Неизвестный Олег Даль. Между жизнью и смертью - Александр Иванов

Буду говорить честно: то, что он делал на репетиции, было гораздо интереснее того, что потом получилось на съёмочной площадке и осталось на плёнке.

Обращало на себя внимание, и было очень интересно, что, при его молодости, он был очень подкован теоретически. А ведь воспитание советского актёра — это, в общем-то, материалистическая эклектика…

До недавнего времени я не знал, что в последние недели жизни он был и преподавателем. Но верю и думаю, что он мог быть очень хорошим педагогом. Олег очень хорошо чувствовал и умел передать сцену, тему, ритм. В любом отрывке, фрагменте, сцене. Он был очень внимателен к своим коллегам и при возможности помогал им.

Например, исполнительница роли Корделии — молодая актриса, только что окончившая Щукинское театральное училище, — немного робела перед Козинцевым и боялась лишний раз к нему обратиться с некоторыми вопросами. И просила помощи у Даля. Помогая ей, Олег очень терпеливо и точно объяснял сложные моменты, находя для этого простые, но яркие словесные формы. Думаю, что гены его великого предка сыграли тут немалую роль.

Говоря об Олеге Дале, могу что-то рассказывать только через его работу. Ведь в действительности это — единственное, что остаётся, живёт и после его ухода. Творческие, рабочие связи были для него самым важным в жизни. А остальному, личностному, я и сам не придаю никакого значения.

Когда мы вместе работали на «Лире», Галина Волчек много рассказывала мне об Олеге, его интересных жизненных перипетиях, об очень ярких, красочных коллизиях… Пусть она и дальше рассказывает… А я никогда не буду затрагивать эту тему! Хочу делиться с людьми только и именно видением нашего творческого содружества.

Олег, конечно, «оживил» роль Шута. Он был невероятно находчив в деталях. Найденный им каскад мелких чёрточек и штрихов — это то, из чего сложилась судьба Шута, которая через него распространилась на всех действующих лиц фильма.

Козинцев, как все очень талантливые режиссёры, придавал большую значимость беседам с актёрами. И их видению. Потому что актёр осуществляет роль. И его видение, его самочувствие, его подсознание — очень важно знать.

Особенно много он беседовал с Олегом Далем. Может быть, потому так ярко получилась эта роль Шута. И поэтому Козинцеву захотелось провести его через фильм, продлив ему жизнь. Безусловно, как режиссёр и актёр они нашли общий язык. Заинтриговали, заинтересовали друг друга. Григорий Михайлович говорил с Олегом действительно много, лично, интимно, очень интересовался его видением всего фильма.

А ведь Олег был человеком не очень контактным, довольно замкнутым! Всегда сам в себе, и сначала держался в стороне. Но потом творческие связи как-то сблизили всех понемножку. По-моему, Даль даже нашёл среди группы фильма близкого себе человека, свою будущую супругу, на которой потом и женился. Так что «Король Лир» у него был удачен и в личном, частном плане…

А в связи с творчеством он был человеком принципиальным. Были споры, дискуссии, разборки по поводу его роли. И он всегда отстаивал её до конца: как видел, как хотел её сыграть. И добивался, чтобы его поняли и именно его решение приняли. С Козинцевым таких споров не было. Но со вторым режиссёром — Шапиро — Олег «воевал» постоянно, не отступая ни на шаг. У него было очень ясное видение того, что он хотел и как он хотел. И его было невозможно переубедить.

Олег был очень непредсказуемым человеком. И мог удивить перед камерой кого угодно. Но только не тех, кто с ним репетировал. Потому что во всех репетициях он всякий раз был иным. Постепенно все привыкли, что Олег — такой уж есть. Он всё время удивляет, поражает… Никого из работы это не выбивало совершенно.

Особенно любил все эти непредсказуемые, импровизационные моменты Козинцев — бывал очень доволен. Да и мне самому это доставляло огромную радость! Было очень интересно работать с Олегом именно в такой манере.

И ещё одна интересная особенность была у Козинцева: когда было снято два-три дубля, он всегда оставлял ещё один «чистый вариант» для актёра: «Как бы вы хотели сделать?» Сам я несколько раз этой возможностью не пренебрёг, и много-много пользовался этим Олег Даль, так сказать, делая «свой дубль».

Кстати, этот способ не оставлял без внимания и Смоктуновский в картине «Гамлет», где, говорят, на плёнке запечатлён именно актёрский вариант монолога «Быть или не быть».

Вспоминается ещё вот что. Олег с его тонким, почти звериным чутьём очень остро ощущал атмосферу на съёмочной площадке. Создать на ней гомерический хохот или напряжённую, тревожную тишину — было для него элементарным делом. Конечно, ни Козинцев, ни все остальные не ожидали, в какой момент Олег надумает «задать рабочий тон». И какой тон. Но то, как Даль это делал, заставляло удивлённо оборачиваться старых организаторов ленфильмовского производства!

Очень жалею, что ни разу не видел Олега на сцене, но могу себе представить, как человек такой фантастической энергетики умел держать в напряжении зал…

Вообще, я никогда не думал о нём во время съёмок как о «великом таланте» или «будущем профессоре». Когда мы работали на «Лире», я знал его как очень талантливого и хорошего партнёра. Но душой чувствовал, что рядом со мной стоит творческий друг.

В нём было много детской, ребячливой непосредственности. Поэтому его так интересовали дети и то, как они растут.

В Прибалтике несколько иначе, чем в России, разводят и содержат собак. Собаки снимались в картине, и внезапно он «заболевал» каким-то ньюфаундлендом, с которым делился скромным завтраком, ласково приговаривая:

— Ты моя со-ба-а-ка…

Интересно, что он совершенно не понимал, что такое деньги. В один день мы вместе приехали на съёмки в Нарву. И он, радостный и запыхавшийся, прибежал ко мне!

— Юри Евгеньевич! Тут есть дом… совершенно пустой… и… там можно месяц жить одним… И просят всего 250 рублей… Хотите?!

А для меня эти 250 рублей были такие большие деньги!..

В этом смысле человечески Козинцев с Далем был абсолютно схож. Живя неподалёку от «Ленфильма», он однажды сказал мне, что его жена пригласила нас на обед. Перед трапезой Григорий Михайлович спрашивает:

— Юри Евгеньевич, что вы к обеду обыкновенно пьёте?

— Ну… что у хозяев имеется…

— Нет, а всё-таки? Что?

— Ну, давайте виски. «Лонг Джон» или «УайтХорс».

Вот такие они оба были в жизни…

Козинцев очень хотел, чтобы я снялся в его следующей картине по «Петербургским повестям» Гоголя: играл Акакия Акакиевича в «Шинели». Была там крупная роль и для Олега Даля, но, к сожалению, эта работа не успела родиться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});