Побег через Атлантику - Петр Заспа

шучу! Так ты в деле, ты согласен?

– Согласен.

Однако Олафу показалось, что прозвучало это не слишком убедительно.

– Поклянись!

– Остынь. Ты, идиот, решил, что первым до этого додумался? Командуй лодкой Бауэр, мы бы давно уже только этим и занимались.

– Обер не прочь пограбить чужие корабли? – озадаченно остановился Олаф. – С чего ты взял?

– Потому что разбираюсь в людях. Ты, кстати, прячь от него свою красотку, а то у него от блеска золота тоже глаза разгораются.

Вайс исчез, поднявшись по трапу, и, немного подумав, Тапперт полез следом. Снаружи, на тёмной палубе, метельшили едва различимые силуэты. Здесь под завывание ветра уже вовсю кипела работа. Знакомый голос Адэхи бросал отрывистые команды, силуэты отзывались на них рывками, перебегая от одного борта к другому, выстраивались в цепочку, потом снова рассыпались. Неожиданно одна фигура замерла и подняла автомат.

– Кто это? Это вы, старшина Вайс?

– Это Тапперт, опусти ствол. Как у вас тут?

– Отлично! Они спали в кубрике, как насосавшиеся молока котята. Там мы их всех и положили. А у вас?

– В машинном был всего один – дежурный механик. Побегал, но мы его тоже успокоили.

Наконец Олаф узнал по голосу, что перед ним сигнальщик Бартольд, презираемый всеми Бартольд, и, не посчитав нужным дальше с ним разговаривать, пошёл в поисках трапа на лодку.

Постепенно привыкающим к темноте зрением Олаф разглядел у ног шланг, переступил его и заметил, что шланг пересекает разбросившее в стороны руки тело. Англичанин лежал лицом вверх, распахнув на груди морскую прорезиненную куртку. Олаф повертел головой, прикидывая – увидит ли кто-нибудь, если он пороется у него в карманах?

– Чего встал столбом?

Окрик за спиной прозвучал как выстрел. Олаф вздрогнул, узнав голос штурмана.

– Я… – промычал он растерянно.

– Тяни шланг!

Но Хартманну было не до Тапперта. Одной рукой он держал за воротник англичанина со связанными за спиной руками, в другой размахивал увесистым мешком.

– Займись делом, не путайся под ногами!

Олаф с досады пнул ботинком так и не обысканное тело и присоединился к остальным. Хартманн же помог пленнику перейти по трапу, переброшенному на пришвартованную к борту лодку, и, разглядев в рубке белую фуражку командира Зимона, поспешил упредить лишние вопросы:

– Герр командир, это капитан судна. Я решил, что он сможет лучше любых бумаг ответить на все ваши вопросы. Хотя бумаги я тоже прихватил, – штурман потряс мешком. – Это всё, что было в радиорубке и его каюте.

Наблюдавший за происходящим с каменной невозмутимостью Зимон снисходительно кивнул и, подумав, добавил:

– Хорошая работа, Рольф. Тащи его в центральный пост.

Посторонившись, он дал протолкнуть довольно упитанного англичанина в люк и, сложив ладони рупором, выкрикнул на судно:

– Адэхи, сколько тебе ещё нужно времени?

– Двадцать минут, герр командир. Насосы работают на полную мощность.

– Очень хорошо. Бауэр, проследи за работой, а я побеседую с нашим гостем. И найдите мне русского. Я его видел у люка на корме. Тадао, составь мне компанию, поглядим на их капитана.

Спустившись в центральный пост, Зимон вызвал радиста Мюллера.

– Ганс, я хочу, чтобы ты проверил Судака. Он будет переводчиком, а ты его послушай, не займётся ли самодеятельностью.

– Не доверяете русскому? – спросил Мацуда. – Зачем же тогда оставили на лодке?

– Я никому не доверяю, но это не значит, что я должен всех выбросить за борт. А если ты, Тадао, до сих пор доверчив, как институтка, то пора пересмотреть взгляды на жизнь. Увы, она учит жестоко. Я доверял Марте, но она сбежала к промышленнику-австрийцу, оставив мне прощальное письмо. Я доверял гросс-адмиралу Дёницу, но он предал меня, приказав сдаться. Радио передаёт, что наш фюрер вместо утреннего бекона предпочёл яд и тоже оказался предателем, бросив всех на произвол судьбы. Кто меня ещё не предавал? Я уже ничему не удивлюсь.

Уютно расположившись в кресле матроса-рулевого, Зимон внимательно осмотрел стоявшего перед ним англичанина. Капитан был средних лет, с обрюзгшим рыхлым лицом, и Зимон поймал себя на мысли, что чем-то он напоминает премьера Черчилля. Такое сходство сразу же вызвало к англичанину антипатию. Когда в центральный пост спустился Клим, командир уже был порядком на взводе.

– Когда я приказываю прибыть ко мне, ты должен прибежать со сбитыми о переборки коленями, – недовольно проворчал Зимон.

Глядя перед собой, русский молчал, и Зимон, недобро вздохнув, начал допрос:

– Скажи ему, пусть представится и назовёт судно.

– Деррик Рой. Грузовое судно «Гримсби», – перевёл Клим английского капитана, заметив, что отвечал тот довольно покладисто и даже с охотой.

– Порт приписки?

– Плимут.

– Груз?

А вот тут по лицу англичанина пробежала тень. И это не укрылось ни от Клима, ни от командира Зимона.

– Груз?! – повысил тот голос. – Ваше корыто черпало воду под его тяжестью! Что там было?

После этого капитан дрогнул.

– Металлолом, – ответил он, потупив взгляд.

– Металлолом? Что за металлолом? Откуда? Куда? Скажи ему, что если я и дальше буду вытягивать из него по слову щипцами, то наш разговор закончится, не начавшись. За Бауэром не станет пустить ему пулю в затылок.

После этих слов Клим едва успевал переводить. Оказалось, что судно перевозило из Плимута на металлургические заводы Глазго пущенные под нож немецкие подводные лодки и береговые катера. Истощённая войной промышленность Британии требовала металл, как пустыня воду. Англичане вывозили из Германии всё, что хотя бы издали напоминало железо.

– Лодки? – привстал Зимон. – На его борту наши резанные лодки?

– Ещё захваченные в Бельгии патрульные катера.

– К чёрту катера! Мне достаточно лодок!

Неожиданно Зимон успокоился и, пару раз задумчиво кивнув, обратился к Мацуде.

– Заметь, Тадао, какая ирония. Он вёз на переплавку наши уничтоженные подводные лодки и вдруг оказался на одной из них. Английские свиньи делают из наших лодок плуги и кастрюли, а в результате эта свинья плюёт мне в душу в моём же доме. И обрати внимание, что он это тоже понимает. Его затравленная физиономия – лучшее тому подтверждение. Русский, переведи, что ему очень не повезло.

Но английский капитан уже догадался о своей незавидной участи и без перевода.

– Господа, господа! – обратился он, коверкая вперемешку английские слова с немецкими. – Вы, кажется, не понимаете! Война окончена, любые боевые действия теперь расцениваются как преступление! Настало время мира.

– И этот туда же, – проворчал Зимон. – Скажи ему, что он ошибается. А если он ещё напомнит мне, что именно Германия проиграла эту войну, то я сам пущу ему пулю в лоб. Поинтересуйся, что известно о нашей лодке? Он что-нибудь слышал о нас?

– Перед выходом в море капитан получил предупреждение о пиратствующей немецкой подводной лодке, – перевёл Клим. –