Зачарованный город N - Ева Никольская

— Уши? — я представила собеседника с заостренными лопухами, торчащими в разные стороны, и тихо засмеялась.

Ну, не могу я на него долго дуться, не получается. Эх, все‑таки нравится мне этот парень… хоть и принц. С другой стороны… он ведь ПРИНЦ! Мои однокурсницы лопнули бы от зависти, обрати на них внимание такая вот симпатичная особа королевских кровей.

— Точно, — весело кивнул он. — Так что ты стала жертвой старого охранного заклинания, о котором все давно забыли. Это была своеобразная шутка, а у хозяина мастерской очень специфическое чувство юмора.

— Да уж… — я сникла, хорошее настроение исчезло так же быстро, как и появилось.

— Не расстраивайся, — Эван погладил меня по спутанным волосам, — иди к Сэн, попроси его развеять чары, — и, глядя, как я с сомнением рассматриваю нужную дверь, растеряв всю свою решимость, добавил: — Тебе так или иначе придется поговорить с ним о… ну… о твоей непригодности для ритуала, — на его щеках заиграл румянец, а я не успела сдержать слетевший с губ вопрос:

— А тебя не беспокоит то, что я уже… гм… — ну вот, в полку «краснокожих» прибыло: я ощутила жар распускающихся на моем лице маков. НЕ девственница называется! И как я буду врать колдуну о своем сексуальном опыте? А если он мысли читает?

— Все, что было с тобой до прихода сюда, меня не волнует, — мой двусмысленный вопрос его не смутил, напротив, даже обрадовал. — А сейчас иди к наместнику, Зоя. Только не забудь приклонить колено, когда будешь к нему обращаться. Для тебя, как и для всех остальных, он «Мой Господин», запомнила? И не вставай, пока Сэн не позволит. Это правила… не надо их нарушать. Прошу тебя.

— Да я и не собираюсь, — энтузиазма в моем голосе не слышалось, хоть я и старалась его продемонстрировать, — пойду, пожалуй. Зачем откладывать? Перед смертью все равно не надышишься.

Эван ободряюще похлопал меня по плечу и чуть подтолкнул в нужном направлении.

— Когда вернусь, расскажешь мне о том, как это ты оказался принцем, и чем это мне грозит? — попросила я. — Ты отмалчивался в пещере, не проронил ни слова о своем происхождении по дороге в город, но теперь, когда я узнала об этом из другого источника, будь любезен рассказать мне о себе любимом в частности и о Неронге вообще.

— Хорошо, — он улыбнулся, глядя на меня своими теплыми золотисто — карими глазами, и тихо добавил: — Ничем плохим тебе мой титул не грозит, разве что хорошим. Ты только возвращайся.

— А что? Есть варианты? — я насторожилась.

— Надеюсь, что нет.

* * *

«Интересно, слышал ли Сэн наш разговор за стеной, видел ли нас в своем чудо — цилиндре или ему это все по барабану?» — размышляла я, дожидаясь ответа на свой короткий, но громкий стук. Эван выдвинул из‑за стола большое деревянное кресло с резной спинкой и фигурными, но очень устойчивыми ножками, и уселся на него, застыв в молчаливом ожидании. Я спиной ощущала его пристальный взгляд, хотелось обернуться и сказать что‑нибудь смешное, чтобы хоть малость разрядить возникшее в последние секунды напряжение, но этим намереньям не суждено было воплотиться в жизнь. По ту сторону тяжелой серо — коричневой двери (почему‑то цельной, а не из досок. Где, спрашивается, строители дерево таких габаритов нашли? Или я просто не знакома с местной флорой?) раздалось спокойное и, как мне показалось, чуть насмешливое:

— Неужели забыла, на какой камень нажимать, девочка? Заходи… когда вспомнишь, — а вот это было произнесено с откровенным ехидством.

«Если знает, что стучу именно я, значит, все‑таки наблюдал за нами, — подумалось мне, рука тем временем шарила по брускам на стене, пытаясь нащупать нужный. Кто ж виноват, что все они похожи, а орнамент симметричный и повторяющийся? Однако примерное место расположения замаскированного рычага я запомнила и вскоре нашла его. — А если наблюдал, то и слушал. Но тогда зачем я буду все ему пересказывать? Глупо как‑то получится», — мой грустный вздох совпал с тихим скрипом подавшейся вперед двери. В отличие от соседок, она любила издавать подобные мерзкие звуки, похожие на недовольное ворчание.

Изучая плиты черного пола, я перешагнула порог и замерла. Кожа ощутила легкое прикосновение холодного воздуха.

Откуда здесь ветер? Помещение ведь полностью закрытое.

Руки автоматически легли на плечи, стараясь согреть их, а взгляд заскользил по комнате. Удивление, смешанное с восторгом, нахлынуло ударной волной, повергнув меня в шок.

Вокруг было светло, однако не кристаллические фонари являлись тому причиной. Свет лился отовсюду, но не резал глаза, напротив, в его мягких лучах таилось что‑то завораживающе — приятное, теплое, доброжелательное. Стены… такие же каменные, как и в комнате, где я очнулась, и в то же время совсем иные. На них не было орнамента, зато всю поверхность аккуратной кладки пересекали непонятные надписи на незнакомом мне языке и прочерченные каким‑то острым предметом символы. Но главное: из этих странных рисунков лился приглушенный голубоватый свет. Он не соперничал по яркости с тем, что поступал в мастерскую с высокого потолка, так как не был предназначен для освещения, но в нем крылось что‑то таинственное, манящее, притягивающее взгляд. Вокруг меня летали все прибывающие потоки воздуха, и мне на миг показалось, что я не только чувствую, но и вижу их, словно газообразные облака окутывают мое тело, кружа и танцуя вокруг, приближаясь и снова ускользая. Огромный каменный стол, больше похожий на гигантский брусок бледно — коричневого цвета с белыми и темно — бордовыми прожилками, которые причудливой сетью оплетали этот внушительный и тщательно отшлифованный параллелепипед, занимал несколько метров пространства. Его поверхность была изрезана странным узором: по центру начерчена окружность, а ближе к краям рисунок дробился на маленькие кусочки неправильной формы. Все это очень напоминало выкройки, если бы не было частью каменной плиты. Рядом скромно стояли два ничем не примечательных (по сравнению с остальным) стула, хотя изящное кружево их высоких спинок и кроваво — красная обивка все же привлекли мое внимание. А позади вышеописанной мебели возвышался уже видимый мною стеллаж. Но теперь он выглядел иначе. Не считая того, что это антикварное чудище стало выше и шире (или мне просто в темноте показалось, что его размеры менее внушительны?), оно к тому же дополнилось новым содержимым. Множество свитков и книг лежали на полках, оттеснив на задний план одинокие колбы и пустые стеклянные сосуды. Какие‑то блестящие шарики, кубики и прочие предметы с явно выраженной геометрической формой замерли небольшими группами среди этого бардака. Они игриво подмигивали мне, сверкая своими идеальными боками. Слишком правильные, будто с заводского станка вышли. Теперь мне казалось, что лаборатория похожа на библиотеку, на загадочную, но неряшливую библиотеку, а точнее, на рабочий кабинет одного очень вредного мага, который, устав, по — видимому, ждать каких‑либо объяснений с моей стороны, подал голос с другого края комнаты.