Русь против Хазарии. 400-летняя война - Владимир Филиппов

Про трусов опустим. Это кричат вслед любому победителю после драки проигравшие, утирающие кровь на разбитом вдрызг лице в тайной надежде на то, что он уже не вернется. И еще кулаком вслед грозят, пока тот не видит. Моисей просто дал выход своим личным эмоциям. А русы просто поступили как люди, выполнившие свою работу, пусть и кровавую, и по окончании ее с чувством выполненного долга отправились восвояси.

Но тут опять встревает Лев, который Рудольфович. Писатель вновь радует нас высоким слогом и отвечает разом всем восточным мудрецам и историкам, вместе взятым. И опять как-то невпопад отвечает, будто и не их тексты он читал, не их труды осмысливал. Зато, как всегда, уверенно и бодро: «Мы поверим фактам, сообщаемым Ибн Мискавейхом, летописью, тем же Диаконом. А факты говорят, что расширение границ Руси, стяжание славы и жертвенное Служение ратным Богам были бесконечно важнее русам, чем набивание седельных мешков окровавленным барахлом».

Кому тут верить – нестяжателю Льву или целой плеяде восточных историков и географов – выбирайте сами. Каждый волен верить в то, что сам захочет. А мы же вновь приведем цитату одного очень уважаемого человека, чье имя, в отличие от имени Прозорова, вписано золотыми буквами в мировую историю культуры. «Проклятый народ этот разорил все государство Бердаа и расхитил сей город, исполненный сокровищ» – так охарактеризовал этот рейд персидский поэт XII века Низами. Есть ли после этого какие-либо вопросы? А если и есть, то только к «ведущему историку».

И заметьте, что о том, что наши предки в Бердаа добывали нефть, не упомянул ни один из восточных авторов. Все их деяния расписали в подробностях, даже то, что они не делали, им приписали, а вот про добычу полезных ископаемых – ни слова! Да и на Руси в тот год нефть так и не появилась. А что было в этом сложного? Загрузили три лишних сосуда черного золота, да и привезли Игорю в подарок – на, княже, экспериментируй на здоровье. А так получается, что за полгода оккупации они распоряжение своего повелителя даже и не попытались выполнить. Но у Прозорова логику читателям искать не надо, точно так же, как русам сокровище у людей с глиняными печатями.

Для Бердаа это был конец. Своим набегом, хоть и не очень удачным, русы нанесли ему смертельный удар и положили начало упадку города. От этого погрома «Багдад Кавказа» так никогда и не оправился. Ущерб, нанесенный ему русами в 943-944 годах, оказался очень тяжелым, почти непоправимым.

Арабские географы, рассказывая о Бердаа, так и говорят, что его описание относится к временам, предшествующим набегу русов, а теперь город в состоянии упадка и даже разрушения. В этом отношении очень показателен рассказ Ибн-Хаукаля. Он писал в 70-х годах X века, приблизительно через тридцать лет после похода дружины Свенельда на Бердаа. Ему-то и принадлежат слова: «Был он (Бердаа) в предшествующее (нам) время более славным и прекрасным, чем теперь».

В настоящее время город уже не существует. Остались лишь развалины, лежащие недалеко от впадения Тертера в Куру. Имя Бердаа сохранилось в селении, которое располагается рядом с развалинами когда-то большого и богатого города. О Бердаа сохранились рассказы как в армянской, так и в арабской историко-географической литературе.

Ибн Мискавейх, ища причину подобной катастрофы, говорит о том, что огромное население города частью бежало, частью было захвачено в плен и обращено в рабство, а частью просто перебито. И в итоге жить в городе стало некому. После такого набега те, кто смог убежать, возвращаться просто не хотели, поскольку боялись повторения подобного нашествия.

А Абу аль-Фарадж, говоря о походе русов в Бердаа, даже обозначает их потери и называет цифру в 20 000 убитых. Правда, откуда он изыскал такие удивительные данные, история умалчивает.

На этом мы и закончим рассказ о походе Игорева войска на Восток и оставим некогда цветущий город в полном упадке, с разрушенными строениями, малочисленным и бедным населением в округе.

Однако есть еще один взгляд, без которого нам никак не обойтись. Это не ученый араб, не русский теоретик язычества, а продвинутый советский историк Л.Н. Гумилев. Его идеи мы оставили на десерт. Ничего нового к рассказу он добавить все одно не мог, зато его резюме выглядит весьма впечатляюще. Ибо именно его, пусть и нелепая, теория вновь отправляет нас к хазарам.

«В 943-944 гг. уцелевших русских воинов хазарские иудеи бросили в Арран (Азербайджан), где засели дейлемские шииты.

Русы при высадке разбили войска правителя Аррана Марзубана ибн-Мухаммеда и взяли город Бердаа на берегу Куры. Марзубан блокировал крепость, и в постоянных стычках обе стороны несли большие потери. Однако страшнее дейлемских стрел и сабель оказалась дизентерия. Эпидемия вспыхнула в стане русов. После того как в одной из стычек был убит предводитель русов, они пробились к берегу и уплыли обратно в Хазарию.

Итак, за три года союза с царем Иосифом русы потерпели два тяжелых поражения и потеряли много храбрых воинов. Но даже если бы они победили, то победа ничего бы им не дала, потому что закрепиться в Малой Азии или в Закавказье было невозможно, да и не нужно. Обе войны были проведены исключительно в интересах купеческой общины Итиля. Казалось, что славяно-русы должны разделить горькую участь тюрко-хазар».

От этих строк плакать хочется.

А после хочется спросить: ну почему? Почему такому маститому деятелю от науки все видится только в черном цвете?

В противовес приведем мнение менее известного, но не менее кропотливого исследователя М.И. Артамонова, который недвусмысленно указал: «Конечно, ни о каком подчинении Руси хазарами в Х веке не может быть и речи. Здесь мы имеем совершенно явное извращение действительности, вполне понятное в устах хазарского еврея, стремящегося возвеличить Хазарию».

Так что к этому моменту Русь была сильна, никому не подчинена и при этом наводила все больший ужас на соседей, включая и пресловутый каганат. Хазары просто не могли не оценить потенциального могущества этого быстро растущего государства.

Игорь, как и Осколд, как и Олег, стремился к неуклонному росту своих земель. Только вот возникает закономерный вопрос: а за счет кого? С Византией получалось договориться, а покорить ее не было никаких шансов. К тому же походы на нее частенько давали большой и стабильный доход, хотя и не обходилось без накладок.

С печенегов взять нечего, а между Русью и Волжской Болгарией лежат земли вятичей, да и не мешают пока русам «серебряные болгары».

А потому взгляд киевских князей все чаще останавливался на Хазарии. Войскам и топать поближе, а проблем у каганата хватало, как внешних, так и внутренних. Что, собственно, и не давало ему возможности вновь прочно встать на ноги и при этом самому поставить на колени соседей. К тому же под властью Хазарии находились те же земли вятичей, присоединить которые к своим владениям было бы для Игоря наиболее правильным шагом. Одно племя, один язык, одна вера – с таким народом проще договориться и легче удержать в подчинении. Пусть и не сразу, но это не так сложно, как иметь дело с мусульманами и пытаться оторвать клочки земли по Каспию, из которых могут в лучшем случае получиться только военные базы.

Опять же, налоги. Ведь налоги платили не только туземцы, завоеванные хазарами.

Было два основных источника доходов в казну Хазарского государства: таможенные сборы и налоги, поскольку иностранные купцы платили десятипроцентную пошлину по стоимости.

А безопасность торговли была главной целью хазарской политики.

Русь же стремилась к контролю над важнейшими торговыми путями. Это только в книжках Прозорова русские бескорыстны, что подразумевает – недалеки. Им бы все драться ради драки, клятвы различные давать и принимать да удаль свою молодецкую показывать, а торговля – это все так, баловство, не для них. Это для слабаков и прочих меркантильных людишек, которые пекутся о своем благополучии и процветании державы. А ведь уровень жизни был важен и тогда, и каждый человек был не прочь его улучшить, так же как и любой правитель повысить благосостояние своего государства. В том числе и за счет торговли. И это были не только хазары. Все и всегда хотят жить хорошо. Хотя Лев Рудольфович к этой категории не относится.

Вряд ли хазарский царь Иосиф был доволен тем, как идут дела в Киеве, как укрепляется его «данник», готовый вот-вот выбраться из-под его дружественной опеки и дать ему самому увесистую затрещину. Но отдать команду легкому на подъем «достопочтенному» Песаху, чтобы он повторил свой же рейд на Киев, каган не спешит. А что же ему в этом случае мешает?

А то, что даже если «отважный» Песах уйдет воевать на Запад, добросовестно подчиняясь команде, то уже никогда обратно на берега Волги не вернется. Так и останется навечно под стенами Киева, и то, если до них дойти сумеет. И все, кроме Гумилева, это прекрасно понимают.