Не уходи - Маргарет Пембертон

— Подполковник, не хотите ли использовать мой дом в качестве госпиталя? — предложила Лизетт.

— Спасибо, мы так и сделаем. Сюда уже идут грузовики с медиками и оборудованием. Ребята, уберите трупы, — приказал подполковник своим людям.

Американцы бесцеремонно потащили трупы на улицу. Увидев, что они направляются к телу Дитера, побледневшая Лизетт преградила им дорогу.

— Не надо, прошу вас.

— А почему? — полюбопытствовал англичанин.

Люк видел, что на глаза Лизетт снова навернулись слезы. Ему было ясно, что через несколько секунд тело Дитера Мейера, накрытое вышитой скатертью, вытащат на улицу и бросят вместе с другими трупами.

— Он не из них, — поспешно вмешался Люк. — Это друг семьи. Думаю, надо помочь девушке похоронить его.

Грег Диринг кивнул.

— Помогите леди похоронить друга, — сказал он двум солдатам. Лизетт наградила подполковника благодарным взглядом, а он направился к лестнице, чтобы проверить комнаты верхнего этажа.

Лизетт похоронила Дитера на семейном кладбище де Вальми в тени вишни. Вокруг еще грохотал бой, но девушка знала, что к тому времени, когда черешня снова зацветет, здесь уже воцарится мир. Свежие морские ветры будут овевать могилу Дитера, шиповник прикроет ее цветами. Лизетт опустилась на колени и разгладила ладонями могильный холмик.

— Прощай, любимый, — прошептала она со слезами на глазах. — Прощай навсегда.

Глава 11

Бомбардировки и артиллерийская стрельба продолжались с неослабевающей силой. Два американских солдата помогли Лизетт похоронить Дитера и тут же вернулись в замок. Они прибыли во Францию убивать, а не хоронить немцев.

Лизетт поднялась с колен, подавленная горем, которым ни с кем не могла поделиться, пока тысячи искалеченных мужчин умирали в агонии на соседнем пляже. Вытерев слезы, Лизетт вернулась в замок. Там вовсю кипела работа. Дом превращался во временный госпиталь. Что ж, надо помочь людям, а предаться горю она сможет позже, для этого у нее впереди вся жизнь. Лизетт поставила кипятить воду, начала рвать простыни на бинты. До прибытия медиков и оборудования раны приходилось промывать растворами соли и хлорки.

* * *

— Черт побери, что происходит на «Омахе?» — обратился Люк к Грегу Дирингу, ковыляя с автоматом в руках к окну.

— Слишком большая волна, — крикнул в ответ Грег, мрачно глядевший в соседнее окно на то, как часть немцев, отступающих с пляжа, пробирается к замку. — Нам пришлось высаживаться в нескольких милях от намеченного места, прямо под немецкими пушками. Треть моих людей погибли, не добравшись даже до берега.

Люк вытер лоб тыльной стороной ладони. Американцы, штурмовавшие «Омаху», были закалены в боях, они имели опыт высадки в Северной Африке и на Сицилии. И если уж эти парни понесли такие потери, страшно подумать, что творится на пляжах дальше к востоку, которые штурмовали англичане и канадцы.

— Думаете, мы удержимся? — спросил Люк.

— Сделаем все, что сможем, — отозвался Грег, готовясь стрелять. — Проиграв эту битву, мы проиграем войну.

Первые немцы приблизились на расстояние выстрела, и оба мужчины открыли огонь.

* * *

В течение часа Лизетт ни разу не удалось выйти во двор и принести столь необходимую воду. Немцы решили захватить замок и превратить его в опорный пункт обороны, поэтому бой был жестоким и кровопролитным.

— Уходите вниз! — крикнул подполковник Лизетт.

Пули влетали в замок сквозь разбитые окна, отскакивали от стен и сыпались на пол как град, в воздухе летали осколки мин. Лизетт почти ничего не видела и не слышала и даже дышала с трудом. От порохового дыма першило в горле, уши закладывало от разрывов ручных гранат. Солдата, занявшего пост возле дальнего окна, ранило в живот, он громко закричал, и Лизетт побежала к нему. Оторвав лоскут от нижней юбки, она попыталась воспользоваться им как тампоном и остановить кровотечение.

— Вниз, я сказал! — снова закричал взбешенный подполковник, но девушка, словно не слыша его, под огнем потащила солдата от окна.

Бой длился семьдесят пять минут, но казалось, будто прошла целая вечность.

— Все, конец ублюдкам! — торжествующе воскликнул Грег Диринг, когда смолк последний немецкий автомат, и подошел к Лизетт.

— Он умер? — спросила она, когда подполковник опустился на колено возле раненого.

— Пока нет. — Грег Диринг вытащил индивидуальный пакет. — Господи, где же медики? Они просили освободить для них замок. Мы так и сделали, а сейчас нам нужна их помощь.

— Сэр, с пляжа вышли грузовики и танки! — крикнул кто-то из солдат. — Они движутся сюда!

Грег с облегчением вздохнул. Если уж на пляж выгрузились танки, значит, немцам не выбить их с плацдарма. Можно сказать, что сражение наполовину выиграно. Он попытался оказать помощь раненому, но понял, что тому необходима квалифицированная медицинская помощь, иначе молодой парень умрет.

— А с вами, мадемуазель, все в порядке? — озабоченно осведомился он.

Лизетт кивнула. Ее ладони и нижняя юбка были залиты кровью раненого американца.

— Он умрет, если помощь не подоспеет вовремя.

— Медики уже едут сюда. — Грег подумал о том, что тысячи солдат уже умерли. Господи, ну и мясорубка! Почти половина танков-амфибий, предназначенных для поддержки десанта, затонула. Высокие волны захлестывали десантные баржи, и те шли ко дну с сотнями солдат. Но слава Богу, им удалось захватить плацдарм. Грег услышал шум приближающихся грузовиков и танков. Рев джипов почти утопал в вое пикирующих немецких «юнкерсов». И в центре этой кровавой бойни оказалась хрупкая девушка! Невероятно!

Глаза Лизетт выражали жгучую боль, лицо было мертвенно-бледным. Грег вспомнил об убитых немцах, которых они обнаружили, ворвавшись в замок. Три года враги находились в стране этой девушки, понятно, что она хлебнула горя. В отличие от англичан и американцев война коснулась французов непосредственно, и им пришлось перенести все ужасы оккупации. Немцы маршировали по их улицам, занимали их дома.

Возле замка остановился грузовик.

— Медики, сэр! — крикнул кто-то из солдат.

— Скажите им, что здесь тяжелораненый. — Грег ласково коснулся плеча Лизетт. — Ну вот, почти все кончено. — Он подумал о том, осознает ли она это. — Теперь вы свободны. Свободны!

Лизетт Подняла на него взгляд и увидела незнакомую американскую форму, мужественное, добродушное лицо. Она поняла, что этот человек старается как умеет успокоить ее.

— Спасибо вам, — промолвила подавленная Лизетт. Свободна. В ее положении это относительное понятие. Ведь свободу она потеряла, отдав свое сердце Дитеру, и теперь знала, что больше никогда не будет по-настоящему свободной.