( Не)нужный ребёнок для мага (СИ) - Богатова Властелина

— Ты теперь моя, — возбуждающе шепчет в мои губы и впивается жадным горячим поцелуем, прикусывает и следом зализывает мягкую плоть, — моя, — шепчет ласкающий не хуже губ голос.

Одна его рука опускается мне на живот и ниже, пальцы гладят чувствительное к его ласкам место, моё тело прошибает током.

Он снова захватывает мой рот, целуя медленно, чувственно, проникающе. А потом просто не даёт мне пощады, захватывая в плен своей мощной страсти. Заставляя меня взлетать куда-то в небо, видеть россыпь ослепляющих алмазов и падать в самую бездну звёзд, покрывая тело поцелуями, каждый миллиметр, стискивая до сладкой боли бёдра, заставляя вздрагивать от каждого удара, то замедляя темп, то вновь ускоряя, лишая дыхания, стоны беспрерывно срываются с моих распухших от поцелуев губ. Так бесстыдно. Переплетение рук освобождает всполохи магии, они озаряют комнату золотистым светом и растворяются сотнями мелких частиц, завораживающе искрясь в воздухе, оседая на покрытую влагой кожу спины и плеч Кадана. Пока нас не накрыло волной сумасшедшего наслаждения, полного соития и единения.

Замираю, слыша собственный грохот сердца, дрожь дыхания и звон во всём теле, в каждых уголках. А потом приходит расслабление. Кадан дышит тяжело, я чувствую, что он смотрит на меня, но не могу открыть отяжелевшие веки.

Нас окутывает разгоряченным воздухом, пахнет пряным ароматом близости. Кадан Раннэр проводит по моему влажному виску губами. Я приподнимаю веки и чуть поворачиваюсь, касаясь кожи его смуглой шеи губами, чувствую на языке горьковатый вкус парфюма с примесью величественного древесного запаха и вкус соли. Голова кружится — так упоительно находиться в его объятиях.

Кадан улыбается в темноте, и я тоже. Рассматриваю его черты, что скрывают мягкие тени, делая его моложе и дико притягательным: всегда уложенные волосы скользнули воздушными прядями на щёку, и эти губы хотелось бесконечно целовать. Сейчас он был настоящим, безо всех формальных масок и серьёзности. Хотя он всегда настоящий. Он был мужчиной, который любит меня. Отцом нашего ребёнка.

В ответ моим мыслям Кадан молча опускает ладонь на мой живот. Чувствую тепло от тяжести руки, магия проникает вглубь, расслабляя ещё больше.

— Думаю, лекарств больше никаких не понадобится, — произносит он, эротично целуя меня в губы.

Я смущенно пожимаю плечами.

— Господину лекарю виднее, — кокетливо провожу пальчиком по его груди.

Кадан не выдерживает безобидной пытки, сгребает меня в охапку и укладывает рядом с собой. Моё дыхание замирает, когда я слышу грохот его сердца. Он совсем другой, не такой, как Деслер. Зажмуриваюсь, испытывая совершенно новые чувства. Я совсем не знала раньше, что значит быть любимой желанной женщиной.

Глава 18

Тянусь за простынью, чтобы прикрыться от скользящей по плечам прохлады. Замираю, не чувствуя ни ладони Кадана на себе, ни согревающего тепла его тела.

Поворачиваю голову и наблюдаю рядом пустующую постель, только смятые простыни. В воздухе слышится шлейф его аромата, намного слабее, чем от подушки. Значит, его уже давно нет.

Смотрю в окно — уже утро. Поднимаюсь и сажусь в постели, откидывая локоны с лица. Они скользнули по плечам мягким шёлком. Улыбка сама собой касается моих губ, когда воспоминания этой ночи одно за другим выныривают из памяти. Кажется, эта ночь была самой долгой и самой страстной.

По телу до сих пор гуляет тягучая нега, болит так сладко, что хочется больше впитать в себя эти ощущения. Кожа помнит каждое прикосновение пальцев и губ Кадана Раннэра и, кажется, уже скучает по его прикосновениям.

Только где он? Поворачиваюсь на дверь. В доме тишина, так что, кажется, слышно, как липнет к стёклам снег, падавший с неба непроглядной стеной.

Поднимаюсь, заворачиваясь в простынь, придерживая края на груди, и иду в ванную комнату, бесшумно ступая по мягкому ковру босыми ногами. Приближаюсь к двери, берусь за холодную ручку, поворачиваю до щелчка и захожу внутрь, наступив на холодный кафель.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Кадана и здесь не оказалось, как и в душевой и в ванне.

Тревожное чувство свернулось в груди холодной змеёй. Возвращаюсь в спальню и принимаюсь быстро одеваться, натягивая чулки и нижнее бельё, которое нахожу где-то у изголовья постели.

Может, он в кабинете, снова принимает пациентов? Хотелось поскорее убедиться в этом.

Застегнув платье и расчесывая щеткой волосы, собираю их в простую причёску. Заглянув в отражение зеркала, оставшись довольна своим внешним видом, покидаю комнату.

В коридоре тишина.

— Интересно, а мистер Нисс Раннэр всё ещё здесь? Не хотелось бы с ним сталкиваться, — бормочу себе под нос.

Спускаюсь вниз. И тут никого. Решительно направляюсь по коридору туда, где находится кабинет Кадана.

— Доброе утро, мисс.

Я едва не подпрыгнула на месте. Роберт показался из соседней комнаты слишком неожиданно.

— Доброе, Роберт, я ищу Кадана.

— Мистер Раннэр ещё полтора часа назад покинул Бродвер. Он направился в лабораторию, чтобы навести там порядок. Просил передать, чтобы вы дождались его.

Вот как. Опускаю плечи. Почему он меня не разбудил, не предупредил об этом сам? Как же хотелось проснуться в его объятиях.

— А мистер… — смотрю предусмотрительно в конец коридора, — Нисс Раннэр тут?

— Мистер уехал ещё вчера вечером, — утешает мужчина.

Не успеваю я с облегчением выдохнуть, как раздаётся дверной звонок. Роберт хмурится, смотрит в сторону холла. Кого могло принести в столь ранний час?

— Простите, мисс, — кланяется Роберт и направляется к выходу, обдавая меня сквозняком.

Несколько минут стою неподвижно, прислушиваюсь. Роберт говорит спокойно, я не слышу чётко слова, только неразборчивый гул, но тут голос его повышается.

Сердце непроизвольно сжимается в слепой тревоге. Приподнимаю юбку и покидаю коридор быстрым шагом.

Что там происходит?

Хватаюсь за дверной косяк, сжимая пальцы на нём до белых костяшек. В дом ввалилась гурьба мужчин в тёмно-синих форменных костюмах, сверкая серебряными нашивками стражей порядка. И среди них женщина и мужчина в светских одеждах.

Сбитый мужчина оборачивается, сверкает хитрым взглядом.

— Я же говорил вам, леди, мы ещё встретимся, — криво усмехается Голдсман собственной персоной.

Задерживаю дыхание, ничего не понимая, но интуиция кричит — его визит не сулит ничего хорошего.

— Мистера Кадана Раннэра, так полагаю, нет дома. Это так? — спрашивает с провокацией, так, будто Кадан может уклоняться от встречи с законом.

— У него много важных дел, он — лекарь и постоянно занят, — расправляю плечи и приподнимаю подбородок, не хватало ещё перед ним показывать свой страх.

— Да, конечно, — трёт он крупный, покрытый щетиной подбородок пальцами. — Впрочем, обойдёмся и без него, — мужчина лезет во внутренний карман.

Моё сердце начинает колотиться так, что подрагивают пальцы.

— Вчера мы получили заключение проверки веществ. И сегодня же я выписал ордер на арест мистера Раннэра и на обыск дома.

Страх опускается камнем в живот. Я переглядываюсь с Робертом, а глава порядка раскрывает портмоне и выдергивает пергамент бланка, где стоят все подписи.

Голдсман довольно усмехается, наблюдая за моим выражением лица, а затем поворачивается к своими сопровожатым.

— Приступайте к работе, — отдаёт он команду.

Законоправники как свора волков двинулись врассыпную сразу в разных направлениях.

Я заозиралась по сторонам, только успев раскрыть рот, чтобы возмутиться.

— Вам лучше подняться в комнату, мисс, — советует Роберт.

— Нужно связаться с Каданом, я поеду к нему, — дёргаюсь было я, но Роберт останавливает на полушаге.

— Не думаю, что это лучший вариант, — косится он в сторону стражей порядка, пока те находятся в стороне, продолжает говорить ещё тише: — Я попытаюсь дозвониться в лабораторию.

Но отсиживаться в комнате я не могла, наблюдая, как в доме совершается беспорядок. Представители закона варварски вторгались в комнаты и переворачивали всё вверх дном, потроша ящики, шкафы, заглядывая в каждый уголок. Всё было как в тумане, в голове стучало набатом только одно — “ордер на арест”. Не могу в это поверить. Кадан ни в чём не виноват. Это всё Деслер, он подставил его! Чем дальше тикали часы, тем больше захлёстывало отчаяние.