Сумеречное королевство (СИ) - Огнева Евгения

Фауст как будто съежился, обреченно опустил плечи.

Она смотрела на короля с той же ненавистью, по щекам катились слезы, спутанные промокшие волосы лезли в глаза. Жанна вытерла лицо руками, алый блеск в глазах потух.

— Но у тебя теперь есть выбор. — Продолжил Кейн. — Идти за мной или принять предложение князя. Ты ведь уже поняла, что есть цели более значимые, чем простая жизнь. — Он многозначительно промолчал и протянул ей свою руку.

Князь просил за нее — это все, что дал понять ей Кейн. О чем просил и почему — было уже не важно. Слишком высока цена!

— Наслаждайся своей победой! — Пылко бросила она князю.

Затем пришла пустота. Ей стало безразлично все. Она не подала руки Кейну. Чернильным пятном расползлась печаль в сердце. Жанна тонула в своем горе, перестала замечать даже Фауста.

Князь все еще стоял и смотрел на нее виноватым собачьим взглядом. Он был противен ей! Жанна со вздохом поднялась, оттряхнула грязь и прошла мимо, стараясь не смотреть больше на убийц своей сестры.

Безысходность, липкая и тревожная, накрыла Фауста.

Кейн был слишком занят своими делами. Лорин манил просторами, безумной дикой магией. Чужой мир был открыт, и больше не было причин откладывать назревший и обострившийся конфликт с богиней.

А Жанне хотелось выбраться из Вереса! Вернуться домой и разыскать свою семью. Маргери была мертва, в этом девушка не сомневалась. Но остался Луи, остались мать и отец. Может, она сумеет защитить хотя бы их? Слишком много потрачено времени! Слишком много она вытерпела от Вереса! Маледиктус, действительно, давал все больше поводов для убийств и ненависти.

— Как неловко вышло.

Она появилась бесшумно, как все верийцы. Шарлотта подала Жанне платок.

В холодном и пустом зале, а таких в Маледиктусе было много, не известно, как давно Жанна сидела на широком подоконнике и переживала свою утрату. Слезы давно засохли на лице. Вероятно, она говорила вслух, Жанна не помнила последние два часа своей жизни.

Кажется, она бродила по Маледиктусу, натыкалась на его обитателей, пока не очутилась в этой огромной и пустой комнате.

— Ты поссорила очень могущественных верийцев, дорогая. — Шарлотта аккуратно откинула пряди волос с лица девушки. — Что будешь делать теперь? — Ее приятный голос эхом отлетел от теплых стен.

Верийка участливо приобняла девушку за плечи.

— Не знаю. — Девушка всхлипнула, вытерла мокрые ресницы. — Мне безразличны их склоки и ссоры. Я хочу уйти. Если бы я знала, как и куда.

— Не печалься.! Я могу подсказать тебе, если ты действительно готова покинуть Верес. — Шарлотта погладила лоринку по голове.

— Да! — С жаром отозвалась Жанна. — Я ничего здесь не понимаю. Для меня все чуждо и отвратительно! Я должна защитить свою семью, должна быть рядом! Я уже потеряла Маргери. — Ее плечи снова поникли.

— Успокойся. — Шарлотта улыбнулась, вкрадчивый голос был полон сочувствия. — Ты уйдешь через Костяной хребет.

— Но сначала я убью Гевальта! — Решительно выпалила Жанна.

Шарлотта вздрогнула, настолько угрожающе выглядела сейчас лоринка. Верийка взглянула на чужестранку внимательнее: внутри Жанны бурлила смесь золотых и голубых искорок.

Полукровки в первые месяцы обращения всегда были нестабильны, но, хвала Вересу, еще слишком слабы, чтобы наделать бед.

Злополучный амулет девчонка все же сняла, чтобы не сдерживать свои Дары. Хоть какая-то польза от жалкого Раска!

Шарлотта снисходительно улыбнулась и применила свой Дар. У нее был лишь один сын и бестолковая дочь. Ее род почти оборвался. Как любая мать, Шарлотта Агнесса Гевальт желала своим детям только счастья.

Несмотря на раннюю весну, ночь была холодной. Звезды мерцали, выглядывая из-за плывущих по небу туч. Безлунная ночь накрыла лес. Черными исполинами возвышались дубы и лохматые ели. Дорога вела к горам. Молчаливым и равнодушным.

Она сбежала. Ее никто не остановил. Вся крепость бурлила от последних событий, даже кичливые придворные с волнением обсуждали триумфальное возвращение разведчиков.

Жанна аккуратно ступала по замерзшей земле. Лес жил своей жизнью. Где-то ухала сова, деревья шелестели, потревоженные морозным ветром, перешептывались множеством голосов. Девушка слышала, как выли волки где-то на западе, не решаясь подобраться к странной гостье. От проснувшихся после долгой зимы елей пахло смолой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Сколько она уже в дороге? Неужели, в ту роковую ночь лоринка проделала такой долгий путь? Приметы, о которых говорила Шарлотта давно миновали: Жанна прошла узкой горной тропой, окропила серые камни своей кровью и представила родной дом.

Дальше были туманные подъемы и ущелья, мост через Гремучую и мир утонул во мгле, чтобы раскрыться старым, вековым лесом.

Подумать только, что для верийцев все, что связано с кровью, носит такой священный отпечаток.

— Это как супружеская неверность. — Усмехнулась верийка. — Ты оскорбила князя своим… легкомыслием.

— Мне наплевать! Если этот убийца попадется мне на глаза!.. — Она сжала руки в кулаки.

— Маледиктус полон убийц. — Шарлотта пожала плечами. — Мы все выполняем волю своего короля. И Фауст — не исключение. Ты жива, потому что твоя сестра умерла. Думаю, ему было не легко так поступить. А вот Лино ди Герра стоит опасаться.

Верийка смотрела на нее так, будто Жанна уже была при смерти. Дар Шарлотты действовал не сразу. И действовал он через слова. Любые. Но, пока верийка говорила, ее голос зачаровывал, а Магия внушала, что на самом деле нужно сделать жертве.

Поэтому Фауст изгнал Шарлотту из родового замка: она попыталась заставить его заключить союз с Мари де Гинейро, его четвероюродной сестрой по линии отца. Это была грустная история, в результате которой двое лишились жизни, а Шарлотта, — своего дома.

— Среди Истинных нет ни одного дома, который не написал бы свою историю кровью предков. Ди Герра — не исключение. Лино замуровал своего отца в башне, тот умирал долгую сотню лет.

— Какой ужас. — Мурашки пробежали по спине Жанны. — Это же жестоко!

— Я бы не жалела Уго ди Герра. — Шарлотта усмехнулась. — Он сам когда-то отобрал южные земли у прежнего владельца, женился на его дочери, — матери Лино. А когда вассалы окончательно смирились с новым хозяином, — убил Ядвигу ди Герра. Он вырвал ей сердце прямо на глазах Лино.

— Чем больше узнаю ваш мир — тем меньше мне хочется в нем находится! Верийцы — просто безжалостные убийцы. Бесчувственные, бессердечные животные. И я не прощу князя никогда! Убью при первой же возможности!

— Быть старшим рода — значит принимать сложные решения, отвечать за всех перед королем и богом. У людей тоже есть такие законы. Вы скрываете свою жестокость под маской добродетели, верийцы все делают открыто. — Шарлотта помолчала. — Тебе стоит опасаться Лино. Он не оставит в покое убийцу своей пассии, хотя она ему и надоела. Ты можешь ненавидеть весь род Гевальт, — Шарлотта легонько коснулась своего украшения в виде волчьей головы, — можешь мечтать о мести. А можешь хорошенько взвесить все, что случилось. Этот мир не для тебя, тебе пора домой.

Раздумывая над словами Шарлотты, Жанна пришла в еще большее негодование: кто сказал Фаусту, что она захочет остаться его гостьей навсегда? И девушка всегда чувствовала себя лишь редким экземпляром в коллекции красивых вещей Волчьего замка. Счастье никак не ассоциировалось у девушки с кровью и убийствами. Верийцы слишком странные и опасные.

Как может она жить теперь, зная, что сестра умерла ради нее? Сама Жанна решилась стать чудовищем, только бы вернуться в Лорин, приблизиться к своей семье. Верес ломал ее медленно и верно. Страшно было представить, в кого она может превратиться, если примет правила игры!

Коварный Кейн так умело увлек ее своими рассказами, она почти поверила, что он искренне желает найти того, кто уничтожает другие миры. И пока она летала в облаках и строила предположения, Верес снова показал свое истинное лицо. Лжецы, убийцы, маньяки.

Она заметила крошечный огонек, мелькнувший за плотным строем черных стволов. Девушка отчетливо уловила запах горящего дерева, зажаренной рыбы, человеческого пота и молодого терпкого вина, которым незнакомцы согревались, дожидаясь рассвета. Огонек, мигнув за очередным деревом, стал чуть больше. Жанна внимательно всматривалась в него.