Мировой Ворон - Смит Э. Дж.

— Разве? — спросила Халла сухо. — Все защитные сооружения готовы. А мы все еще не союзники. Тиргартен может сражаться с Рулагом Медведем и без нашего союза.

— Ты не понимаешь… — тихо прошептал Алахан, все еще не глядя на нее.

— Если это все, что ты хотел мне сказать, то я пойду. У меня много дел. Сегодня утром мы отправляемся в дозор. — Женщина кивнула, собираясь уходить.

— Ты когда–нибудь слышала об Альгуине Слезе? — спросил вдруг Алахан, и она снова повернулась к нему. — О первом вожде Фьорлана.

— Нет, — ответила Халла.

— Он мой предок. Он построил Фредериксэнд и объединил все кланы раненов. Мой отец считал наш род старейшим на землях людей.

— Я слышала, — ответила она. — Если ты живешь во Фьорлане, невозможно об этом не знать.

— Но кое о чем ты вряд ли знаешь, — произнес Алахан, спрыгивая с бочки. — Его род — мой род — мы отвечаем за эту землю. Мы всегда были избранниками Рованоко, его генералами в Долгой Войне.

Новость поразила Халлу, но она не потеряла самообладания.

— И что генерал Рованоко думает о защите Тиргартена?

Юный вождь сдавленно рассмеялся.

— Понятия не имею. Отец никогда не говорил, что я должен делать, как и Магнус Вилобородый, Бриндон Кроу — ни один из жрецов Ордена Молота. У меня был друг — он сообщал мне о желаниях Рованоко, но я уже несколько недель его не видел. Я могу думать только об одном: когда все закончится, мы вместе выпьем в ледяных чертогах.

Халла внимательно посмотрела на молодого вождя, гадая, не блефует ли он, стремясь заслужить ее расположение. Ненадолго отрешившись от мыслей о городе и подготовке к осаде, она посмотрела ему прямо в глаза — и увидела в них скрытый от посторонних бурлящий источник божественной силы. Ледяная жемчужина, явившаяся ей, все дальше ускользала от взгляда, тускнея с каждым ударом сердца. У него и правда была божественная сила, но он сам в ней сомневался. Наверное, он всегда и во всем сомневается.

— Я не знаю, чего ты от меня хочешь. На меня надеется много людей, а то, что ты говоришь, никак не поможет защитить город. Если только сила, которой ты обладаешь, не способна разверзнуть небеса и призвать к нам самого Ледяного Гиганта.

Алахан пнул бочку и стиснул зубы в гневе, повернувшись к ней. Зерно рассыпалось по полу кладовой, и Халла отступила на шаг к двери. Алахан сжал кулаки и выглядел так, будто готов был что–нибудь ударить, но через несколько глубоких вдохов он смог взять себя в руки.

— Иногда я чувствую, — произнес он, глядя на свои дрожащие руки, — что способен вдохновить людские сердца. Но потом я начинаю сомневаться — и это меня пугает. И мне снится Искривленное Древо. — Он посмотрел на женщину со страхом и завистью. — И сердца людей вдохновляешь ты, а не я. Бог выбрал себе не того избранника.

Она отпихнула ногой с дороги кучку зерна и подошла к нему.

— Вот что происходит, когда такие дары наследуются по родословной, а не достаются человеку с нужными качествами. То же самое относится и ко мне, хоть мое имя и менее прославленное, чем твое. Возможно, ни я, ни ты не заслужили того места, на котором находимся. Наши обязанности перешли к нам от наших отцов. Мы их не выбирали.

— Неужели мы всегда будем возвращаться к ним? — спросил Алахан горько, встретившись с ней взглядом.

— События из прошлого отбрасывают тень, — ответила женщина холодно. — Твой отец убил моего отца, мне тяжело забыть об этом. А теперь я узнала, что топор в моего отца метнул избранник Рованоко.

Алахан отвел взгляд. Она почувствовала: для него этот разговор так же неприятен, как и для нее. Особенно когда речь заходит об Алдженоне Слезе.

— Я прошу тебя не винить Ледяного Гиганта за поступок моего отца, — умоляюще произнес Алахан. — Твоя вера нужна ему не меньше, чем моя.

Халла прищурилась и покачала головой.

— Многие из моих друзей уже пьют вместе с ним в ледяных чертогах. Моя вера в него непоколебима, но моя вера в тебя… — Взгляды двух то ли союзников, то ли соперников снова встретились — они оба были детьми мертвых отцов, вождями Фьорлана. — Если ты его избранник — ты должен это доказать. Рованоко следует убедить меня, что ты достоин моего доверия.

* * *

Вульфрик непрерывно говорил о своем молодом вожде, с самого пробуждения, весь завтрак и вплоть до выхода из города, и Халла уже не слушала его болтовню. Он чуть было не оскорбил ее, назвав «неразумной», но вовремя опомнился и не зашел дальше.

— Вульфрик, хватит уже, — сказал Падающее Облако. — Мы вообще–то вышли на разведку. А разведчики обычно ведут себя тихо.

Их отряд из десяти человек, облаченных в легкие доспехи, следовал по предгорьям. Халла выбрала самых преданных людей: тех, кто прошел вместе с ней через все битвы этого года. Ей даже не надо было приказывать следовать за ней — они просто ждали ее у входа в чертоги: Рудольф Десять Медведей, Ларс Бык, Кольм Плывущий по Течению, Генрих Кровавый и еще несколько верных воинов.

Перед ними через бесконечные ледяные ущелья, прорезающие скальные породы, к морю Фьорлана текла Хрустальная река. От городских ворот отрывался вид как на устье реки, так и на северо–южную дорогу — единственный путь, которым можно было привести в город армию. Но до сих пор они не встретили ничего, кроме пустых трещин в скалах.

— Что мы ищем? Что разведываем? — спросил Вульфрик. — Тут ничего нет.

— Они не будут разворачивать лагерь в пределах видимости города, идиот, — резко возразила Халла.

— О, наконец–то ты снова обрела дар речи. Славно. Значит, ты просто меня игнорировала.

— Слушай, ну правда, хватит уже, — повторил Падающее Облако. — Между прочим, у них тоже есть разведчики.

Вульфрик сплюнул на лед и побрел прочь от отряда, бормоча что–то о верности. Он завернул за скалу и исчез в ближайшей расщелине.

— Он может драться, может орать — но говорить с ним тяжко, — заметил Падающее Облако. — Ты понимаешь, о чем я. Ему тяжело выразить то, что он хочет… если, конечно, он не орет и не сражается.

— Пошли дальше, — ответила предводительница. — Он нас нагонит.

Разведчики уже порядком удалились от города, и о нем напоминали только струйки дыма, поднимающиеся в небо. Они держались в стороне от дороги, пробираясь вдоль изрезанных оврагов, пробитых в скалах рекой. Заснеженные холмы и чистое голубое небо смешивались друг с другом в огромное бесконечное полотно. Армия — даже большая армия — к северу от Тиргартена могла укрыться в тысяче разных мест.

— Нам надо подняться на возвышенность, — заметила Халла. — Они могут спрятать людей. Но в армии всегда происходит какая–то суета, им нужны костры, припасы.

Падающее Облако кивнул и осмотрел окрестности. Потом указал на след оползня, по которому можно было выбраться из оврага, и несколькими большими шагами поднялся наверх. Халла улыбнулась. Она бы так не смогла. По крайней мере, не так быстро и не с такой ловкостью. Падающее Облако прикрыл глаза и посмотрел на север.

— Видно что–нибудь? — спросила она.

Рексель сменил точку обзора, запрыгнув на скалу повыше. Ростом он был невысок, и, чтобы разглядеть побольше, ему приходилось вставать на цыпочки.

— Да. Думаю, тебе стоит подняться и посмотреть.

— Замечательно, — ответила Халла, смерив взглядом путь, по которому Рексель забрался наверх. Если она по дороге грохнется на задницу, это будет не лучший способ показать, кто здесь главный.

Молодой жрец Генрих, замыкавший их шествие, неуверенно предложил ей руку, почувствовав ее колебания. Она, возможно, не была такой ловкой, как Рексель, но грубая сила и напряжение мускулов помогли ей забраться наверх.

Перед ней открылся впечатляющий вид. С высоты северные равнины казались бесконечными. Владения Летнего Волка плавно переходили в земли Слезы, а дальше до самых северных владений народа Волька простирались только снег и лед.

— Посмотри на запад, — сказал Рексель. — На излучину реки.

Прикрыв глаза от сияния, она увидела на горизонте грязно–черные клубы дыма. Они поднимались неровными линиями, рассекая надвое равномерную белизну равнины и колеблющуюся черноту морских вод.