Плен моей души - Екатерина Котлярова

уютно.

Я поймала смущённую улыбку Глеба. Подошла, звонко поцеловала в щёку и пошла на кухню, готовить его самое любимое блюдо — беляши. Последний раз я чувствовала такую домашнюю, настолько уютную атмосферу десять лет назад, когда была жива мама. И я вдруг чётко осознала, что я не просто хочу быть женой Глеба. Я хочу родить от него детей. Маленьких карапузов, которых я сделаю счастливыми. Я и мой Глебушка. Детей, с которыми мы не повторим ошибок наших родителей. Которым мы дадим безгранично много любви и заботы. Всего того, чего нам так не хватало.

Глава 24

Вита

— Виталина, — мужской голос за спиной заставил остановиться.

Внутри всё замерло, оборвалось, провалилось в пятку. Я дико испугалась. До темноты перед глазами. Саша кого-то прислал?

В панике стала шарить взглядом по парковке, но машины своего любимого не увидела.

Мужчина, стоящий на лестнице был мне незнаком. Красивый, высокий, статный. Казалось, что он сошёл с обложки журнала.

Я медленно обернулась.

— Да? — я оглянулась, проверяя, не ошибся ли он.

Мужчина было мне совершенно незнаком.

— Здравствуй, Виталина. Я Андрей. Андрей Юрьевич, — мужчина смотрел на меня пристально и с неверием.

Он сделал несколько шагов ко мне и запнулся. Замер. Вскинул руку, будто коснуться хотел, и тут же одёрнул.

— Простите, я вас не знаю.

Отчего-то бежать сломя голову я не спешила. Весь мой страх куда-то ушёл. Что-то было написано на лице незнакомца, что говорило мне — он меня не обидит.

Смотрела в лицо, которое почему-то казалось отдалённо знакомым. Да и мужчина смотрел так, будто нашёл то, что отчаялся найти. С неверием, болью, радостью и отчаянием. Все эти эмоции затаились не только во взгляде, но и в складке между бровями, в опущенных уголках губ.

— Хм… Мы можем с тобой в ресторан пойти? Поговорить нужно, — его голос срывался и хрипел.

Каждое слово давалось Андрею Юрьевичу с трудом.

— Меня жених ждёт, — я испугано округлила глаза.

— В земле этот выб***ок ждать будет. Пойдём, — подхватил под локоть и потащил к воротам.

— Подождите, вы не поняли. Меня ждёт мой любимый молодой человек. Не стоит угрожать.

— Не Александр? — тёмные дуги бровей взлетели вверх. Снова мне показалось, что мужчина мне знаком.

— Нет, — душу перед знакомым человеком я открывать не спешила. — Простите, но я не могу идти с вами. Я не имею понятия, кто вы. Вдруг вы маньяк. Или насильник. Или Саша вас подослал.

— Я твой отец, Виталина, — мужчина меня перебил.

Я вся обмякла. Хлопая глазами, поплелась за мужчиной в сторону ближайшего ресторана. Смотрела на него, вздыхала, открывала рот, чтобы задать вопрос и тут же закрывала обратно. Будто мой мозг перестал работать. Перегрелся. И отключился.

Полученная информация никак не укладывалась в голове.

Отец? У меня уже есть отец. И он насильно, шантажом выдал меня замуж.

Мы расположились за дальним столиком у окна. Мужчина заботливо придвинул ко мне чашку чая, накинул на плечи плед, заметив, что меня знобит, и продолжил смотреть внимательным, проникающим в душу взглядом.

— Вы… Вы сказали, что мой отец, — запинаясь и отчего-то не решаясь смотреть в лицо напротив, начала я.

— Да. Так и есть. Ты моя дочь, Виталина. Ошибки быть не может, — мужчина сложил крупные руки на столе, пугая шириной плеч.

— Но мама ведь… Как так вышло? Я не понимаю! Мой отец Остапченко Захар Васильевич.

— Не так всё, Виталина, — мужчина нервно дёрнулся, потёр лицо ладонями, устало выдохнул. — Мы с твоей мамой… встречались… долго. Потом я оказался в тюрьме. Когда вышел, твоей мамы уже не стало.

— Вы сидели больше двенадцати лет?

— Пятнадцать.

— Я не понимаю. Мне никто и никогда ничего не говорил. Отец воспитывал меня, как свою дочь.

Мужчина выгнул бровь и сжал пудовые кулачища. Я произнесла эти слова и сама осознала, какой бред сказала. Воспитывал… Конечно. Моим воспитанием до двенадцати лет занималась мамочка. После её смерти я осталась одна. А стоило Жанне появиться в нашем доме, она взяла на себя роль воспитателя. Стоит признать, что она не дала мне ввязаться в дурную компанию. Она заметила, что у меня началась депрессия и отвела к психиатру. Я злюсь на Жанну, но всё же есть моменты, за которые стоит её поблагодарить.

— Это бред, Андрей… Как Вас там?

— Зверев Андрей Юрьевич.

Стоило услышать фамилию, у меня вдруг в голове всплыла сцена из детства.

— Тварь неблагодарная, я с этим ублюдком тебя в свой дом пустил. Решила, что можешь уйти? Так просто?

— Я не просила! Никогда не просила жениться на мне! Лезть в мою жизнь. Рушить мои отношения, — мама плачет, громко всхлипывая. — Я ненавижу тебя. Ненавижу. Всегда ненавидела!

— Что же тогда ноги раздвинула, а? Что тогда тр*халась со мной?

— Чтобы ты Андрея в покое оставил! — мама кричит, пугая меня и заставляя сжаться под одеялом. — Чтобы ты дал ему жить спокойно.

— Зверь за решёткой, Оля. И ты его никогда не увидишь. Он и через пятнадцать лет не выйдет. Я уж постараюсь.

— Пошёл к чёрту. Вали. Я никогда не стану твоей. Как бы ты не пытался. Что бы ты не делал. Я всегда буду презирать и ненавидеть тебя. И при первой возможности я сбегу.

— Тогда твой драгоценного Зверя ночью прирежут. Случайно. А маленький зверёныш случайно не вернётся из школы.

— Урод! Ты будешь гореть в Аду.

— Нет, Олечка. Там будешь вариться ты. В отдельном котле.

— Вас называют «зверем»? — уточнила, прикусив губу и вскинув глаза на мужчину.

— Да, Виталина, — на лице мужчины появилась ласковая улыбка.

— За что Вы сидели?

— Меня подставил лучший друг. Некогда, — сделал акцент, — лучший друг. Меня посадили за распространение наркотических веществ.

— На такой долгий срок?

— Вдобавок на меня повесили убийство. Но выпустили досрочно.

— Откуда Вы знали мою маму? Почему так уверены, что я Ваша дочь?

— С твоей мамой и Захаром мы общались с детства. Выросли. Оба влюбились в Олю. Я ушёл в армию, Зарах поступил, начал делать бизнес. Стал клинья к Оле подбивать.

Мужчина замолчал, вертя в руках солонку и смотря в стол. На волевом и красивом лице ходили желваки.