел что ли?

— Ну да. — Енот старательно думал о том, что хозяйка знает о Высшем? На что можно натолкнуться вот так неожиданно и чего можно ожидать.