Настоящий Спасатель 3. Назад в СССР (СИ) - Хлебов Адам

Квартира была двухкомнатной. Довольно просторный зал или гостинная и спальня.

Но в квартире только играла музыка. Дверь в совмещенный санузел была приоткрыта. Там горел свет, я заглянул внутрь и никого не увидел.

Наконец мы дошли до кухни, которая была как бы, была последним помещением по коридору. Дверь на кухню была закрыта, но из-за дверного проема, сквозняк со свитом вытягивал воздух.

Само дверное полотно имело ажурные стеклянные вставке в деревянной раскладке, не позволяющие увидеть из коридора, что происходит внутри кухни.

Я еще раз постучал и прислушался. Ответа не последовало.

Тогда я снова взялся платком за ручку и отворил ее потянув на себя.

На кухне никого не было. Совсем. Адвокат словно испарился. Зато, окно, расположенное напротив двери, было распахнуто настежь.

Мы подскочили к занавеске, развивающейся от сквозняка, и выглянули во двор.

— Твою ж мать… — выругалась Маша, увидев распластанное тело адвоката на асфальте.

Он лежал на животе с неестественно вывернутыми в сторону руками ногами и головой.

— Вот бедолага…

— Думаешь, это она?

Я отступил от окна.

— Отойди, нас могут увидеть. Я не знаю. Всё может быть.

— Да, ты прав, — она отпрянула назад, — слишком мало времени прошло между нашим появлением тут и временем, когда он вывалился.

— Давай подумаем, она могла его вытолкнуть, пока мы их караулили на улице.

— Сколько было времени, когда она вышла из подъезда?

— Примерно без десяти одиннадцать.

Я снова посмотрел на часы. Сейчас двадцать три ноль три. На нужно выйти из квартиры и вызвать милицию.

В это время зазвонил входной замок. Я на цыпочках подошел к двери и выглянул в глазок.

— Вот блин! Соседка, — прошептал я Маше.

На лестничной клетке стояла грузная женщина в домашнем женском халате в цветочек и в прозрачных пластиковых цилиндрических бигудях на голове. Она повторно нажимала на звонок.

— Константин Сергеевич? Вы дома? У вас всё в порядке?

Она приложила ухо к двери пытаясь расслышать, что за ней происходит.

Я также на цыпочках отшагнул назад к Маше и приложил указательный палец к губам. Показав взглядом на гостинную, я слегка подтолкнул ее туда.

— Нужно вызывать милицию.

— Но ведь могут подумать на нас.

— Не могут, а обязательно подумают. Теперь мы с тобой под подозрением. Та блондинка очень непростая баба оказалась. Она нас срисовала и подставила.

— Как срисовала? Что это значит?

— Это значит, что она заметила слежку ещё в ресторане «Сказку», поэтому решила, что нет лучше времени кокнуть его.

— Почему?

— Мы невольно оказали ей услугу и подставились. Отличный подарок. Если она хотела его убить, то ей потом пришлось бы заметать следы, скрываться от свидетелей. А так теперь это наши проблемы.

— Влипли.

— Маш, нам нельзя опускать руки. Не теряем духа. Скорее всего милиция уже едет сюда.

— Как это?

— Вспомни, блондинка не дура. Но нам тоже надо позвонить, это не создаст нам алиби, но немного поможет.

Я подошел к телефонной трубке. Но Маша остановила меня

— Я тоже не дура, вот сейчас доверься мне. И дай пожалуйста телефон.

Немного поразмыслив, я передал ей трубку, которую держал в платке.

Она отложила дамскую сумочку рядом и начала набирать номер на диске.

— Алло, пап, привет. Это я. Мне очень нужна твоя помощь. Послушай, у нас проблема. У кого у нас? У меня и у Максима.

Она очень сжато, но точно изложила ситуацию. Чем немало меня удивила. Видимо она была из тех, кого адреналин заставлял не бежать, а думать.

Надо отдать должное ее родителю, он спокойно без истерик и назидательных речей выслушал дочь. Задал уточняющие вопросы.

Потом дал три или четыре коротких указания и обещал скоро приехать.

— Что он сказал?

— Ты был прав — звони в милицию. Нам нужно ожидать приезда милиционеров, ни к чему не прикасаться, не давать показаний, до его появления. Нас разведут по разным комнатам и будут допрашивать по отдельности.

— Понял.

В любой другой ситуации, я предпочел бы разобраться в ситуации самостоятельно, без посторонней помощи. А тем более без поддержки отца Маши.

Гордость и собственная харизма не позволили бы.

Но сейчас я посчитал, что рассчитывать на его помощь — это самое разумное решение. Точнее, в случае с убийством адвоката — единственное верное.

Я-то чувствовал ответственность и готов был отвечать за свои действия.

Но нельзя подставлять под следствие моих друзей Машу, Элен, Тёму и двух Серег. В конце концов это было продолжение моей войны с Солдатенко.

Я набрал номер «02», дежурный принял мой вызов. Я объяснил ему, что вызываю милицию на место преступления. Представился и сообщил, что жду наряд.

Пока мы ждали приезд милицейской группы, мы обсуждали с Машей вопрос о мотивах женщины в красном.

Информация о складе с товарами Солдатенко была главной версией. Но исключать, что женщина могла убить адвоката из мести, ревности было нельзя.

Также мы не могли исключать самоубийства и несчастного случая.

Но, к сожалению мне пришлось себе признаться в двух хреновых обстоятельстве — во-первых, из охотника я превратился в добычу. Надеюсь, что это временно. Но очень не хотелось отвечать за чужие дела и поступки.

Во-вторых, время отведенное одесской мафией на поиск склада, заканчивался через двое суток.

Рассказывать о них в милиции я не собирался. Я отдавал себе отчет в том, что если уж у Солдатенко там были связи, то у «инвесторов», крышующих зампреда исполкома эти связи есть наверняка.

Я хорошо помнил статью Гурова и Щекочихина опубликованную в конце восьмидесятых о том, что «лев прыгнул». Уже.

Он аргументированно объяснял, что наша пока еще советсткая, а потом и русская, мафия зародилась при Хрущеве. Появились ее отдельные признаки.

А во всей красе мафия начала себя проявлять при Брежневе. Появились цеховики и расцвели фарцовщики — деньги потекли к мафии рекой. Преступность сращивалась с государством. С властью и правоохранителями.

Я помню, как Гуров рассказывал, что денег у мафиози было так много, что они проигрывали в карты по полмиллиона рублей. А такие как Солдатенко бегали на побегушках и носили «ворам» пиво. Даже Чурбанов, зять Брежнева считался в их круге кем-то вроде «шестерок».

Кто не соглашался работать с ними или мешал могли убрать при помощи наемных убийц.

Но у них была новая стратегия. Они «содрали» ее с американской схемы. Они считали, что дешевле купить милицейское начальство, чем тратить деньги на киллера. Ведь киллера потом тоже нужно было убрать.

Это был факт. У них, у мафии даже поговорка была: «мусор из избы не вынесет»

Рассказывать им было бы себе дороже. Единственный человек, которому я доверял — это генерал Нечаев. Но он отсутствует.

Моей ошибкой было, то, что я не настоял на получении контактов от Анатолия.

Я мог бы объяснить им, что склад вывезли под самым носом у меня и у Анатолия. Рассказал бы про адвоката. Возможно, сегодня не пришлось бы ждать ментов и Павла Николаевича.

Надежда, связанная с отцом Маши, заключалась скорее не в том, что он встанет со мной плечом к плечу и начнет противостоять обстоятельствам и угрозам, а в том, что выведет из под удара Машу моих близких и друзей.

* * *

Группа приехала быстро. Они сразу начали допрос. Вели себя довольно жестко, пытались давить, запугивать. Но я стойко переносил прессинг. И отказался от дачи показаний, до приезда отца Маши, как он и просил.

Человек не может держать пресс, потому что боиться нарушить или даже потерять свой привычный образ жизни. Все очень хотят вернуться в свой дом, квартиру, постель.

Они надеются, что в подобных случаях произошло недоразумение, их ничего не коснется и стараются, как можно быстрее завершить общение с представителями правоохранительных органов.

Это большая ошибка именно на этом играют следователи, прокуроры и милиция, когда видят слабого свидетеля или подозреваемого перед собой.