Мир Савойя. Зов тьмы (СИ) - Ингвар Лара

Ришар не заметил, как заслонил девушку своей спиной, зато это заметил Кирис. Савойя не был писанным красавцем, он был не высок, хотя и хорошо сложен, имел открытую улыбку и густые волосы цвета соли с перцем. Он замер в вечности в своих тридцати годах, чем несказанно радовался. Не хотелось бы ему вечно оставаться восемнадцатилетним. Кирис очаровательно улыбался, сверкая клыками, целовал дамам ручки, говорил комплименты и уверенно вел маркиза к Ришару. Эльфийку с фиолетовыми глазами он приметил сразу, смутно она показалась ему знакомой. Аромат ее крови кружил по залу, словно запах хороших духов. Кирис хорошо понимал, почему от запаха ее крови другие савойя теряли разум и принимались клацать клыками, но себя умел держать в руках.

Кирис был рожден много лет оборотнем-снежным барсом. Никого из клана давно уже не было в мире живых, но его происхождение не позволило ему полностью стать подобным остальным своим кровососущим сородичам. И даже если бы здесь был десяток эльфов с самой сладкой кровью, Кирис удержал бы себя в руках. Не торопясь, всем своим видом демонстрируя безобидность, Кирис подошел к Ришару. Маркиз же после нескольких нелепых поклонов убрался, сжигаемый бешеным взглядом колдуна. Кирис первым протянул Ришару руку, он не сомневался, что тот пожмет ее в ответ. В конце концов из аристократа невозможно вытравить хорошие манеры. Вот сам Кирис никогда аристократом не был. А потому говорил открыто, без лишних вступительных слов и прелюдий:

— Я Шевалье – Кирис. Просто имя, фамилии у меня нет. Между прочим мой дворец находится на расстоянии двух дней пути отсюда, так что мы с вами почти соседи.

— Ришар де Крафт, — Ришар уже знал, как будет действовать в случае хоть малейшей провокации со стороны Кириса. Глаза Анатоля, стоявшего на другом конце зала, полностью почернели, значит он также в любой момент мог начать атаковать, Луна позабыла о том, что она в платье и отставила правую ногу назад, занимая самую удобную позу для того, чтобы ударить савойя ногой в бок, рука девушки легла на ожерелье из жемчуга, чтобы расстегнуть застежку и намотать его на кулак. Кирис безмятежно улыбался, рассказывал о яблочных садах при своей усадьбе и о том, как скучает по вкусу поздних осенних яблок, которые, увы, в силу некоторых особенностей своего организма больше не может есть. Когда внимание окружающих несколько притупилось, и они перестали вслушиваться в слова расписывающего достоинства разных сортов яблонь Кириса, тот не меняя интонации и выражения лица сказал:

— Я должен выразить вам свою признательность, вернее признательность тому четырнадцатилетнему мальчику, который убил Шевалье де Рвиля, моего создателя. Вы знали, что я единственный из его кровной линии, кто пережил его смерть? Именно поэтому я теперь занимаю его место в Совете. Первый Савойя, не рожденный, а созданный. Меня там просто ненавидят. Кстати можете расслабиться, я не собираюсь ни на кого нападать, — он вздохнул вполне по-человечески, будто был раздосадован недоброй славой савойя, — Клацать зубами и вообще вести себя некультурно на приеме не в моих правилах. А в ваших?

Кирис откровенно получал удовольствие от сложившейся ситуации. Если колдун набросится на него при всех, он разрушит свой образ благородного борца со злом. Поэтому сверкает синими глазами, вдавливает нос сапога в отполированный пол, да дергает левой рукой, все еще опасаясь за эльфийку. А вот она, кажется расслабилась. Зря. Если против борца савойя Кирис ничего не имел, эльфийку он собирался устранить. Не хотелось бы, чтобы ее кровь оживила Ледяного Короля. Ришар молчал долго, ему казалось, произнеси он хоть какую-то фразу, и его враг обретет в его глазах человечность. Монстров убивать легко, убивать тех, с кем ведешь светские беседы куда сложнее.

Но грянул вальс, и словно из-под земли рядом с Ришаром возникла Алина Де Шталь. Реверанс, пристальные взгляд в глаза и улыбка, привлекающая внимание к красивым белоснежным зубам. Словно деревянный, Ришар положил одну руку на талию девушки, а второй повел ее в круг. Он не очень хорошо умел танцевать, последний раз герцог Аршарского озера двигался под музыку в тринадцать лет, совсем юный, подающий большие надежды. Тогда его «взяли на карандаш» все знатные дамы разрозненных земель. Каково было их разочарование, когда он вместо того, чтобы заниматься светской жизнью, предпочел путь воина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Раз уж вас сопровождающий отдался музыке, не потанцуете со мной? Не правильно такой красивой девушке быть без пары, — предложил Кирис Луне. Слова отказа уже готовы были сорваться с ее губ, Луну, как и Кириса, не связывали устои общества. Но савойя задал вопрос:

— Я первый высокородный савойя, которого вам довелось видеть? — Кирис говорил легко. От девушки по его мнению и вправду исходил удивительный аромат, но клыки у него не чесались, напротив, на него накатывали волны спокойствия, словно он был рядом со своей покойной матушкой. С сожалением Кирис подумал о том, как его мать — гордая женщина-барс, разочаровалась бы, увидев сына, потерявшего способность к смене облика. Хорошо, она не дожила до момента, когда Кириса укусил Савойя и кровь оборотня не смогла побороть яд. Первый случай в истории, единственный, насколько знал шевалье. О, как он страдал от того, что не способен стал встать на четыре лапы, пробежать по влажной земле, и как мучился, когда понял, что не иначе как злой рок стер его род с лица земли. Не было больше гордых оборотней барсов, с тех пор как один из них примерил Проклятый Венец. Только Кирис остался и то потому, что не в полной мере принадлежал своему роду. Он был недостаточно барсом, чтобы умереть, когда его глупый родственник попытался стать новым королем Разрозненных земель, и недостаточно савойя, чтобы уйти вслед за создателем. Это «недостаточно» привело Кириса туда, где он сейчас находился. В зале, полном аристократов, держащим за руки прекрасную эльфиечку. Уголок губы савойя дернулся, он был почти полностью доволен собой.

— Да. И первый, с кем разговариваю. Обычно савойя сразу пытаются всадить в меня клыки. — Луна вложила ладошку в протянутую руку мужчины. Люди оглядывались на эту невозможную пару, которая скользнула в ряды танцующих и закружилась столь естественно, словно всегда двигалась вместе.

— Сколь дурно воспитанные клыконосцы попадались вам, — рассмеялся Кирис, привлекая к себе еще больше внимания. Ему было на руку то, что его видели с эльфийкой. Собранного, держащего себя в руках и отпускающего вежливые шутки. Толпа так и стояла, наэлектризованная, ожидающая развязки. И каждое мгновение их танца ярило их все сильнее, Кирис почти чувствовал привкус крови, которая приливала к щекам женщин. Ощущал кожей настойчивые взгляды. Все танцующие казались ему одинаковыми, скучными в своих разноцветных одеждах. Учтивые, но такие пустые речи, сплетни, повторяющиеся из года в год. Но несмотря на нежелание, Кирис вел с ними беседы и завязывал полезные связи.

Потому савойя и терпели его — помимо хорошего самоконтроля, Кирис все еще напоминал живого. Пусть Лекару аристократы были готовы отписывать нелюбимых дочерей, с ним сделок не вели. Не доверяли, глядя в мутные голубые глаза, чувствовали, что перед ними древнее и жестокое существо. А вот Кирису верили, доверяли, приглашали домой. Мимо проплыл Ришар с Алиной. Она что-то говорила ему и улыбалась, показывая милые ямочки на щечках, вот только Ришар вряд ли слышал хоть слово. Под маской, которой была закрыта часть лица, у него проступил пот, взгляд обретал сосредоточенность, только когда пара Луны и Кириса находилась в поле его зрения. А так, того и гляди, запутается в голубых юбках чаровницы де Шталль, свалиться на паркетный пол на потеху местной знати.