Барабаны осени. Книга 1. На пороге неизведанного - Диана Гэблдон

– Ободрал, как сосенку, – хмыкнул Макнил с мрачным удовольствием. – Оттяпал ухо и кусок кожи со щеки вдобавок. Ну, этот гад и так далеко не красавец, так что ничего, считай, не изменилось.

Я глянула на Джейми – он вскинул бровь. Очевидно, плантаторы не шибко жаловали Бирнса.

Надсмотрщик, визжа, позвал на помощь. Благодаря усилиям двоих заказчиков и их рабов напавшего удалось повязать. Рану перевязали, раба заперли в сарае. А юного Дональда Макнила, который пришел установить новые пилы, а в итоге оказался в гуще событий, отправили с новостями к плантаторам.

– Вы, скорее всего, не знаете, – объяснил Кэмпбелл, повернувшись к Джейми, – но на казнь приводят рабов со всех ближайших плантаций. Чтобы неповадно было. Чтобы не допустить подобных необдуманных действий.

– Ясно, – вежливо сказал Джейми. – Думаю, именно поэтому, после восстания, Король казнил моего деда на Тауэр-Хилле. Тоже очень действенно. С тех пор все мои родственники ведут себя крайне достойно.

Я достаточно долго прожила среди шотландцев, чтобы понять суть этого небольшого укола. Джейми, может, и согласился выполнить просьбу Кэмпбелла, но внук Старого Лиса не пойдет так просто на поводу… и необязательно будет считаться с английскими законами.

Макнил намек понял и тут же побагровел, а вот Кэмпбелл, кажется, развеселился. Он коротко, сухо хохотнул, прежде чем обратиться к Макнилу:

– Знаешь, который раб?

Макнил покачал головой:

– Дональд не сказал. Впрочем, наверняка тот мерзавец Руфус.

Плечи Кэмпбелла поникли – ему стало ясно, о ком речь.

– Ио расстроится, – пробормотал он с сожалением.

– Сама виновата. – Макнил прихлопнул слепня, севшего ему на ногу. – Вашему Бирнсу свиней нельзя доверить, что там говорить о неграх. Я постоянно ей твердил, как и ты.

– Его нанял Гектор, а не Ио, – мягко возразил Кэмпбелл. – И не могла она его просто так выгнать. Что же ей потом, самой за лесопилкой следить?

В ответ раздалось лишь ворчание, и Макнил поерзал в седле. Джейми скрыл глаза под полой шляпы.

– Что может быть хуже своевольной женщины, – немного громче нужного заговорил Макнил. – Зато им некого винить, когда случится беда.

– А если, – влезла я, повышая голос, чтобы его было слышно сквозь стук копыт, – беда случится по вине мужчины, ему тоже будет некого упрекать?

Джейми коротко хмыкнул. Кэмпбелл расхохотался и ткнул Макнила в ребра хлыстом.

– Подловили тебя, Эндрю!

Макнил не ответил, однако раскраснелся еще сильнее и втянул голову в плечи. Некоторое время мы ехали в тишине.

Перепалка, конечно, вышла занимательная, но я все равно ужасно нервничала. Живот сводило от ужаса – что же мы там увидим? Да, от Бирнса эти двое явно не в восторге и даже предполагают, что виноват именно он. Только судьбу раба это вряд ли изменит.

«Плохой, но все же закон», – сказал Кэмпбелл. Мои руки тряслись, а кожаный повод скользил в скользких от пота ладонях. Причем отнюдь не из гнева или страха перед подобной жестокостью, а от одной мысли: что предпримет Джейми?

Лицо его оставалось непроницаемым. В седле он держался расслабленно, сжимая повод в левой руке, а правую положил на бедро, где в кармане сюртука бугрился пистолет.

Возможно, он согласился, чтобы поехала и я, потому что не намерен сражаться… однако значит ли это, что он молча допустит казнь?

А если?.. Во рту пересохло, нос и горло забились бурой пылью, которую вздымали копыта лошадей.

«Я уже вмешался». Да, он член клана и семьи, но этот ужас… Горцы стоят насмерть, если, не дай бог, что-то заденет их честь или заставит кровь закипеть в венах; тем не менее окружающие события их в основном не заботили. Века уединенной жизни в горных твердынях научили не вмешиваться в дела посторонних… но горе тем, кто полезет к ним самим!

«Джейми не из диких горцев», – успокоила я себя. Он много путешествовал, получил хорошее образование, стал культурным человеком. И, черт возьми, прекрасно знает, что я думаю обо всем этом. Внутри зрело ужасное чувство: сегодня мое мнение ничего не изменит.

Хотя день стоял жаркий и безветренный, мои холодные пальцы закоченели, стискивая повод. Нам встретилось несколько групп людей… рабов, которые пешком шли к лесопилке. Они даже не подняли глаз – просто вжались в кусты, давая нам пронестись мимо.

Низкая ветка сбила шляпу Джейми. Он ловко ее поймал и водрузил на место, однако я успела мельком увидеть лицо, напряженное, беспокойное. Я поразилась, поняв, что он сам не знает, что делать. А это испугало меня куда сильнее, чем все остальное.

Мы вдруг попали в сосновый лес – яркая, желто-зеленая листва резко сменилась сумраком и глубокой зеленью, будто с самой поверхности мы нырнули в глубины океана.

Я потянулась назад, к притороченному к седлу деревянному сундучку. Чтобы не думать о грядущем, я мысленно готовилась к единственной роли, которую мне, очевидно, удастся сыграть в приближающейся катастрофе. Раз уж ее не предотвратить, я хотя бы постараюсь залатать нанесенные раны. Сперва дезинфекция и очистка – я захватила бутылочку чистого спирта и смесь сока чеснока и мяты. Потом перевязать рану… да, я взяла льняные бинты… перед этим зашить…

Звук, что до меня донесся, не был похож на звон цикад. Кэмпбелл, ехавший во главе нашего крошечного отряда, резко остановил лошадь и прислушался. Остальные замерли позади.

Голоса, множество голосов гудели низко и гневно, как встревоженный улей. Сквозь них пробились крики и…

Выстрел!

Мы галопом понеслись вниз по склону, лавируя между деревьями, и ворвались на поляну перед лесопилкой. Множество людей – рабов, женщин, детей – в панике метались между кипами досок, как термиты на расколотой ударом топора древесине.

Однако я сразу позабыла о толпе. Мое внимание сосредоточилось на высоком подъемнике и огромном крюке, который служил, чтобы укладывать бревна для распилки.

С крюка свисало пронзенное тело. Чернокожий извивался, как чудовищный червяк. В воздухе витал сладковатый, тяжелый запах крови. Под крюком уже натекла целая лужа.

Моя лошадь остановилась, беспокойная, не зная, куда шагать, – мешала толпа. Крики превратились в стоны и тихое повизгивание женщин. Джейми спешился и зашагал сквозь столпотворение к крюку, Кэмпбелл и Макнил мрачно следовали по пятам. С последнего слетела шляпа, но он не обратил внимания, и ее тут же затоптали.

Я оцепенела в седле, не в силах шевельнуться. На помосте у подъемника тоже стояли люди: коротышка со странно замотанной в окровавленные бинты головой и еще несколько мужчин, белых и мулатов, вооруженных дубинками и мушкетами. Временами мужчины угрожающе взмахивали оружием, отгоняя толпу.

На самом деле желающих приблизиться не наблюдалось. Напротив, все пытались отодвинуться подальше. На лицах читался ужас, смятение, лишь изредка гнев… или радость.

Фаркуард Кэмпбелл вынырнул из толчеи и взобрался на помост, опираясь на крепкое плечо Макнила. Затем шагнул к вооруженным мужчинам, размахивая руками, и что-то крикнул. Слов я не разобрала, хотя крики и стоны постепенно стихли и воцарилось потрясенное молчание. Джейми схватился за край помоста и, поднявшись сам, протянул руку Макнилу.

– …неслыханная жестокость! – кричал Кэмпбелл в лицо Бирнсу.

Слова долетали обрывками, их заглушал шепот и бормотание толпы, но я видела, как Кэмпбелл тыкал пальцем в сторону подъемника и его страшной ноши. Раб уже перестал дергаться и висел неподвижно.

Бирнс стоял ко мне спиной; по напряженной фигуре было заметно, что он зол и не намерен повиноваться. Двое его товарищей медленно приблизились, явно собираясь его поддержать.

Джейми на мгновение замер, оценивая ситуацию. Он достал оба пистолета, хладнокровно проверил заряды. А затем шагнул вперед и приставил один к перебинтованной голове Бирнса. Надзиратель окаменел от изумления.

– Сними его, – скомандовал Джейми ближайшему головорезу с дубинкой, достаточно громко, чтобы было слышно и в толпе. – Или я разнесу то, что осталось от головы твоего дружка.

Он поднял второй пистолет и направил мужчине в грудь. А выражение лица Джейми красноречиво донесло его мысль и без дальнейших угроз.

Мужчина неохотно шевельнулся, не сводя прищуренных глаз с пистолета, схватил рукоять катушки и провернул ее. Крюк медленно опустился на натянутом под весом жертвы канате. Зрители разом выдохнули, когда обмякшее тело наконец коснулось земли.

Я кое-как заставила лошадь пройти сквозь толпу и остановилась неподалеку от помоста. Лошадь отпрянула, мотая головой и всхрапывая – ее пугал сильный запах крови, – однако была слишком хорошо обучена и на дыбы, к счастью, не взвилась. Я спешилась, приказав кому-то из стоявших поблизости мужчин принести мой медицинский сундучок.

Помост странно покачивался под ногами, словно земля после долгого путешествия по морю. Раб лежал в нескольких шагах, и когда я к нему добралась, мой ум прояснился. Я наконец начала действовать хладнокровно и четко, как подобает хирургу. Плевать на жаркий спор позади и на людей вокруг.