Поколение свиней - Хантер Томпсон

На прошлой неделе под окнами многих людей завывали зловещие привидения. Эта неестественно мрачная полоса дней была похожа на времена Великой Чумы. Многие были призваны, и многим пришлось несладко. Список жертв был длинным и содержал интересную смесь имен.

Там был Бернард Колб из Госдепартамента, Джон Заккаро из Квинса, Линдон Ларош из Виргинии… Кроме того, Роджер Клеменс из Бостона; Джон Делорен из Нью-Джерси; Ясир Арафат, еще недавно обитавший в Тунисе; Дэн Ратер с Парк-авеню и еще один неудачливый тупица от природы по имени Юджин Хейзенфус, который сейчас сидит в бамбуковой тюрьме в Никарагуа.

Другие имена из списка известны не так хорошо. Там числится рыбак по имени Иоганн из Рейкьявика, шериф-философ из Аспена и тренер по бейсболу из команды «Калифорнийских ангелов». Самый таинственный экземпляр из всех — он хорошо известен только игрокам в Лас-Вегасе — Дональд Грегг, человек из команды вице-президента Буша, сотрудник спецподразделения, проводящего тайные операции за границей. Грегг объявлен основным виновником провала, в результате которого разыгрался омерзительный спектакль, во время которого банда улыбающихся маленьких человечков утащила Хейзенфуса в джунгли.

Очень скоро они оба предстанут перед судом: Хейзенфуса будут судить сандинисты, а Грегга — такие же, как он, тайные агенты, которые будут вершить справедливость по своим правилам.

…Которые в своей основе похожи на наши, но отличаются терминологией. В призрачном мире такие слова, как «уход» или «завершение», используют в своеобразном смысле, не так, как это принято у людей, занимающихся обычными делами.

«Уход», к примеру, — это то, что случилось с двумя американскими пилотами, которые погибли в самолете, сбитом ракетой в Никарагуа. А «завершение» — это то, что скоро случится с Юджином Хейзенфусом, который каким-то образом сумел выжить в катастрофе, а теперь уселся на пути Буша к президентскому креслу и громко протестует, подобно вещему Ворону.

Если бы он погиб, он был бы героем — как другие, — но он позволил взять себя в плен вместо того, чтобы вырвать с корнем свой язык или проглотить яд, который он должен был все время носить с собой в полой рукоятке своего десантного ножа. А теперь он стал обузой — «свободным концом», как выражаются профессионалы в данной области. В деле, которым он раньше занимался, у него нет перспективы.

Если он переживет суд, и не сойдет с ума, и его не убьют свои, как Ли Харви Освальда, ему надо бы жениться на местной индианке из племени мескито или даже на толстом мальчике из какого-нибудь племени каннибалов в Эквадоре. Это гораздо разумнее, чем, выйдя из зала суда после окончания процесса, прилететь первым рейсом в Майами. Там ему работу не найти. Его схватят прямо в аэропорту и кинут на съедение аллигаторам. Когда найдут его труп, в местных газетах появится маленькая заметка: «Бывший наемник найден мертвым в болоте Хайли. На месте жестокого убийства не найдено никаких улик».

Многие происшествия последней недели стали насмешкой над старым изречением, утверждающим, что «плохой рекламы не бывает».

Эти слова часто повторяли Ричард Никсон и Уилбур Миллс. Но обоим пришлось уйти — после того, как они на своем опыте поняли, что это правило работает только в шоу-бизнесе.

Дэн Ратер, возбужденный собственной политической деятельностью на Си-би-эс, попал в историю, более захватывающую, чем он мог пожелать. Во время ночной прогулки по Парк-авеню два головореза жестоко избили его, потому что он не смог ответить на их вопрос: «Кеннет, что такое частота?»

Никто точно не знает, как все было, но Ратера отлупили как трусливую собаку за то, что он не смог объяснить, что такое частота.

На другом конце спектра новостей находилось сообщение корреспондента «Нью-Йорк тайме» Джона Кифнера из Каира. Корреспондент рассказал, что глава ООП Ясир Арафат выслан из Туниса президентским указом. Причина высылки не объявлена, вероятно, это просто результат очередной ссоры в жестоком мире панарабской политики; однако сюжет содержал кое-какие тонкости.

Слухи, доходившие в последние месяцы из Туниса, были неопределенными — у арабов не принято открыто говорить о таких деталях частной жизни, как супружеская неверность, обман и предательство… Но когда Кифнер написал статью и прислал ее в свою газету, «Times» не наградила его обычной премией, которая обычно следует за сенсацией.

Заголовок на третьей странице гласил: «ООП переезжает из Туниса в Йемен». Первые девять абзацев были написаны невнятным обтекаемым языком. Но десятый абзац отличался от прочих: «Согласно арабским дипломатическим источникам, старый и больной президент Туниса Хабиб Бургиба поссорился и развелся со своей женой Вассилой, которая чересчур симпатизировала господину Арафату и ООП. По словам арабских дипломатов, это стало основной причиной того, что Арафату пришлось освободить виллу в Тунисе».

В Лиге арабских государств Ясира всегда недолюбливали. Он отвратителен и криклив. Когда он разговаривает, с его губ летит слюна. У него неопрятная борода, а глаза похожи на два мешка с грязной водой. Его накрахмаленная форма начинает вонять тухлятиной через два-три дня, потому что она густо пропитывается жирными кислотами. Даже его друзья избегают контактов с ним в частной жизни.

Самые тупые и бессильные писаки из бейрутского пресс-клуба не стали бы подписываться под этой омерзительной статьей, такой же отталкивающей, как сама сага о Ясире и Вассиле. Эти постыдные ночные посиделки на подушках президентской виллы — на глазах слуг и прессы — конечно, выходили за пределы приличий.

Эпизод закончен. Во вторник на пресс-конференции Арафат заявил, что теперь штаб-квартира ООП будет располагаться в Южном Йемене, Восточном Бейруте или на острове Харг.

13 октября 1986 года

Смерть в семье

«Рыжая лиса поставила своеобразный рекорд, многие столетия символизируя пронырливость, хитрость и храбрость… Она оставила следы на страницах художественных произведений и в преданиях. Даже в современном разговорном языке можно услышать имя этого зверька. Лисой называют ловкого и умного человека. Например, «он — старая лиса» или «хитрый лис»».

Новая Энциклопедия охотника, с. 147

Хорошо, ребята, я расскажу вам историю о рыжей лисе, о том, как я с ними встречался. Такие сюжеты не увидишь в газетах для семейного чтения. Это повесть о вероломстве, насилии и мести. Хотя я в жизни сталкивался с такими вещами, случившееся показалось необычным даже мне.

Даже самые тупые животные способны учиться на собственном опыте. Поэтому я давно отказался от насилия, хотя раньше получал от него такое же удовольствие, как от спорта (это прошло, когда я понял, что не все понимают дело таким образом, и некоторые люди действительно хотят причинить тебе боль).

То же было с местью. Строить планы мщения и рассуждать о них было весело, но само действие требовало слишком много времени и энергии — больше, чем борьба со смертельной болезнью. Кроме того, даже удачная месть не всегда окупала затраты.

Язык содержит немало слов, начинающихся на букву «м», которые обозначают разные неприятности. Кроме «мести» и «мучений», есть еще слова «мертвец», «могила», «мусор», «монстр», «малодушие», «мерзость»… список можно продолжить.

Правильно. Не обращайте внимания на эти загадочные свойства языка. Оставим их мошенникам вроде Эдвина Ньюмена и Робина Макнила.

Сейчас мы говорим о непростой жизни и ужасной смерти рыжей лисы, которую многие эксперты считают умнейшим из зверей.

«Каждая лиса имеет индивидуальность. Хитрость, порой доходящая до гениальности, стала основой легенд о черезвычайной изобретательности лис».

Там же.

Но со мной хитрость им не помогает. В двухстах ярдах от моего крыльца есть целое гнездо этих маленьких и порочных рыжих пройдох. Сейчас я занимаюсь их истреблением. Несколько дней назад я хорошенько проучил самую большую — и остальные попрятались.

Они сильно испугались, когда старая лиса вернулась из своего последнего путешествия по полям. Она ослепла на оба глаза и покрылась твердой коркой из павлиньего навоза и перьев. С задних лап стекала кровь.

Стоял полдень; отвратительные птицы как раз подумывали о еде, но они не торопились. Здесь всегда достаточно пищи. Как и все падальщики, павлины едят много — даже при 20 градусах ниже нуля. В их распоряжении — горы пшеницы, кукурузы и жареной картошки.

Но не гора мяса, которое они любят больше всего… Они, как акулы, готовы сожрать все, что кровоточит, включая представителей собственного вида. Если один из павлинов случайно поранится, его быстро заклюют остальные. Вначале они съедят глаза и внутренности, а потом доберутся до мяса.