Жестокая ложь - Мартина Коул

Кровь била фонтаном, и Дерек Грин почувствовал охотничий азарт.

Линфорд круглыми от ужаса глазами наблюдал за тем, как его друга забивают, будто животное. Надо отдать Джонни П. должное: ни вскрика не слетело с его губ, и все это отметили. Он молчал даже тогда, когда обрубок тела, в котором еще теплилась жизнь, несли к машине, которая должна была стать его могилой. Тело бросили в багажник так, словно избавляются от мусора. И только когда пресс пришел в движение и, сдавливая, начал крушить автомобиль, Джонни разразился проклятиями.

Весь этот ужас не мог быть реальностью! Так деловые люди себя не ведут. Это же полный беспредел! Ямайцу казалось, что он видит какой-то извращенный, кошмарный сон. Затем взгляд его расширенных от ужаса глаз остановился на забрызганном кровью лице Берти Уорнера, и Линфорд понял, что расплата неизбежна.

Берти одним могучим ударом мачете отделил его голову от плеч. Та покатилась по грязной земле и, упав в небольшую ямку, остановилась.

— Смотрите, парни! — весело заорал Берти Уорнер. — Мяч попал в лунку!

Все рассмеялись. Нервное напряжение схлынуло, уровень адреналина в крови начал понижаться. Все понимали, что главные враги больше не представляют опасности. Теперь оставалось поделить между собой то, что по праву сильного принадлежит им.

Винсент издалека наблюдал за происходящим. К горлу подступала тошнота. Он и в самом кошмарном сне не мог представить, что принесет ему сегодняшняя ночь. Он стал соучастником убийства, и это ему совсем не нравилось. Винсент мечтал грабить банки, а мокруха — это не для него.

Обезглавленное тело Линфорда засунули в багажник автомобиля, за рулем которого сидел Винсент. Дерек Грин уселся рядом с ним на пассажирское сиденье и весело сказал:

— Сейчас избавимся от этого мусора, выкинем его куда-нибудь подальше отсюда, а потом избавимся от тачки и сматываемся. И чем дальше, тем лучше. Понятно?

Винсент кивнул.

— Сегодня ты стал частью нового порядка, приятель.

Он поблагодарил Дерека, но про себя подумал: «И на что же это я подписался?» Для него случившееся сегодня было, мягко говоря, шоком. Все, чего он хотел, — это быть водителем у грабителей банков. А стал свидетелем жестокого убийства двух самых опасных и безжалостных преступников Лондона. Иногда жизнь полна дерьма!

Только гораздо позже, уже лежа в постели, Винсент осознал, что его использовали. Он рассказывал Дереку Грину о Джонни Паркере, а тот водил его за нос, не раскрывая своих истинных планов. Винсент видел, что вляпался по полной, и теперь его в покое не оставят. Не стоит обманывать себя и делать вид, что ничего особенного не случилось. События сегодняшней ночи станут частью криминального фольклора Ист-Энда, и он в определенном смысле должен быть даже рад тому, что люди узнают о его роли в убийстве Джонни Паркера. Дерек Грин нанял его для такой работы, и это многого стоит. Если он будет думать головой, то сможет неплохо зарабатывать и станет частью новой организации.

Винсент понимал, что старается переубедить себя в том, что все будет хорошо. Но вид забиваемых до смерти людей доказал: убийство ему не по душе. Что бы ни было поставлено на карту, убийство остается убийством, а то, что он видел, оказалось к тому же кровавым и мерзким злодеянием. Теперь он стал частью нового порядка и должен вести себя так, как от него ожидают. Винсент сожалел, что его впутали в мокруху. Кем бы ни был Джонни Паркер, это не меняло того факта, что Винсент участвовал в убийстве дяди Габби.

Глава 74

Три дня Селеста медлила, а потом официально сообщила в полицию о пропаже мужа, но все, включая стражей порядка и ее саму, знали, что Джонни Паркер мертв. Было найдено обезглавленное тело Линфорда, и это послание поняли все заинтересованные стороны. Вначале Селесте казалось, что смерть мужа ее доконает, но по прошествии некоторого времени она почувствовала облегчение. Наконец-то она свободна! Дом и бóльшая часть собственности были записаны на ее имя. То же касалось и многих банковских счетов. Теперь Селеста стала богатой, очень богатой вдовой. В конечном счете, смерть Джонни ее особенно не потрясла.

Она догадывалась, что отец что-то знал или, по крайней мере, подозревал. Исчезновение зятя его ничуть не удивило. Но Селесте хотелось знать, что чувствует ее старшая сестра. Пусть она скорбит о его смерти, потому что сама Селеста оплакивать мужа не собиралась. Она даже радовалась его смерти, радовалась тому, что теперь сможет порвать с жизнью, на которую Джонни Паркер ее обрек. Мама пошла на поправку. Теперь она сможет жить так, как хочет.

Когда-то она по уши влюбилась в Джонни Паркера, но потом возненавидела того, в кого он превратился. Насилие, с помощью которого он добивался своих целей, наконец-то обратилось против него самого. Что посеешь, то и пожнешь. Селеста часто слышала эту народную мудрость. Она знала, что тело мужа когда-нибудь найдут, а пока собиралась жить вместе со своими родителями, жить тихо и скромно. Она вдоволь нахлебалась так называемой «сладкой жизни». С нее довольно!

Со дня переезда к родителям Селеста Паркер ни разу не переступила порог дома.

Книга 3

Какова мать, такова и дочь.

Иез 16:44

Я поступаю так не потому, что об этом мне говорит юрист, а потому, что гуманизм, здравый смысл и справедливость настоятельно советуют мне поступить следующим образом.

Эдмунд Бёрк

Глава 75

1998

— Что с тобой, девочка моя?

Мэри очень тревожило душевное состояние внучки. Со времени своего возвращения из-под опеки государства Габби беспокоила бабушку странной молчаливостью. Казалось, что свет жизни погас в ее душе.

— Все в порядке, бабушка. Просто в последнее время мне нездоровится.

— Тебя не тошнит?

Габби рассмеялась. Когда ирландка спрашивает «Тебя не тошнит?», это означает, что она интересуется, не беременна ли ты.

— Не волнуйся, бабушка. Это не то, что ты думаешь.

Девушка увидела, как след облегчения промелькнул на лице бабушки и мысленно тяжело вздохнула. Как бы ей хотелось забеременеть! Как бы ей хотелось иметь собственного малыша! Она бы любила его и заботилась о нем. Ребенок будет любить ее при любых обстоятельствах, а Габби нужна была любовь так же сильно, как другим — вода и еда. Это все из-за ее трудного детства. Новая работница социальной службы по опеке, видит Бог, говорила ей это сотни раз. При воспоминании о мисс Бирн Габби скривилась. Эта женщина ей вообще-то нравилась, но общаться с ней было непросто.

Но не это беспокоило Габби. Она не решалась сказать бабушке, что после трех лет молчания Синтия объявилась и хочет с ней встретиться. Когда Габби услышала об этом, то неприятно удивилась. Такого она никак не ожидала. А вот мисс Бирн была обеими руками «за» и считала, что встреча с матерью ей поможет. Что за чушь собачья! Пока что мысли о матери приносили Габби лишь беспокойство и ощущение опасности. Только эти чувства Синтия всегда вызывала в ее душе.

Впрочем, девушка не могла отрицать, что испытывает определенный интерес к матери. Хотелось бы узнать, как она жила после того, как бросила на попечение государства двух детей? Впрочем, зачем задавать вопросы, если ответы на них знаешь наперед. Синтия сбежала, потому что такова ее природа. Она натворила дел, а потом умыла руки, предоставив другим расхлебывать заваренную ею кашу. Ее муж совершил суицид. А что она? Оставила детей расплачиваться за ее грехи.

— Ты соизволишь мне ответить?

Несколько резковатый тон бабушки возвратил Габби к реальности.

— Я что, сама с собой разговариваю?! — уже не на шутку раздражаясь, воскликнула Мэри.

— Извини, бабушка. Я задумалась.

Поцеловав Мэри в щеку, Габби вышла из комнаты и направилась в свою спальню. Сев на кровать, она огляделась. Довольно миленько. Ей нравились бледно-розовые и зеленоватые цвета штор и покрывала на кровати. Обои кремовых тонов остались без постеров — ни поп-звезд, ни киноактеров. Габби содержала свою комнату практически в больничной чистоте и порядке. Она понимала, что виной всему долгое пребывание в доме Синтии Тейлор, где ей не разрешалось ничего лишнего. До сих пор в ее голове звучали слова матери: «Ты хоть знаешь, сколько стоит один рулон этих обоев? А ты хочешь испортить их клейкой лентой!» Она слышала такое сотни раз. При этом неприятном воспоминании Габби поежилась. Другим девочкам разрешали иметь постеры, фотографии и много чего другого на стенах своих спален. Всем, но только не ей.

Девушка сумела отогнать от себя неприятные мысли — все, кроме одной: Синтия хочет с ней встретиться. Ничего необычного в этом не было, но Габби не обрадовалась этой перспективе.