Проклятое золото - Леонард Карпентер

Ритуальныe танцы закончились, и придворные толпились в зале, не зная, чего еще хочет от них новая королева, однако она решительно направилась к двери, не обращая на своих гостей никакого внимания. Следуя за госпожой, Басифер размышлял о том, что, возможно, в будущем Тамсин и станет когда-нибудь замечательной королевой, но пока она даже не хочет думать об обязанностях, налагаемых на нее ее положением. Счастье еще, что уцелело достаточно сановников и дворцовой прислуги, и дела как в королевстве, так и во дворце продолжают идти своим ходом, словно власть не переменилась. Басифер шел за девочкой-королевой, держащей под мышкой свою куклу, королевой, которая покидала свой собственный праздник восхождения на трон, не удосуживаясь даже проявить к своим гостям обыкновенную вежливость. Им оставалось только почтительно поклониться ей и ждать дальнейших распоряжений, если таковые последуют.

Провожаемая взглядами прислуги и дворцовых стражников, Тамсин вела главного камергера через анфиладу комнат, затем они поднялись вверх по винтовой лестнице и очутились в покоях королевы. Бывший кабинет Тифаса, в котором раньше по стенам размещалась тщательно подобранная коллекция кинжалов, мечей и сабель (одно из главных увлечений покойного короля), встретил Басифера не блеском полированной стали на голых деревянных стенах, а экзотическим ароматом благовонии приглушенным сиянием светильников, коврами и бархатными портьерами.

— Когда я еще только начала заниматься врачеванием, — сказала юная королева, — я заметила, что лечение идет быстрее и легче, если пользоваться, ну например, амулетами. — Тамсин подошла к высокому шкафу из темного дерева, который стоял в глубине комнаты. — Даже всемогущая богиня и та предпочитает иметь под рукой что-нибудь осязаемое, когда собирается употребить свою власть. Что-нибудь вроде этого. — Тамсин распахнула дверцы, и в глазах у Басифера зарябило в глазах от множества драгоценных безделушек. Такие вот броши, ожерелья, бусы часто заключают в себе великую магическую силу, иногда она добрая, иногда злая, смотря какой ее наделят. Но уж когда это произойдет, тогда она сохраняется в них навеки, над только уметь ее извлечь, а это дается очень немногим. Тамсин протянула руку и бережно сняла с позолоченного крючка простенький браслет из ракушек, нанизанных на нитку. — Посмотри, вроде бы ничего особенного, а на самом деле с его помощью я могу творить чудеса. Это первый амулет, который попал мне в руки, и именно через него мне впервые удалось выразить волю богини Нинги. Он излечил мою мачеху от изнуряющего нервного заболевания — сейчас она стала во главе ордена весталок, который я недавно учредила, достойная, благочестивая женщина, не в пример моему неродному отцу, которого тупоголовые сельчане называли почему-то Арнулф Праведник. — Тамсин нахмурилась и замолчала. Потом протянула Басиферу браслет: — Хочешь испытать на себе его силу?

Главного камергера прошиб холодный пот.

— О моя королева, я…

Слова замерли у него на устах, отказаться он не посмел. Басиферу уже раз пришлось быть свидетелем колдовства Тамсин, и теперь он прилагал все усилия, чтобы скрыть сотрясающую его дрожь. Он вытянул перед собой руку, повинуясь жесту Тамсин и она положила на нее браслет, но не в раскрытую ладонь, а на запястье, и сейчас же Басифер ощутил в этом месте легкое покалывание. Он не сводил с ракушек глаз, вдруг ему померещилось, что от них заструилось слабое голубое мерцание, контуры их начали расплываться, словно он смотрел на них через слой воды. Покалывание там, где они касались его кожи, усилилось, и вдруг — о чудо! — крохотные обитатели моря Вилайет непонятным образом ожили и поползли по его руке, шевеля малюсенькими рожками, волоча свои домики на спине. Ему казалось, что нитка не удерживает их больше вместе, что они двигаются вполне самостоятельно, вновь и вновь опоясывая кругами его руку и оставляя после себя ни на что не похожее ощущение.

— На первый раз хватит, — сказала Тамсин и одним движением сгребла волшебные раковины, которые тут же вновь превратились в обыкновенный браслет. — Если бы я позволила им поползать подольше, если бы они поползли по всему телу… Но сейчас не время. Такие серьезные вмешательства в человеческий организм требуют великой осторожности.

Басифер смотрел на свою кисть и не верил глазам. Куда исчезли все шрамы? Его кожа чиста и нежна, как у младенца. Особенно заметен стал контраст, когда он сравнил левую и правую руки: правая словно помолодела на три десятка лет.

— Ваше Величество… — едва сумел выговорить Басифер, сердце его колотилось как безумие

— Запомни, — сказала Тамсин, — эти ракушки, если Нинга того захочет, способны вылечить любого человека от чего угодно. Для них не имеет значения, сколько лет назад нанесены раны, они могут вернуть молодость и цельность всему телу. — Басифер вздрогнул, слова Тамсин, ее полувысказанное обещание прожгли его насквозь, и в душе родилась беспредельная преданность и любовь к своей королеве. Она продолжала: — Для того, чтобы излечиться, нужно лишь одно — верить в Нингу. Я тронута твоей благодарностью и вижу, что твою веру никогда и ничто не сможет поколебать. Если бы таких, как ты, было бы больше, а таких, как упрямец Арнулф Праведник, — меньше, то Нинге не пришлось бы столь часто проявлять свою суровость. Но это дело прошлое, — продолжила она, — сейчас нас с Нингой интересует совсем другое. Теперь, когда я стала королевойБритунии, мы хотим расширить нашу власть во внеземных сферах, а для этого надо увеличить запас талисманов, амулетов — короче говоря, всего, в чем дремлет дикая магия, а уж мы с Нингой сумеем ее разбудить и приручить, если потребуется. Как владычице страны, мне принадлежит, королевская сокровищница, которая находится прямо здесь, во дворце, и драгоценности бывших храмов Амалиаса. Ну а кроме того, разумеется, все, что извлекают из земных недр, — я говорю о золоте и самоцветах. Мощь Бритунии неизмеримо возрастет, если мне удастся накопить достаточно вещиц, подобных этой. — Тамсин аккуратно повесила в шкаф грубо отполированный прозрачный желтый камень, вставленный в овал из тусклого серебра. — Эта подвеска привезена откуда-то из дремучих лесов вблизи наших восточных границ.

Не успела Тамсин договорить последнюю фразу, как в открытую дверь комнаты робко вошел один стражников личной охраны, стоявший все это время в коридоре. Воин замер в нерешительности, не зная, рассердится ли королева за то, что он вмешивается в ее разговор с главным камергером.

— Покорнейше прошу меня простить, Ваше Величество, — извиняющимся тоном начал он, — мне было приказано немедленно доложить о прибытии принца Клевина. Он только что явился во дворец и ожидает чести быть принятым вашей милостью.