СССР при Брежневе. Правда великой эпохи - Чураков Дмитрий Олегович

Михаила Сергеевича и Раисы Максимовны Горбачевых привело к такому погрому, который, образно говоря, Русь не испытывала со времен ордынского нашествия!

Однако в годы одиннадцатой пятилетки выздоровление началось не сразу. 1981–1982 годы стали наиболее неблагоприятными за всю послехрущевскую эпоху. Именно на них приходится пик кризиса перепроизводства по-советски, который сегодня некоторыми ошибочно трактуется как «кризис недопроизводства». К этому добавились и другие пагубные моменты, важнейший из которых по-современному может быть назван «кризисом менеджмента». Старение советского руководства вообще изначально несло в себе немало опасностей, а тут еще добавилась болезнь Брежнева и усиление подковерной борьбы за брежневское наследие. Грубо говоря, в стране просто не было хозяина, который мог бы приструнить разгулявшихся и забывших о своих прямых обязанностях «слуг народа». СССР, как и при Хрущёве, терял управляемость, и это негативно сказывалось на всех сторонах его жизни. Падала рентабельность предприятий (с 16 до 11,5 %), объем производимой промышленностью продукции в 1981 году по сравнению с 1980 годом вырос всего на 3 %, а в 1982 году и того меньше – на 2,9 %. Несколько удачнее развивалось село, показывая 4 % роста. В 1982 году из-за начавшихся трудностей впервые за последние годы временно приостановилось повышение реальных доходов населения страны.

В то же время, называя первые два года одиннадцатой пятилетки самыми неблагоприятными в плане развития отечественной экономики, мы обязаны посмотреть и на то, какие процессы характеризовали экономическое существование наших стратегических противников. И тут мы в очередной раз убедимся в лживости либеральных критиков социализма. Оказывается, США 1980-х годов оказались охвачены гораздо более масштабным кризисом, который носил затяжной характер и продлился примерно три года. В то время как в 1981–1982 годах СССР продолжал неспешно, но наращивать производство и объемы национального богатства, экономика Соединенных Штатов деградировала и была отброшена до уровня 1978 года. При этом число безработных в США росло и достигло в декабря 1982 года 12 млн человек. Социальное государство, существовавшее в нашей стране, как мы все хорошо помним, сумело не допустить ничего подобного, и советские люди даже в этот период могли смотреть в наступающий день совершенно спокойно и уверенно строить планы своего будущего. Как раз в эти годы я учился в старших классах, и никаких сомнений в том, что мне удастся выбрать специальность, соответствующую моим способностям, интересам и устремлениям, у меня даже не возникало. Таким же светлым и жизнеутверждающим было мироощущение миллионов моих сверстников.

В конце 1982 года в СССР происходит смена руководства, и с этого момента наша экономика начинает выздоравливать и вновь набирать обороты. О характере и результатах произошедших в экономике позитивных перемен мы будем говорить отдельно, когда станем подробно разбирать время правления Ю.В. Андропова и К.У. Черненко. Скажем только, что бодрящий импульс 1983 года позволил завершить одиннадцатую пятилетку на оптимистической ноте. Объем промышленного производства увеличился на 20 %. Важно подчеркнуть, что советская экономика в эти годы приобретала все более ярко выраженный социальный характер. Это, помимо всего прочего, выражалось в том, что выпуск предметов потребления начал расти быстрее, нежели производство продукции тяжелой промышленности. Это, как легко может вспомнить осведомленный читатель, произошло впервые в практике выполнения пятилетних планов. Для советской экономики это была целая революция, большой шаг в неведомое! Но это не значит, что внимание базовым отраслям экономики перестало уделяться вовсе. В 1983 году была принята долгосрочная Энергетическая программа – второй план ГОЭЛРО. В рамках ее реализации стремительно росло производство электроэнергии на АЭС, продолжали осваиваться месторождения нефти и газа. Если прежде СССР занимал первое место лишь по добыче нефти, то в одиннадцатой пятилетке он вышел на первое место и по добыче газа. Строились магистральные газопроводы, их общая протяженность составляла 48 тыс. километров. Свои неплохие результаты приносило и выполнение Продовольственной программы. Производство мяса в годы пятилетки увеличилось на 10 %, яиц – на 18 %, значительно шагнуло вперед производство овощей и фруктов, что положительно сказалось на рационе питания советских граждан, среднегодовой объем валовой продукции села увеличился до 6 % и достиг 131 млрд руб. Если же брать советскую экономику в целом, то весь национальный доход за пятилетие вырос на вполне достойные 17 %.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Вот что в нашей стране в 1985 году производилось за один рабочий день, если брать только важнейшие виды мирной продукции55:

Электроэнергия – 4231 млн кВт ч

Нефть и газовый конденсат – 1631 тыс. т

Природный газ – 1761 млн м3

Сталь – 424 тыс. т

Минеральные удобрения

(в пересчете на 100 % питательных веществ) – 90,9 тыс. т

Тракторы – 1604 шт.

Бумага – 16,4 тыс. т

Цемент – 358 тыс. т

Ткани – 33,0 млн м2

Обувь – 2158 тыс. пар

Часы – 184 тыс. шт.

Радиоприемные устройства – 21 тыс. шт.

Телевизоры – 26 тыс. шт.

Холодильники и морозильники – 16 тыс. шт.

На этом фоне говорить о каких-то пределах роста и кризисе советского экономического строя как-то несерьезно… Даже среди западных авторов не все находились на этот счет в плену иллюзий и пропагандистских догм. Приведенные выше объективные показатели укрепления экономического могущества нашей страны заставляли уже в 70-е годы прошлого века наиболее бесстрастных и вдумчивых западных авторов не соглашаться со своими коллегами, твердившими о кризисе советской экономики. Подборка их взглядов приводится в уже упомянутой книге Тетюшева56. Так, профессор истории Всемирного университета Р. Даниэлс в 1985 году высказался категорически против утверждений о мнимых «неудачах» советской экономики. Он напомнил всем сомневающимся, что именно в этот период Советский Союз стал производить больше, чем Америка, нефти, стали и многих других видов продукции. Два других западных автора, участники слушаний в палате представителей конгресса США, Р. Кэмпбел и Г. Шредер, заявили, что «не может быть и речи о каком-либо экономическом кризисе» в СССР. Интересны высказывания Р. Мантинга. Он отметил, что рост советской экономики может считаться несколько замедленным только «по стандартам советской истории». Если развитие экономики СССР сравнивать с тем, что происходит на Западе, то оно по-прежнему ощутимо быстрее. Ему вторит Жан Радвани, который подчеркивает, что СССР, даже несмотря на тяготы военных лет, поразил мир достижениями, гораздо более масштабными, чем у США.

Отбросив теорию краха, некоторые западные аналитики довольно точно и объективно называли действительные причины некоторых трудностей развития советской экономики. Так, констатируя факт исчерпания трудовых ресурсов, в отличие от современных российских (и что еще более странно – некоторых советских) авторов, некоторые зарубежные исследователи указывают на «эхо Второй мировой войны», которое вынужден испытывать на себе СССР. Не прошло мимо их внимания также то обстоятельство, что основные месторождения полезных ископаемых располагались в нашей стране на большом удалении от прежних промышленных центров, причем в очень неблагоприятных климатических условиях, что резко удорожало их добычу и транспортировку. Признавались негативные влияния климата и на развитие советского сельского хозяйства. Так, западногерманский советолог Г. Хеманн писал о неурожаях 1979–1982 годов как о важной причине трудностей развития советской экономики в этот период. Американские аналитики Дж. Пэллоти и Д. Шоу обращали внимание своих коллег на то, что по природно-климатическим условиям Советский Союз уступал США в 2,2–2,7 раза, а стоимость строительства в большинстве регионов СССР из-за неблагоприятного климата – в 3,5 раза выше по сравнению с «нормальными условиями», характерными для Соединенных Штатов. О решающей роли этих обстоятельств в отечественной научной литературе заговорили лишь после выхода замечательной монографии одного из крупнейших знатоков истории русского крестьянства академика Л.В. Милова и публицистической книги А.П. Паршева57.