«Красная машина». Юниор - Павел Барчук

только ты расслабился, то все, чему столько лет учился, заработало само. Так что ты, давай, не загоняйся больше. Эта игра была важной. Она показала, ничего страшного не произошло. Понял? Ты — Славик Белов. Этим все сказано.

Симонов с очередной раз хлопнул меня по плечу. Если будет продолжаться такое и дальше, он мне его покалечит, к чертовой матери. Но я промолчал, потому что прекрасно понимаю, все они, и Леха, и Федька, и Никита, и Сашка, переживали. В первую очередь, даже не за игру. За меня. Просто выражать свои эмоции иначе, парни не умеют. Это не тот вариант, когда они будут жалеть, обнимать, сочувствовать или нечто подобное. Здесь, в 1986 году, пацаны ведут себя, как пацаны, а не как черт знает кто. Это в моем прошлом у мужиков появилась привычка капризничать, истерить, наглядно демонстрировать эмоции. Здесь так ещё не принято. Вот и лупит Симонов меня по плечу. Типа, выражает поддержку. Даёт понять, что я не один.

— В автобус! Шустрее! — Крикнул нам Егор.

Мы с Лехой ускорись. Уже поднимаясь по ступенькам внутрь, я снова оглянулся на незнакомого мужика. Он смотрел опять прямо на меня. И вид у него был очень задумчивый.

Глава 18

— Мне надо тренироваться… Много. Каждый день.

Парни посмотрели в мою сторону, будто я сказал удивительную ерунду. Скорее всего, для них это ерундой и было.

— А мы что делаем? По сто — пятьсот раз в неделю? На дискотеку ходим? Ну, знаешь, Сергей Николаевич — тот еще массовик-затейник. Это точно. — Порядьев хохотнул. — Эй, пацан, будешь мороженое?

Последний вопрос, ясное дело, предназначался не мне. Правда, я бы тоже не отказался от мороженного. Сначала — грам сто, чего покрепче. А потом можно и мороженое. Жаль, четырнадцатилетний возраст возможность расслабиться, привычным в прошлой жизни способом, перечеркнул напрочь.

— Ага. — Алеша аж светился от удовольствия.

Мало того, оказался на игре старшего брата, чего вообще никогда не бывало, так ещё вон, как хорошо отнеслись остальные, несмотря на разницу в возрасте. Естественно, мороженое Сашка предложил именно ему.

Пока шли к конечной остановке, откуда обычно уезжаю в Семилуки, заскочили в «Лакомку». Это кафе-мороженое находилось неподалёку от «Юбилейного» и было на весь город чуть ли не единственным местом подобного рода. Естественно, когда оказались внутри, там имелась приличная очередь. Сашка сразу встал в её хвост, так как инициатива накормить Алешу пломбиром исходила от него, а, значит, и отдуваться ему. Мы же всей компанией заняли один из круглых столов.

Та мысль, которую я парням высказал вслух, пришла мне в голову по дороге, когда ехали из Липецка в Воронеж. Вот я и ляпнул её, как только к нам опять присоединился Сашка. Он поставил перед братом стеклянную вазочку с тремя белыми шариками, посыпанными сверху шоколадной крошкой, и уставился на меня, ожидая пояснений.

— Нет. Тренировки это понятно. Не об этом речь. Надо именно мне. — Я не знал, как объяснить друзьям свое странное решение.

По идее, в первые годы своих занятий спортом, да и в последующие тоже, Славик обеспечил хороший задел. Я сегодня, например, вспомнил, как он с первого дня, когда заливали каток в парке, до последнего, пока не наступало тепло, ежедневно ходил на лёд. Именно вспомнил, а не получил очередную порцию видений, как было в предыдущих случаях. Просто, сидя в автобусе, прокручивал эту информацию в голове, уже, как свою собственную. Она появилась сама собой, абсолютно естественно. Не знаю, почему вдруг стало так. Может, тело, наконец, приняло моё сознание. Или наоборот, сознание окончательно устроилось в своём новом жилище. Не могу ответить. Главное, и я очень на это надеюсь, больше заскоков с выпадением из реальности не будет.

В голове теперь имелись воспоминания о том, как Славка дрессировал сам себя до седьмого пота, чтоб стать тем, кем он хотел стать.

Сначала гонял на скорости, которую мог добиться в имеющихся условиях. Каток, прямо скажем, был далек от идеала. Летел в один конец площадки, ударялся с силой о борт, потом разворачивался и несся обратно.

Когда пот начинал стекать в глаза, вытирал лицо, брал клюшку и, как умалишенный, долбил ею шайбу. Бил о борт, пока руки не начинали мелко дрожать от усталости и напряжения.

Пробовал все виды бросков. Гонял их по кругу. Кистевой, как самый расхожий для нападающего, Славка тренировал в первую очередь. Для этого броска требуется минимум подготовки. Можно сказать, вообще никакой. Шайба уже на крюке. Не надо тратить время на замах. Кистевой удобно делать в движении. Это только увеличит его силу. Ну, и самое главное, он опасен для вратаря. Стадии разгона шайбы или замаха клюшки тут отсутствуют, и вратарь попросту не видит, что собирается делать хоккеист. Идеальный вариант для нападающего.

Чтоб закачать кисти, это требовалось для увелечения силы удара, Славик в поломанной клюшке, просверлил дырку. Попросил соседа. Продел в полученное отверстие верёвку, к ней прицепил груз. Сначала это была металлическая болванка, весом в один килограмм. Тоже помог сосед. Сделал по Славкиной просьбе. Отца в то время рядом не было. Хотя, даже если бы и был. Помощи от него не дождешься.

И вот эту палку малолетний пацан накручивал кистями в одну, затем в другую сторону. Как только кисти окрепли, он увеличил вес. Ну, а отжиманий и подтягиваний итак было предостаточно. Он таким способом нагонял недостающую физуху.

Само собой, вторым номером был щелчок. Его главное преимущество — сила. Шайба может развить скорость до 200 км/час. Его главный недостаток — время, которое требуется на подготовку. Надо замахнуться, прицелиться. Смысл щелчка в том, что клюшка разгоняется отдельно от шайбы, ударяется в лёд перед шайбой, и только потом, за счёт усилия, осуществляется прогиб. Клюшка выгибается и «стреляет» по шайбе с дополнительной инерцией. При этом, несмотря на то, что щелчок, вроде как, ближе по своему назначению защитникам, Славка не просто хотел довести его до совершенства. Он пробовал разные способы, чтоб сделать его, как можно тише. Уже тогда сообразил, звук удара клюшки о лёд даёт вратарю большой бонус. Даже когда голкипер перекрыт, когда он не видит шайбу, именно этот звук сигнализирует ему об опасности. Но если сделать бросок тихо, то вратарь не успеет среагировать.

Хотя, в большей мере, Славка уважал именно бросок с кисти. Я будто слышал его мысли. Он считал, что пока будет, как Чапаев шашкой, размахивать во все стороны клюшкой, или шайбу отберут или вратарь прочитает. А с кистей выходит