Ошибка природы (сборник) - Светлана Алешина

— Не выкинешь, — возразила Эльвира.

— Почему?

— Потому что я тоже тварь божия. И вовсе не я увлекаюсь разными глупостями, а моя мама. Я этого их Даниила Андреева толком и прочитать не смогла. Он на каком-то языке идиотском пишет. Ему, наверное, надо было в клинику лечь. У него заболевание мозга, так мне показалось. Какие-то непонятные Жругры и Игвы Друккарги — без тренировки не выговоришь.

— Жругр — это, наверное, Мещерский, — задумчиво молвила я. — Ему очень это имя подходит. Все «жру-гр», и «жру-гр», и никак не нажругрится. Ладно, ты лучше скажи, тебя мама твоя отпустила? Или в свете ее новых теософических увлечений порешила, что незачем ее чистой дочери со всякими там православными девицами общаться?

— Она еще не посвященная, поэтому отпустила. Вот когда посвятится, тогда уж не обессудь. Начнем встречаться тайком, в черных очках и с газетками.

Мы обе рассмеялись.

— Тогда тебе придется побыть в гордом одиночестве этот вечер, — огорчила я Эльвиру. — Мне надо поразмыслить в медитативной стихии музыки.

— Ты решила провести вечер у маминых «рерихианцев»? — ужаснулась Эльвира. — Иначе как понять твое намерение погрязнуть в медитацию?

— Нет, они Альбинони не слушают, — успокоила я. — А медитации у меня строго связаны с мыслительными процессами. Просто под музыку приходят некоторые умные мысли, да еще и отдыхаешь при этом.

— Ладно уж, поскучаю в одиночестве. Тем более что я «Мумию» купила. Пока ты там просветляешься и духовно растешь, я буду падать в пучину бездуховности. А тебе придется потом влиять на мое расстроенное сознание.

— Сначала мне придется просмотреть твою «Мумию», — вздохнула я и чмокнула ее в щеку. — Пока, не скучай и жди меня.

— Иди, — махнула она рукой. — Скучать скорее всего будешь ты. Я не понимаю, как ты эти скрипочки слушаешь и не засыпаешь.

— Потом объясню, — пообещала я и выбежала из квартиры. Из-за того, что мы так долго болтали, я уже начинала опаздывать.

* * *

В фойе консерватории уже стал собираться нарядно одетый народ, и я в своих джинсах и свитере поначалу даже почувствовала себя гадким утенком. Ох уж эта моя привычка не придавать значения внешнему облику!

Дамы переливались блестинками, как елочные игрушки, и источали запахи Франции, а я быстренько прошла в зал и, найдя свое место, уселась, пытаясь спрятаться от посторонних глаз — в конце концов, пришла не на светский раут. Я пришла послушать Альбинони, и вряд ли ему важно, как я оделась на эту свою встречу с ним!

На сцене появились оркестранты — тихо переговариваясь, заняли свои места. Зал начал быстро заполняться.

Рядом со мной с левой стороны сидела пожилая чета, а правое кресло оставалось свободным даже тогда, когда на сцене появилась женщина с высокой прической, объявившая состав оркестра и рассказавшая об Альбинони.

Наконец она ушла, и в зале повисла тишина, в которую тихо полились первые звуки адажио.

Я закрыла глаза, чтобы мир, окружающий меня, не мешал растворяться в этой восхитительной и грустной купели звуков, как вдруг мне помешали.

— Простите, — вторгся в мое отстранение шепот.

Кто-то уселся рядом, но я по-прежнему не открывала глаз, сопротивляясь попытке мира вернуть меня себе.

— О, здравствуйте, — обрадовался мой сосед.

Уже собираясь проворчать что-то типа «не мешайте», я открыла глаза и замерла от удивления.

Как ни странно, я сразу узнала его. Того человека, который встретился мне на остановке.

* * *

Первое отделение концерта закончилось.

Стоило только звукам музыки замереть, я обернулась к нему.

— Честно говоря, совсем не ожидала вас тут увидеть, — сказала я шепотом.

— А я — вас, — улыбнулся он мне. — Такая современная девица, и со слезами на глазах слушает старинную музыку! Лишний раз заставляете меня пересмотреть некоторые вещи!

— Взгляды и созданы для того, чтобы иногда их пересматривать, — парировала я. — Кстати, если присмотритесь к публике, то обнаружите здесь достаточно много молодежи.

— Они консерваторцы, — отмахнулся он. — А вы — маленькая и забавная представительница той части, которую я бы назвал «нонконформистской». По-моему, вы должны куда больше приходить в восторг от музыки типа «Лайбаха»?

— Я терпеть их не могу, — обиделась я. — Но «Лайбах» любит Пенс.

— Пенс? — удивленно переспросил мой новый знакомец. — Это монетка?

— Нет, Пенс — мой друг. Кстати, меня зовут Александра.

— Мечтательное имя, — кивнул он и представился в ответ: — Я — Аркадий. Вам как, отчество нужно?

— Нет, — покачала я головой. — Вы же нестарый.

— Это как посмотреть. Кстати, странно, что мы снова встретились и снова случайно. Почему у вас такие грустные глаза, Александра? Странно — такая радостная, солнечная внешность, и грусть в глазах!

— Это проблемы, окружающие меня со всех сторон на работе, и музыка, — ответила я. — Хотя я тешила себя наивной мыслью, что моя вселенская печаль не заметна для посторонних глаз.

Он с удивлением посмотрел на меня и отметил:

— Вы еще и красиво говорить умеете…

— Я филолог. У меня странная и непригодная к существованию специальность. Старофранцузский язык. Франсуа Вийон. Слышали о таком?

— «От жажды умираю над ручьем, смеюсь сквозь слезы и тружусь, играя, — продекламировал Аркадий с едва заметной улыбкой. — Куда бы ни пошел, везде мой дом. Чужбина мне — страна моя родная…» Вы, Александра, существо из другого мира? Везде властвует тупая жестокость, а вы наслаждаетесь звуками скрипки и стихами, которые трудно понять среднестатистическому человеку… А вы знаете, что этот мир населен «анималами», главная задача которых ухватить себе кусок мяса побольше?

— Может, вы все-таки ошибаетесь? И в этом мире живут люди, а не, как вы изволили выразиться, «анималы»? Люди, созданные по образу и подобию божию, просто немного заблудились и не знают, как им выйти из этого леса?

Ой, как я сказала-то умно! Самой понравилось!

— Вы христианка, девочка?

— Естественно, — передернула я плечами. — Существо я здравомыслящее, поэтому полагаю, что, если мне нужна вера, выберу ту, в которой есть здравый смысл и свободная воля.

— За последние несколько прожитых мною дней вы самое милое существо, которое мне встретилось, — сказал он, смотря на меня немного отстраненным взглядом.

— Господи, где же вы блуждали? — испугалась я за него.

— Блуждал? — коротко рассмеялся он. — Ах да… Я «блуждал» среди нормальных «анималов» с большими зубами. И устал так, что понял: если не услышу музыку, то мое безумие наверняка дойдет до апогея. Я пришел сюда и встретил вас. Еще одна минута, и я начну верить в промысел божий…

— Знаете, у меня аналогичная ситуация. Я тоже бродила среди «анималов», — тихо призналась я. И осеклась.

Мне нравился этот человек с прозрачно-зелеными глазами. И…

Мне ужасно не хотелось, чтобы он вот так же просто ушел. В ту неведомую мне реальность, из которой явился. И я, записав свой телефон, протянула ему.

— Вы мне позвоните?

Он кивнул.

— Может быть…

Мы вышли из консерватории. Вдали маячила фигура Пенса. Он стоял, прислонившись к стене, и курил. Завидев меня, затушил сигарету и пошел навстречу.

— Так позвоните, — попросила я. — Мы еще поговорим.

— Конечно, поговорим, — странно усмехнулся Аркадий, глядя на высокую и немного нескладную фигуру приближающегося к нам Пенса. — Я позвоню…

Глава 8

Всю ночь я спала как младенец. Так крепко, что, когда утром меня начала трясти за плечо Эльвира, с трудом осознала, где нахожусь.

— Сашка, судя по твоему умиротворенному виду, классика и в самом деле оказывает благотворное влияние на нервную систему, — глубокомысленно заметила подруга.

— Естественно, — потянулась я. — Вот только вставать, Эльвирочка, совершенно не хочется. Еще бы дня два проспать, наплевав на сложные жизненные коллизии, — сколько бы радости было!

И тем не менее дела требовали от меня незамедлительного вмешательства в чужие жизни. Собственно, я совсем не горела желанием вмешиваться.

Но перед моими духовными очами маячила суровая необходимость встретиться с Затонскими, потом с женой Шахинова, а уж после попытаться найти этот дурацкий штаб «трудовиков».

Неплохой у меня получался денек, а? Насыщенный и увлекательный. И вместо вчерашней утонченной музыки и приятного в общении Аркадия мне оставалась озадаченность перед тремя убиенными. «О, люди-братья, мы взываем к вам!»

Так как ко мне взывали они, а еще более всех взывали оставшаяся в живых Людмила Нещадова и мой босс Лариков, я не могла бросить их без внимания.

Наскоро глотнув кофе под ироническим взором Эльвиры, рванулась к двери.