Печать Иуды - Джеймс Роллинс

Если, конечно, им удастся ускользнуть от тигровых акул.

Поэтому Монк решил выждать более подходящий момент. Однако из этого вовсе не следовало, что он сидел сложа руки. Он действовал.

Например, сейчас. Подавая обед.

Это была отличная мысль. Ему нужно наладить связь с Лизой. Чтобы дать ей знать, что она не одна. Но самое главное, чтобы можно было скоординировать свои действия, когда Монк будет готов. А поскольку выйти на Лизу напрямую не получилось, Монку требовался посредник.

Монк подошел к двустворчатым дверям и, показав часовым поднос, пробормотал по-малайски: «Обед подан».

Один из часовых обернулся и постучал в дверь прикладом винтовки. Дверь открыл охранник, находившийся внутри. Увидев Монка с подносом, он махнул рукой, приглашая его пройти в президентскую каюту лайнера.

В дверях Монка встретил дворецкий во фраке. Он попробовал забрать у него поднос, но Монк, разыгрывая роль свирепого пирата, прорычал что-то нечленораздельное и грубо оттолкнул его. Взмахнув руками, дворецкий отлетел назад, чем вызвал сдавленный смешок со стороны часового у дверей.

Монк прошел в главную гостиную. Клубы дыма над плетеным креслом на наружном балконе указали, где находится его цель.

Райдер Блант сидел в кресле в халате и плавках в цветочек, скрестив ноги. Светлые волосы его были всклокочены. Куря трубку, он смотрел на медленно проплывающие мимо остроконечные острова. Свобода была так близко и в то же время так далеко. В тон мрачному настроению владельца лайнера от горизонта наползала черная туча.

Когда Монк приблизился к миллиардеру, тот даже не взглянул в его сторону. Для очень богатого человека это было совершенно естественно; он просто не замечал прислугу. Впрочем, быть может, на самом деле подобное безразличие было выражением презрения к пирату, принесшему обед. Дворецкий уже накрыл для Райдера маленький столик сбоку.

Серебро, хрусталь, наглаженные салфетки. Наверное, хорошо быть королем.

Опуская поднос на стол, Монк склонился к самому уху хозяина лайнера и прошептал по-английски:

— Никак не реагируйте на мои слова. Я Монк Коккалис, американский ученый. Единственным ответом на его слова стала струя дыма, с особой силой выпущенная миллиардером.

— Напарник доктора Каммингс, — выдохнул Райдер. — Мы полагали, что вы погибли. Пираты направили по вашему следу…

У Монка не было времени на объяснения.

— Да, знаю… но у них возникли неприятности с крабами. В дверях на балкон появился дворецкий.

Райдер махнул рукой, отсылая его, и громко произнес:

— Это все, Питер. Благодарю вас.

Монк снял блюда с подноса. Приподняв серебряную крышку над тарелкой с горячим мясом, он показал, что там лежат две маленькие рации.

— Фирменное блюдо для вас с Лизой. — Опустив крышку, он показал, что спрятано в другой тарелке. — И разумеется, десерт.

Два маленьких пистолета. Один для Райдера, другой для Лизы. Миллиардер широко раскрыл глаза. Монк прочитал в них недоумение.

— Когда?… — начал было Райдер.

— Будем держать связь по рации. Восьмой канал. Пираты его не используют. — Монк и Джесси весь день переговаривались между собой по этому каналу, и никто об этом не узнал. — Вы сможете передать рацию и пистолет Лизе?

— Постараюсь, — ответил миллиардер, однако затем решительно кивнул.

Монк выпрямился. Задерживаться дольше нельзя, иначе у часовых могут возникнуть подозрения.

— Ах да, в последней тарелке рисовый пудинг.

Монк направился обратно в гостиную. У него за спиной Райдер пробормотал:

— Какая мерзкая отрава… ну кому пришло в голову класть в пудинг рис?

Монк вздохнул. Богачи счастливы только тогда, когда им есть на что жаловаться. Подойдя к двустворчатым дверям, он шагнул в коридор. Один из часовых спросил его что-то по-малайски.

Вместо ответа Монк засунул палец в нос, изображая, что он очень озабочен и спешит, пробурчал что-то бессвязное и направился к лифту.

К счастью, кабина уже стояла на этаже и двери тотчас же открылись. Юркнув внутрь, Монк услышал начало следующей песни группы «АББА».

Он застонал.

У него на поясе зачирикала рация. Монк поднес ее к губам и спросил:

— В чем дело?

— Ждите меня в каюте, — сказал Джесси. — Я сейчас направляюсь туда.

Отыскав свободную каюту, они устроили там свою базу.

— Что стряслось?

— Я только что услышал. Капитан корабля собирается сегодня дойти до какого-то порта. Был дан приказ выжать из двигателей все, чтобы добраться туда до наступления темноты. Метеосводка сообщает, что шторм, надвигающийся на Зондские острова, набирает силу урагана. Так что нужно скорее укрыться в порту.

— Встречаемся в каюте, — сказал Монк, оканчивая связь.

Закрепив рацию на поясе, Монк закрыл глаза. Быть может, вот она, их первая удача. Он сделал мысленные прикидки, непроизвольно подпевая вместе с «АББА»: «Попробуй, рискни».

Очень хорошая песня. И сейчас она была как раз кстати.

13 часов 2 минуты

Лиза смотрела на больную. Женщина была одета в голубую больничную пижаму; от нее отходили многочисленные провода и трубки к всевозможному оборудованию. В соседней комнате ждали два санитара.

Лиза попросила дать ей побыть наедине. Стоя рядом с кроватью, она боролась с гложущим чувством вины. Лиза уже знала все данные больной наизусть: женщина европейской наружности, рост пять футов четыре дюйма, вес сто десять фунтов, светлые волосы, голубые глаза, на животе шрам после удаления аппендикса. Рентген показал старый сросшийся перелом большой лучевой кости левой руки. Специалисты «Гильдии» даже порылись в архивах и выяснили причину перелома: неудачное падение с роликовой доски в детстве.

Лиза заучила на память результаты анализа крови: ферменты печени, креатинин, желчные кислоты, количество кровяных телец. Также она помнила данные последнего анализа мочи и кала.

Слева от нее стоял столик с инструментами, на котором были аккуратно разложены отоскоп, офтальмоскоп, стетоскоп, эндоскоп. Лиза непрерывно пользовалась ими все утро. На соседнем столике лежали сложенные гармошкой электрокардиограмма и электроэнцефалограмма, снятые вчера вечером. Лиза исследовала каждый их дюйм. За вчерашний день она прочитала всю историю болезни пациентки, а также все то, что удалось обнаружить вирусологам и бактериологам «Гильдии».

Больная находилась не в коме. Более правильно ее состояние описывал термин «кататонический ступор». У нее отчетливо прослеживалась cerea flexibilitis, или восковая гибкость. Если переместить конечность, она застывала в этом положении, как у манекена. Даже если положение было неудобным, причинявшим боль… как лично убедилась Лиза.

К настоящему времени она знала все о теле этой женщины. Измученная, Лиза решила еще раз исследовать больную. Но на этот раз не с помощью инструментов, не с помощью анализов, а чувствами. Чтобы увидеть за сухими результатами живого человека.

Доктор Сьюзен Тьюнис была известным исследователем-океанологом. Ей прочили успешную карьеру. Она даже встретила мужчину своей мечты. И если не считать того, что Сьюзен прожила в счастливом браке пять лет, ее жизнь была точной копией жизни Лизы. Однако теперь ее судьба являлась напоминанием о том, насколько хрупка человеческая жизнь, наши надежды, устремления и мечты.

Протянув пальцы в перчатке, Лиза пожала руку больной, лежащую поверх тонкого одеяла.

Никакой реакции.

В соседней комнате зашевелились санитары. Открылась дверь каюты люкс. Лиза услышала голос доктора Девеша Патанджали. Глава научно-исследовательской группы «Гильдии» прошел в комнату.

Лиза выпустила руку Сьюзен и повернулась к вошедшему доктору Патанджали. Его неразлучная тень Сурина проскользнула к стулу в соседней комнате и села, аккуратно сложив руки на коленях. Идеальная спутница… идеальный убийца.

Оставив трость у двери, Девеш подошел к Лизе.

— Вижу, вы успели близко познакомиться с больной номер ноль.

Лиза молча скрестила руки на груди. Доктор Девеш впервые заговорил с ней с тех пор, как она приступила к работе. Сам он почти все время проводил вместе с Хенриком в токсикологической лаборатории и с Миллером в лаборатории исследования инфекционных болезней. Лиза даже ела в полном одиночестве, у себя в каюте или здесь.

— Итак, теперь, когда вы получили полную картину о самом ценном пациенте, что вы можете о ней сказать?

Хотя доктор Девеш Патанджали улыбался, Лиза ощутила в его словах угрозу.

Она вспомнила хладнокровное убийство доктора Линдхольма. Совершенное только чтобы преподать урок: будьте полезными. Девеш ждал от нее результатов, прозрений, мимо которых прошли все остальные исследователи. Лиза также чувствовала, что ее сознательно оставили наедине с больной, чтобы защитить от навязывания чужого мнения.