Мой тренер (СИ) - Безрукова Елена

Выпил свою порцию и поставил стопку обратно. Повернул голову и посмотрел на меня. Ничего не сказал, разложил диван и лёг прямо в одежде на покрывало. Подушками служили диванные, а плед был всего один.

Недолго думая, легла с ним. Между нами было приличное расстояние, но ощущение такое, словно между нами происходит что-то ещё более интимное, чем секс. Серые глаза смотрели на меня, я смотрела в ответ, и оба молчали.

Мой взгляд упал на фотографию за спиной Камиля, и опять накатило. Слезы душили так, что было тяжело дышать. Ну почему жизнь так несправедливо забирает лучших, да ещё так рано. Это просто несправедливо…

Камиль притянул меня к себе ближе и поцеловал в макушку. Я осталась лежать в его тёплых объятиях, понимая, что так мне легче. Может, и ему тоже?

— Я должна вызвать такси и уехать, — негромко сказала я, когда немного успокоилась.

— Да.

Прикрыла глаза. Снова эта боль, которую я почти смогла в себе задавить. Он опять меня гонит. Но с другой стороны, Камиль прав. Я не должна здесь оставаться на ночь, с ним. Даже по такому поводу. Наверное, ему все же хочется побыть наедине с собой. Хотела встать с дивана, чтобы найти свой телефон и оформить заказ такси, но тренер не пустил меня, так и удерживая в своих руках.

— Так должна или нет?

— Да, должна.

Снова предприняла попытку встать, и снова потерпела поражение.

— Но ты не пускаешь меня.

— Нет.

Не понимающе смотрела на него. Так что делать-то?

— Должна уехать, — сказал он. — Но мне этого не хочется.

Сердце заколотилось от такого внезапного признания. Ситуация печальная, и мне горько, очень горько, но вместе с тем сейчас я испытала чувство сродни блаженству от его желания быть рядом со мной.

— Ты хочешь, чтобы я осталась… на ночь?

— А ты?

Не ответила. С моей стороны это очевидно, но мне почему-то не захотелось в этом признаваться. Не удержалась и обняла его. Камиль обнял меня в ответ.

Это очень странные чувства. Мне хорошо и плохо, горько и сладко в его объятиях, тяжело на душе, но в его руках гораздо легче. А ещё я счастлива от понимания, что со мной рядом ему не так тяжело.

Я не знаю, правильно ли я поступила, решив остаться, и зная, что, возможно, у Камиля восстановились отношения с женой, но сердце подсказывало, что сейчас он только со мной. И со своей мамой. А поддержки он ищет у меня, а не у неё…

Глава 22

Это была бессонная ночь. Мы ни о чем не говорили, просто пытались пережить то, что произошло, в обьятиях друг друга. Душу разрывало от жалости к нему, от боли его горя, от горечи своего. Но выбора нет — нужно это принять, и идти дальше. Когда вдвоём, то и беда на двоих кажется уже не такой большой.

Уснули лишь под утро, и уже вскоре зазвучал будильник на телефоне.

Пора. Начался этот сложный и тяжёлый день. Но не бойся, любимый, я буду рядом, не оставлю тебя, пока ты сам этого не захочешь.

Я сьездила домой, чтобы принять душ и переодеться в строгое чёрное платье. Собрала высокий хвост и на голову повязала кружевную ленточку, которая очень кстати нашлась среди моих аксессуаров. Краситься не стала — сегодня я пролью ещё немало слез. А вот пачку бумажных салфеток в сумочку кинула — точно пригодятся.

На такси вернулась обратно. Я хотела быть с ним от начала и до конца. Камиль молча открыл дверь и впустил меня. Это утро было самое молчаливое в моей жизни. Но слова нам и не нужны. Мы и так друг друга понимаем и ощущаем. Никогда раньше я не чувствовала настолько сильно и точно кого-то другого, не себя. Я будто поймала его волну, и действовала по наитию.

Камиль оделся в тёмный костюм с серой рубашкой. Я бы даже сказала, что он очень красив и кажется ещё взрослее в этом костюме, который он одевает крайне редко, но момент не подходящий. Он стоял у зеркала, растерянно глядя на галстук, который, очевидно, завязывать не умел. Я не умела тоже, но умел «гугл». Нашла инструкцию и, оставив страницу открытой, подошла к нему. Протянула руку к галстуку, и он молча отдал его мне. Глядя на картинки, я попробовала сделать узел. Получилось не с первого раза, пришлось перевязать, но все же мы с ним справились.

— Спасибо, — сказал он нервно. — Никогда не любил эту гадость.

Переживает. Нелегко увидеть своего родного человека…таким, и отдать его земле навсегда.

— Зря. Тебе очень идёт, — ответила я, посмотрев на часы. — Пора?

— Да.

Закинула на плечо ремешок сумочки, и протянула ему свою ладонь. Серые глаза коротко глянули на нее, а потом широкая ладонь сжала мои холодные пальцы.

* * *

Часы показывали три дня. Солнце к нам так и не пришло, утром опять лил дождь, и стояла прохлада. Крик воронья над нашими головами навевал ещё большую тоску.

Мы остались здесь вдвоём, и простояли почти час. Поминать со всеми не поехали. Камилю все это слишком тяжело далось. Людей было очень много — тренера комплекса, множество учеников, знакомые… Свежая могила завалена цветами. Но самый красивый и большой букет был от сына — багровые розы, не меньше ста штук, перевязанные чёрной лентой.

Зайцев тоже пришёл, конечно, и даже здесь косо смотрел на нас, держащихся за руки всю процессию. Но мне плевать, сейчас он так жалок и мелок для меня, что совершенно не стоит моего внимания. Пусть смотрит, хоть лопнет от ревности. Мне все равно.

Камиль не проронил ни слезы, в отличии от меня, которая уже просто ничего не видела за их бурным потоком. Но на лице его такая печаль и боль, что не выразить словами.

Тяжело взять и уйти. Этим ты словно принимаешь ужасную правду и прощаешься навсегда. Но рано или поздно, сделать это всё равно придётся.

Достала очередной чистый платок и утерла слезы. Бросила ещё один взгляд на красивую и молодую Ираиду Львовну на фотографии. Спите спокойно, тренер. Мать с большой буквы. Такой мы вас и запомним.

Мягко взяла его большую ладонь в свои и потянула. Хватит уже. Нужно идти дальше.

— Идём.

Он не двинулся с места. Даже не взглянул на меня.

— Камиль, идём. Ну идём же…

Все же поддался и позволил мне развернуть его и и взять под локоть. Медленно мы, высокий печальный мужчина и маленькая заплаканная девушка, шли с кладбища, оставляя могильные кресты позади. За воротами нас ожидало такси, которое я вызвала по дороге. Молча сели в машину и поехали. Когда кладбище пропало из виду, и моих ушей больше не достигал крик воронья, до меня вдруг словно дошло до конца — её больше нет с нами. Я больше никогда не приду к ней, чтобы навестить. Больше не услышу её рассказов о молодости… Как мало мы времени провели, ну почему я не заходила чаще? Если бы я только знала, как мало у нас осталось времени! Но откуда же я могла знать? Нам все кажется, что и мы бессмертны, и наши близкие, и все бежим по каким-то делам, все нет времени, чтобы перезвонить маме или ответить на смс папы… Как же мы не правы!

Судя по глазам Камиля, он думал примерно о том же. Мы снова прижалась друг к другу, словно это должно излечить. Но так в самом деле капельку легче. Или даже не капельку…

— Извините, я хочу изменить адрес, — сказала я водителю.

Я назвала адрес родителей. Сегодня я хочу быть с ними. Кто знает, сколько и им отмерено, а я все выпендриваюсь, хотя папа не раз говорил, как они с мамой скучают, и звал приехать, остаться ночевать.

Обязательно останусь, пап. Простите меня, родители.

Машина остановилась возле крыльца родительского дома. Я ещё раз обняла Камиля. Я не знаю, расстаёмся ли мы снова. Я не знаю, уедет ли он опять. Наверное, да. И больше не вернётся никогда. Ведь теперь Камиля здесь ничего не держит. Просто надеюсь, что пережить эту беду со мной ему было легче.

Он посмотрел за окно, потом на меня.

— Решила побыть с мамой и папой?

— Да…

— Ты умница, Соня, — его губы тронула мягкая и грустная улыбка, он ласково провел по моему лицу пальцами. — Какая же ты умница… Иди к ним. Обними.