Пособие по выживанию - Ника Ветрова

Пришлось с трудом стаскивать сковороду с гвоздика и волочиться к метле. Зарразза опытная весело подхватила меня и улетела через разбитое окно, унося на самые что ни на есть семейные разборки.

Нет, я уже никуда не хотела, но исключительно порядку ради!

Что примечательно — на сей раз метла окон разбивать не стала, подлетела к двери дома, расположенного на границе боевых полигонов, нажала на звонок и терпеливо дождалась, пока дверь нам откроет заспанный домовой. Не открыл — выглянул в щелочку.

— Кто? — вопросил он, отчаянно зевая.

— Жена, — пыхтя под весом сковороды, ответила я.

— За-а-а-а-а-ачем? — задал второй вопрос домовой.

— На эти… ых… разборки семейные, — сообщила я цель визита.

Двери мгновенно были распахнуты.

И только когда мы с метлой влетели, домовой уточнил:

— А к кому на разборки-то?

— К Владлену Азаэровичу, — слезая с метлы, с трудом проговорила я.

— Ох, а они потребовали не беспокоить, — затараторил домовой. — Со сковородочкой помочь?

— Да, будьте любезны, если вам не тяжело, — чуть ли не роняя сволочь чугунную, пробормотала я.

Тяжело домовому не было ни капли, более того — он чуть ли не подпрыгивал от нетерпения, ведя меня к лестнице и жалуясь по дороге:

— А и баб-то сегодня было, баб-то видимо-невидимо, но в спальню не пущал, никого не пущал, со всеми туточки в прихожей-то и разбирался.

Я застыла, невольно вспомнив срамные шпаргалки ректора Академии боевой магии, там, кстати, было и стоя, ага.

— Как это — разбирался? — уточнила я. — Стоя?

— Стоя, ага, — подтвердил домовой. — Ни одной даже сесть не предложил. Грубиян, вот как есть грубиян.

То есть ничего не было. Не то чтобы мне не все равно, просто я ж жена, так что исключительно порядку ради…

— А теперича, — спеша вверх по лестнице, продолжил домовой, — заперси он, и не один заперси!

Я снова встала и даже не обратила внимания на метлу, старательно подталкивающую меня сзади.

— Как это — не один? — голос мой почему-то упал до шепота.

— Не один! — обвинительно повторил домовой. — С вечера, значит, ему пять бутылок лучшего вина приволок, три бокала, значица, по его заказу закуси легкой, а как стемнело, сказал никого не пущать да и заперси!

Вот после такого единственное, что мне оставалось, это:

— Сковороду мне перед дверью отдадите!

И я поспешила быстрее, сжимая рукоять скалки.

Потому что, порядку ради, кого-то ждет очень-очень-очень грандиозный скандал!

К двери, ведущей в покои декана чертового факультета, я подлетела бесшумно, приложила к ней ухо и прислушалась.

И вот там, за дверью, слышался смех!

То есть не только изменяет, ему еще и весело, гаду бесхвостому!

И смех, и какая-то фраза на незнакомом мне языке, и кто-то снова хохотнул, а кто-то и заржал!

На этом мои нервы кончились, и, запихнув скалку за пояс, я забрала у домового сковороду, перехватила ее поудобнее и постучалась.

Смех стих мгновенно, а затем послышался голос Владлена Азаэровича:

— Приказал не беспокоить!

Вот как, значит, да?

Так как сковороду я держала обеими руками теперь, а иначе ее хрен удержишь, то в дверь постучала ногой!

— Кто?! — разъяренный рык.

— Разборки! — гордо объявила злая обманутая ведьма.

Тишина за дверью и уже без рычания, скорее с искренним изумлением:

— Какие разборки?!

— Семейные! — рявкнула я.

Тишина, после тихое «Атсаорме девъект», затем звук шагов — и Владлен Азаэрович, одетый, кстати, ну не то чтобы совсем, а по-домашнему — брюки, сапоги до колена, рубашка белая с воротником расстегнутым — хмуро посмотрел на меня вмиг позеленевшими глазами. А после мрачно произнес:

— Студентка Григорьева, не могу сказать, что не рад видеть вас в столь… фривольном наряде, — он вновь оглядел меня с головы до ног, словно хотел продемонстрировать, насколько нелепо я смотрюсь в тапках и банном халате, — но вынужден отложить наше с вами, несомненно, увлекательное общение как минимум на час. Если вам так… не терпится, можете подождать в прихожей.

— Чего подождать? — как-то потеряла я нить рассуждений.

Склонившись ко мне, декан промурлыкал:

— Меня, Григорьева. А развод я тебе сам не дам после всего, что сегодня устроила. И не надейся на вмешательство Вреднума — я гарантирую, в моем клане тебя ждет полномасштабная расплата за всю твою сегодняшнюю ведьминскую самодеятельность.

То есть мне еще и угрожают!

Владлен Азаэрович улыбнулся столь кровожадно, что мне даже как-то нехорошо стало, выпрямился и громко добавил:

— Свободны, студентка Григорьева. Сковородку… в смысле документы на подпись принесете мне завтра.

Ах ты гад! То есть как угрожать, так «развод сам не дам», а перед теми, кто в комнате, значит, о наличии жены мы говорить не желаем.

Нет, я даже ни на мгновение не обиделась, и дело вовсе не в том, что затеяно все было порядку ради, а вовсе не всерьез, дело в том, что ведьма, то есть я, конкретно разозлилась!

— «Студентка Григорьева», значица? — коверкая речь на манер домового, прошипела я. — Григорьева, да?

Боевой черт несколько оторопел, и совершенно зря, потому что именно сейчас ему бы следовало спасаться бегством. А раз остался, значит, сам виноват и я ему не целитель.

Я ему, между прочим:

— Леди Харк, а никакая больше не Григорьева! — прошипела я, замахиваясь сковородкой. — А ты… ты… ты черт блудливый! У тебя там кто, любовница или кандидатура на роль второй жены?! А ну в сторону, кобель зломордушечный!

Напрасно я понадеялась, что боевой черт отступит. Черт был потрясен, черт был откровенно сконфужен, черт был заметно встревожен моим состоянием, но не отступил!

— Уйди, кому сказала?! — потребовала я, угрожающе замахиваясь сковородой.

Даже не пошевелился и вообще сковороды не забоялся. А зря. Потому как до меня вдруг дошло, зачем против боевого черта такая тяжелая штуковина нужна.

— Ну и ладно, сам напросился, я до членовредительства доходить не хотела, — сказала я.

И уронила тяжеленную чугунную сковороду на ногу декана чертового факультета.

Он не взвыл, он захрипел и нагнулся, намереваясь освободить конечность от супружеского подарочка, мне же только того и надо было! И, схватив скалку наперевес, разъяренная ведьма ворвалась в оккупированное любовницами помещение, напрочь игнорируя ругань и стоны покалеченного супруга за спиной!

— Ага! — заявила я, плотоядно оглядываясь.

И застыла.

Потому что тут никого не оказалось. Вот вообще никого. На столе стоял один наполовину наполненный бокал да закусь… тоже местами подъеденная. И три бутылки уже были початы… И никого в помещении… Разве что на подлокотнике одного кресла имелся бокал с вином, из которого почти все было выпито, третий бокал я разглядела на полу у дивана, что возле камина…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});