Окрась это в черное - Нэнси Коллинз

15

Она здесь.

Владыки Тьмы Внешней, не покиньте меня – она здесь.

Вчера ее видел один из моих работников – она рыскала по Чайнатауну, расспрашивая о Несносной Мухе. Умная девочка. Очень умная. Найти хозяина, проследив за слугой. И дня не пройдет, как она свяжет Несносную Муху и Кепу Хьюди. Тогда кончатся для меня годы репетиций и начнется реальность.

Но вот вопрос: готов ли я? Готов ли отодвинуть в сторону всех своих слуг и сам войти в клетку тигра?

И почему я задаю себе этот вопрос? Разве я не Морган, Лорд Утренней Звезды? В прошлом задумываться над такими вещами было для меня так же противоестественно, как бродить под солнцем. Но это было до нашей последней встречи. Она не только оставила мне отметину навечно – хотя и одного этого оскорбления достаточно, – но и отобрала у меня нечто. Когда мы бились на нематериальном поле битвы, в Месте, Которого Нет, она поглотила часть меня, созданную в виде химеры, и тем обрела надо мной определенную власть. И заставила меня себя полюбить.

И это нечестно – что я теперь должен был обрести любовь. Я гордился тем, что никого не любил уже семьсот лет. Любовь превращает в глупцов даже самых сильных – это она заставила Панглосса сделать меня равным себе. Конечно, я никогда не любил этого мерзкого старого развратника – ни человеком, ни вампиром. Я терпел его мерзости из страха, что окажусь под ножом и буду петь кастратом в папской капелле Целестина Четвертого.

Из надежных источников мне сообщили, что Панглосс мертв – или почти уже мертв. Старый дурак поддался наконец Ennui. Тем лучше для него.

Я свое существование прошел без страха ран, плена или рабства – потому что смерть была моей броней. Ничто живое не могло тронуть моего сердца или пробудить во мне что-либо, кроме простейших желаний. Но теперь – теперь я гляжу в глаза Медузы, отраженные моим щитом, и чувствую, что я сокрушен. Нечестно, что мне пришлось обрести любовь, ибо я не хочу ее и она погубит меня, если ей дать хоть малейший шанс.

Она здесь. Наконец-то она в самом деле здесь. Я не могу дождаться.

Из журналов сэра Моргана, Лорда Утренней Звезды.

~~

Чайнатаун – крепкий орешек, и даже Соне его не так просто раскусить. Все китайские общины клановые, но Нью-йоркская здесь впереди всех. Лофаан,кем бы они ни были – англо-саксы, чернокожие или латиносы, – на этих улицах чужеродны, как больные зубы. Сильнее использовать свои телепатические способности Соня не решалась: человеческий разум не рассчитан на насильственное сканирование, может не выдержать. Если действовать неосторожно, чужой мозг рассыплется как леденец и станет бесполезным и для владельца, и для нее. Но есть люди, которые всегда готовы поделиться информацией – за свою цену.

Эта китайско-американская аптека ничем от других не отличалась. Витрины старой травной аптеки покрылись пылью так густо, что народ автоматически проходил мимо, считая, что она не работает. И ошибался.

Когда Соня вошла, дзенькнул колокольчик над дверью. Внутри было темно и пыльно, хотя можно было разглядеть настоящую обстановку середины прошлого столетия. Двадцатифутовая позолоченная ширма с хризантемами и улыбающимися львами отгораживала внутренность лавки. Пара полинявших бумажных фонариков свисала с жестяного потолка. Под стеклом длинного прилавка выстроились конвейерные керамические Будды и шашки для маджонга, а с ними – даже еще более дешевые чайные чашки с грубо свитыми ручками. И на всем – тонкая патина пыли.

Из-за ширмы вышел молодой китаец в сером тренировочном костюме и остановился в нерешительности: он не ожидал, что в заведение может зайти ло фаан.

– Я ищу Ху Тонга из «Джунрен Мао».

Юноша энергично замотал головой:

– Нет здесь. Нет такой имя здесь. Вы сожалительно ошибался ходить сюда.

– Не мели чушь, – огрызнулась Соня по-китайски. – Ху Тонг держит эту лавку сто тридцать лет, плюс-минус десять. Иди скажи ему, что пришел покупатель!

– Вернись к работе, Пей Ли, – вкрадчиво произнес мужской голос из-за ширмы. – Нашу покупательницу я обслужу сам.

Ху Тонг, предводитель «Джунрен Мао», вышел из-за ширмы и уставился на Соню блестящими зелеными глазами. Трудно было сказать, что поражало больше: его официальный костюм мандарина, включающий расшитый драконами халат и султан с павлиньими перьями, или то, что голова у него была тигриная.

– Приветствую тебя, Ху Тонг. Много воды утекло с нашей последней встречи.

Ху Тонг слегка склонил голову, но рук не вынул из рукавов куртки.

– По человеческим меркам, лет прошло достаточно много. Шесть, если не ошибаюсь?

– Мне чертовски нужна информация, Ху Тонг.

– Разумеется. Зачем бы еще ты пришла к предводителю «Кошачьих Солдат»? Вряд ли поболтать за чаем.

– Я ищу одного мужчину. Китаец, человек. Под пятьдесят лет. Правый глаз отсутствует. Имя – Несносная Муха. Псионик, и мощный. Служит ренфилдом у вампира по имени Морган.

Ху Тонг вынул руки из рукавов и поднял с конторки счеты. Четырехдюймовые ногти были покрыты защитными золотыми футлярами, чтобы не загибались крючками при росте.

– Понимаю. И чем ты предлагаешь заплатить за эту информацию – если у меня она найдется?

Соня вытащила пакет плотной коричневой бумаги, перевязанный шпагатом. Сургучная печать цвета запекшейся крови с гербом императорской династии Цинь скрепляла края. Уши Ху Тонга подались вперед.

– Это йенхопФу-Линя, первого из маньчжурских императоров. Он твой.

Когти Ху Тонга распороли бумагу и шпагат как мокрую промокашку. На свет показалась лаковая коробочка, инкрустированная перламутром и нефритом, складывающимися в контуры павлина. Дрожащими пальцами тигр-человек осторожно выложил содержимое опиумной коробочки на прилавок. Трубка была сделана из слоновой кости с серебряной филигранью, мундштук – золотой. Чашечка для опия была тоже золотой, как и игла и ножницы для разрезания брикетов. Ху Тонг взял себя в руки и поклонился, выражая благодарность.

– Ты оказываешь мне большую честь, друг мой. Я не уверен, но думаю, что человек, которого ты ищешь, из Бот Фан Гуэй, Духов Белого Порошка. Это банда, которая занимается в основном героином и живым товаром. До недавнего времени они были относительно малочисленны и несущественны по сравнению с группировками Он Леоня и Хип Синга. Но за последний год они вдруг набрали большую силу в Чайнатауне, стали заниматься контрабандным ввозом и вывозом людей и азартными играми. Славятся жестокостью в обращении с другими, а кроме того, их главарь, Кепа Хьюди, слывет чернокнижником. У него нет правого глаза, и дыра закрыта повязкой с драконом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});