Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора (сборник) - Джеймс Грейди

Охраняются эти шахты строго. То есть по-настоящему строго. Помимо видеонаблюдения, там полно сейсмических датчиков, передающих на пункт охраны информацию о любом движении внутри ограды. Наши ребята настолько натренированы, что запросто отличат койота от человека – им пришлось здорово помучиться, но теперь они это делают не задумываясь. Пара пустяков. Плюс внеплановые выборочные проверки шахт мобильными патрулями, дежурящие в пятиминутной готовности к вылету вертолеты и хорошо вооруженные группы на расстоянии не более двадцати пяти минут полета от любой шахты. Ну, а на то время, пока они будут добираться, у нас есть еще пара-тройка штучек, чтобы нарушителю не было скучно. Теперь представляете?

– Да, – кивнул пожилой джентльмен. – Хотя не уверен, что мне понятно, как это все связано с вашим пропавшим агентом.

Генерал слегка покраснел.

– Мне тоже, – признался он. – Только чуть больше тридцати часов назад он обнаружился прямо на крышке пусковой шахты на севере Монтаны. Мертвый.

Пожилой джентльмен приподнял брови, но промолчал.

– О его местонахождении мы узнали, когда он перебирался через ограду. Это привело в действие сигнализацию, которая подняла тревогу на базе ВВС Мальмстрем в Грейт-Фолс, единственном мало-мальски крупном городе в районе стартовых позиций. По счастливому стечению обстоятельств два вертолета с вооруженной охраной находились в воздухе неподалеку от площадки – сама-то база ВВС расположена в девяноста милях от этого места. Пока вертолеты шли туда, охрана наблюдала за нашим парнем с помощью камер слежения. Они решили, что он пьян… или что это какой-то студент так неудачно шутит. Он начал колотить по одному из вентиляционных дефлекторов, потом упал. Качество изображения с камер неважное, поэтому охранники не разглядели, в чем дело. Ближайших окрестностей камеры тоже не показывают. Они смотрели на то, как он лежит, до самого прибытия вертолетов.

Кто-то его застрелил. Две пули, возможно из охотничьего карабина. Вертолеты прочесали все в радиусе десяти миль, но никого не обнаружили. Ничего необычного – ни огней ферм там, где им не положено быть, ни машин. Старший группы обыскал труп на месте – очень кстати, иначе в дело могли бы затесаться и местные власти. Паспорт Паркинса оказался примотан скотчем к внутренней стороне бедра – так чтобы его не обнаружили при поверхностном осмотре. Старший сообщил имя – не настоящее, конечно, – и номер паспорта в Мальмстрем, а тамошний спецотдел передал его в Пентагон, ФБР и госсекретариат для компьютерной проверки. Все паспорта, которые мы выдаем нашим людям – настоящие или поддельные, – имеют закодированный номер, так что, когда по ним производится проверка, об этом немедленно оповещается наше руководство, причем без ведома производящих проверку. Наш дежурный мгновенно выяснил, кто запрашивает и по какому поводу. Он связался с начальником охраны Мальмстрема и дал команду все засекретить вплоть до дальнейших распоряжений. Спустя несколько минут об этом известили меня, и я сам туда полетел. По моему распоряжению охрана зачистила площадку прежде, чем ее увидел кто-либо из местных. Кроме паспорта на теле Паркинса не оказалось ничего, что могло бы нам помочь. Немного денег – канадских, британских и американских, расческа, носовой платок и обычная ерунда, которую взрослый человек носит в карманах. Одежда – повседневная, для выхода в город. По общему состоянию тела мы заключили, что перед смертью Паркинс испытывал большие физические нагрузки: потеки пота, взмокшая одежда и прочее. Царапины и ссадины позволили нам сделать вывод, что он бежал.

– Вы не пробовали проследить, откуда?

– Пробовали. Все, что нам удалось выяснить, – это что через ограду он перебрался с северной стороны. Проклятие, у меня в штате нет никого вроде Кита Карсона. И полномасштабные поиски мы вести тоже не могли, чтобы местные чего не заподозрили. Вот уж было бы некстати.

Пожилой джентльмен улыбнулся:

– Что ж, это и впрямь любопытно. Даже очень. И чего же вы от меня хотите, дружище?

Вот сукин сын, подумал генерал, хочешь, чтобы я тебя упрашивал.

– Ну, вы же видите, как тут все запутано. И потом, один из моих людей погиб. Чертовски хороший притом, из лучших. Я его как сына любил. Тошнит при мысли о том, что его убийца разгуливает где-то на свободе. Хотя, конечно же, мы должны подходить к этому делу чисто профессионально. Дело, видите ли, в том, что все это не совсем подпадает под мою юрисдикцию. То есть, конечно, это был мой парень. Но убит он в зоне ответственности службы безопасности ВВС. Им не хочется копать глубоко, и я не могу их в этом особенно винить: их эта история тоже не слишком касается. Никому не хочется оказаться вовлеченным в военную операцию на территории страны. Армия и так еще не оправилась от обвинений в слежке за гражданскими. Если нас еще раз застанут со спущенными штанами, для авиации это станет плохой рекламой. Чертовски плохой. И еще у нас неважно с ресурсами. Нам нужна помощь… даже при том, что, уверен, все здесь не так сложно и поддается объяснению. Просто эта история затрагивает слишком много интересов. Вот я и подумал, что отдел «С» как раз мог бы за это взяться. Только не считаю, что это требовало решения Совета национальной безопасности или Комитета сорока. Поэтому я просто пришел к вам, а вы и ваши ребята могли бы поработать в контакте с нами. Ну, то есть, может, вы и проконсультируетесь с Комитетом и будете действовать с их одобрения. Само собой, я оказал бы всю возможную поддержку.

Кофе совсем остыл, но позволял генералу сделать паузу – хоть какое-то занятие, только бы не встречаться с ехидным взглядом пожилого джентльмена.

Довольно долго оба молчали. Пожилой джентльмен смотрел на генерала. Генерал не смотрел ни на что конкретное, прихлебывая отвратительно холодный кофе и надеясь на то, что чашки хватит как можно дольше, что его замешательство не слишком заметно и что пожилой джентльмен скажет что-нибудь умное… или по крайней мере не скажет ничего слишком уж неправильного.

– Что ж, – произнес наконец пожилой джентльмен. – Что ж, у вас проблема.

Генерал поморщился, но промолчал.

– Пока я никак не уловлю, что здесь и к чему, – продолжал пожилой джентльмен. – Хорошенькая головоломка. Я даже не знаю, что сделать и можно ли здесь что-то сделать. Разумеется, у Комитета начальников штабов и Комитета сорока найдется что сказать на этот счет – тем более вы сами знаете, я выступаю только в роли их представителя.

Генерал кивнул и внутренне приготовился провалиться в ад.

– Но я скажу, чем займусь сам, – жизнерадостно сообщил пожилой джентльмен. – Я посмотрю эту вашу папку, может, выясню еще пару вопросов у вашей конторы. Гляну, не надумается ли чего. Если надумается, поделюсь своими мыслями с Комитетом – неофициально, конечно, а потом свяжусь с вами. Идет?

Генерал так и не решил, хорошо ли это, но облегчение испытал изрядное. Подвергнув его всем этим мучениям, пожилой джентльмен, по крайней мере, бросал ему кость.

– Спасибо, Филипп. Спасибо огромное. Я знал, что на вас можно рассчитывать.

Пожилой джентльмен поднялся и проводил генерала до двери. Шагал он на удивление легко для своего возраста, и голос его звучал все так же беззаботно.

– Да, передайте от меня поклон жене. Она у вас замечательная женщина, право же, замечательная.

– Спасибо, разумеется, – отвечал генерал. – Нам обязательно надо собраться семьями – без всех этих помех с работой.

– Как вы правы, – улыбнулся пожилой джентльмен, открывая дверь. – Обязательно надо. Заходите, генерал, если что. И не переживайте, я с вами свяжусь по этому делу.

Генерал покидал дом значительно охотнее, чем шел в него. Он убедил себя в том, что все улажено; это далось ему без особого труда, поскольку из всех возможных интерпретаций он всегда выбирал самую для себя удобную. Он свалил все на пожилого джентльмена, избавившись при этом от проблемы, – что ж, подумал он, это удачно. Не то чтобы эта проблема слишком уж затрагивала его лично, и вряд ли пожилой джентльмен – единственный, кто мог бы с ней справиться. Однако должен же старый ублюдок отблагодарить за ту помощь, что он ему оказывал, верно? И пусть теперь его припекает, думал генерал, не все же мне беспокоиться…

Все то время, что генерал шел к ожидавшей его машине, пожилой джентльмен в красном кирпичном доме улыбался. Когда генерал хлопнул дверью автомобиля, пожилой джентльмен начал негромко смеяться. Он смеялся довольно долго; автомобиль за это время отъехал от тротуара и направился в сторону Пентагона, где генерал намеревался позволить себе не напрягаться до конца рабочего дня. Пожилой джентльмен перестал смеяться только тогда, когда машина свернула на кольцевую автостраду и понеслась к Пентагону заметно быстрее.

Некоторое время пожилой джентльмен сидел молча, погрузившись в свои мысли. Потом раскрыл картонную папку, оставленную ему генералом. Спустя десять минут, перечитав ее дважды, он захлопнул ее, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. На этот раз он думал почти полчаса. Распахнув наконец глаза, он достал блокнот, снова открыл папку и принялся писать. А еще через пять минут вызвал звонком секретаря.