Цена империи - Алексей Глушановский

Она рвется и бьется, и словно плачет, надежно спутанная невидимыми нитями, протянувшимися между лежащими слева и справа от руны Крючком Надежды и Кубком Умирания.

Вскоре после ухода жены на моего врага обрушится очередная беда. Его дети заболеют. Оба. Разом. Чем именно – я не знаю. Какая собственно разница? Главное что болезнь эта будет очень мучительна и почти излечима. Почти. Ровно настолько, чтобы он не терял надежды, мотаясь по самым дорогим, самым престижным клиникам, обращаясь к целителям, иногда – вспыхивая радостью видя улучшение после очередной сверхдорогой процедуры, и впадая в отчаяние, когда после недолгого улучшения болезнь снова начнет возвращаться, еще более стремительными темпами.

Забросив дела своих фирм и компаний, он будет все время и деньги тратить на детей… А это не идет на пользу финансам. Он разорится. И вот тогда… Тогда наступит время последнего удара.

Преодолевая жгущую нутро адским огнем боль, я перевожу взгляд на последний из лучей моей мести. Вот он, дымящийся тьмой ненависти, четвертый луч кровавой звезды. Руна Каргет в его вершине, и Маска Проклятого с Тавром Отчаяния лежат по её сторонам.

Когда он будет разорен и деньги на которые он сейчас не обращает внимания, станут его главной заботой, тогда, и только тогда настигнет его мой главный удар.

Болезнь презренных. Болезнь отверженных. Проказа. Я долго думал и выбирал смерть для убийцы моих любимых прежде чем остановился на этом варианте. И пусть мне не суждено этого увидеть, ведь к тому времени я уже давно буду пылать в адском огне в компании своих наставников… Но и там, мысли о испытываемых им, заживо гниющим от быстротечной проказы, ужасе и муках будет согревать меня, принося радость в мою черную душу. Какое отчаяние испытает он, вспоминая о своих больных детях, думая о их судьбе после его смерти, не имея возможности не только помочь им, но даже обнять, увидеть как-либо кроме как на экране или фотографии…

Еще бы… Новый штамм, очень быстротечный, превратит и без того ужасную болезнь в идеальное орудие моей мести. Такой заботливый отец как он, просто не решится пугать детей своим заживо гниющим телом. И уходя в могилу, он на пороге смерти, он узнает, что, и кто послужил причиной его несчастий. Умирающие – очень чувствительны к подобному. Мне ли этого не знать… Ведь я сейчас тоже умираю.

Луч пятый. Источник и проводник силы, которую этот ритуал требует в просто невероятных количествах. Луч темно-алый, цвета моей крови, боли и ненависти, что струится по нему к центру звезды, превращаясь в энергию питающую весь ритуал. Силы на подобное воздействие, на сокрушение судеб и жизней шести людей, которым богами было назначено жить долго и счастливо, наслаждаясь богатством и удачей, и которые теперь теряют все, включая и сами свои жизни, требуется много. Очень много. Куда больше чем может дать смерть одного переполненного ненавистью калеки.

Но не больше, чем может дать мучительная смерть! Добровольные муки на весах тьмы и света стоят дорого. Очень дорого. Кусунгобу, японский кинжал для вспарывания живота воткнут в пол, а на вершине луча силы, последнего, замыкающего луча Кровавой Звезды сижу я. Больной сумасшедший калека, двадцати восьми лет отроду, потерявший все по вине проклятого убийцы, и своей кровью и муками оплачивающий его скорые потери.

Осталось недолго… Совсем недолго. Пламя и сияние звезды уже поднялось над моей головой, еще немного, и благословенная тьма перехлестнет стержень боли, и тогда можно будет наконец-то расслабиться. Интересно, смогу ли я увидеть своих? Тех, за кого мне все-же удалось отомстить!

Яростно вспыхнул начерченный на полу огромной трехкомнатной квартиры магический рисунок. Вспыхнул, и угас, начав выполнять волю своего создателя. Сидящая на одном из его лучей в шикарном инвалидном кресле уродливая фигура торжествующе выпрямилась, грозя кулаком куда-то в сторону неба, и совершенно не заботясь о хлещущей из глубоко распоротого живота крови. Выпрямилась, и обмякла, осев мертвым, внушающим непроизвольное отвращение комком покореженной плоти.

Душа мстителя покинула её, чтобы отправиться…

Основа мироздания

Скучно. Глухо. Пусто. Я стою на покрытом осенним лесом обрыве, поглядывая на окружающую меня красоту. Наверно, красоту. По крайней мере, раньше я, вроде, любил подобное – осень расцветила укрывающий горы лес в золото и багрянец, солнце освещает струящуюся далеко под моими ногами голубую змею реки, а с другой стороны скалы, на вершине которой я нахожусь, слышится неумолчный рокот прибоя. Какая банальность!

Интересно, а если прыгнуть вниз, смогу ли я попасть точно в реку? Слегка наклонившись над пропастью, я тщательно оцениваю траекторию возможного полета. Вряд ли удастся. Скорее всего, просто упаду на камни осыпи… Хотя, если оттолкнуться посильнее… может и получится. Да… А если разбежаться? Размер выступа вроде позволяет.

Вот любопытно. Раньше я, кажется, боялся высоты. По крайней мере, несмотря на свою любовь к горам и природе вряд ли смог бы вот так, наклонившись, рассматривать расстилающуюся под ногами почти километровую пропасть. А сейчас просто скучно…

– Дэн, не надо! Пожалуйста! – Изящная, но крепкая рука осторожно берет меня за пояс, стараясь оттащить от пропасти. О, вот и Эльга. Что-то в этот раз она подзадержалась.

Красивое, чуть удлиненное, одухотворенное лицо, словно вышедшее из-под резца талантливого скульптора эпохи Возрождения. Печальные синие глаза сияют тревогой. Длинные черные волосы бьются на ветру, и каждое движение прекрасной девушки выражает любовь и сожаление. Когда-то я любил её. Это я помню хорошо.

– Пшла вон! – К сожалению, оскорбление не сработало, и она не исчезла. Жаль. Раньше помогало. Сейчас вновь придется выслушивать все те же скучные мольбы о любви, прощении и важности жизни. А самое смешное, что на этот раз, я вовсе и не собирался прыгать. Так… Просто прикидывал. Разве что, мог равновесие потерять, край тут не самый устойчивый… Но это была бы случайность.

– Дэн, я понимаю… Но прошу тебя, не надо! Верни себя! Ты сможешь, надо только стараться! – Ну вот, о чем я говорил.

– Дэн!!! – она умоляюще смотрит мне в глаза, и слезы текут по её лицу. Талантливый – талантлив во всем. Эльга талантлива. В том числе и как актриса.

– Ведь можно излечиться! Отданное – не вернешь, но можно создать новое! Нужно только захотеть! Ты сможешь. Я помогу тебе, я все сделаю! Пожалуйста, Дэн!

Ложь. Красивая смесь полуправды и откровенной лжи. И, зло ухмыльнувшись, я поправляю её, приводя произнесенные Эльгой красивые слова в соответствие с правдой жизни.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});