Николай I. Освободитель. Книга 4 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич

Конечно, пока большинство крестьян в стране еще не получили волю, можно было устроить административную штурмовщину, приказать сажать овощ через «не хочу», вот только смутные воспоминания о картофельных бунтах, вроде бы имевших место как раз в николаевское правление, от такой простой и, как это часто бывает, неправильной идеи меня отвернули. Вместо этого мы пошли другим путем. Экономическим.

Во-первых, картошку включили в рацион солдат. Вообще-то в русской армии никакого централизованного снабжения продовольствием не существовало. Солдаты и офицеры получали котловые деньги и тратили их на свое усмотрение: офицеры питались либо ресторациях, либо заказывали готовые обеды у промышляющих такими услугами женщин, либо обедали дома — кому что позволял их бюджет. Нижние же чины обычно собирались артелями и тоже либо нанимали специальную женщину для готовки еды на всех, либо готовили сами. Но это в условиях нахождения, так сказать, в ППД. А вот в полевых выходах и на учениях, когда купить пожрать в соседней лавке не представляется возможным, полковые закупки производились централизованно, и вот уже тут уже картофель был рекомендован, как возможная замена кашам или все тем же редькам-репам.

Во-вторых, не далеко от столицы — поскольку особенно важен этот овощ был именно тут на севере, где выращивать зерно далеко не всегда выходило экономически целесообразно — было открыто два небольших заводика по производству крахмала и, соответственно, для их работы была налажена скупка картошки у крестьян. Как только землепашцы прочухали, что с продавая на переработку картошку они с одной десятины могут заработать больше, чем высеивая рожь или другие традиционные злаки, дело тут же сдвинулось мертвой точки. Ну а со временем, я надеялся, что и сами они распробуют земляное яблоко — вернее в этом я не сомневался, вопрос был только в сроках, — и оно займет свое место на каждом столе.

Из крахмала — и сахара — кстати, мы стали производить сухой ягодный кисель. С какой стороны не посмотри — достаточно спорный продукт, который к середине 21 века практически умер. В массе своей во всяком случае, уверен, что отдельные любители навернуть кисельку вполне здравствовали вплоть до прилета долбанного астероида.

Вот только простота, дешевизна, и длительный срок хранения делали такой кисель прекрасным продуктом для военных, моряков и прочих туристов. В планах у меня был переход на централизованное снабжение армии в рамках обширной военной реформы, и такого рода продукты были нужны как воздух.

А еще мы работали — тоже в разрезе получения подлежащих длительному хранению продуктов — над разработкой сухого пюре. Очень удобная штука, которая может долго храниться, быстра в приготовлении — как говорится, просто добавь воды, — и при этом на вкус не совсем гадость. Забегая чуть на перед, первая фабрика по производству таких брикетов, ставших достаточно быстро очень популярными и у нас, и за границей была построена в Ревеле в 1828 году. Сухое пюре быстро вошло в стандартный рацион моряков, военных, путешественников и стало за границей называться «русской картошкой».

Такой вот забавный выверт истории — я бы предпочел чтобы «русской» называли молодую вареную картошку со сметаной и укропом а не полуфабрикатный порошок, но тут уж ничего не сделаешь.

Ну и в-третьих, картошку любил и регулярно ел я сам, а со мной — и мои ближайшие сподвижники и гости. Как это часто бывает, мода потихоньку распространялась подобно кругам на воде от брошенного камня: ближники кормили картофелем своих домочадцев, друзей и гостей, те своих и так далее. Постепенно на данный овощ появлялся живой рыночный спрос, ну а где есть спрос там обязательно возникнет и предложение. Жаль только, что процесс этот все же не быстрый, и в пару лет тут точно не уложишься. Поменять мировоззрение целого народа, пусть даже в такой малости — это не фунт изюму.

— Расскажите, Павел Дмитриевич, — когда мы уже сели за стол, поинтересовался я у генерала, — что в народе говорят насчет реформы нашей вялотекущей. Я, конечно, читал отчеты и ваши и по линии ведомства генерала Бенкендорфа и от переселенческой комиссии… Но все же вы, наверное, больше всего с крестьянами общаетесь, так сказать лицом к лицу, какие настроения? Чаяния? Общая реакция.

От такого вопроса Киселев аж крякнул, но собрался с мыслями и ответил.

— Если говорить в общем, Николай Павлович, то люди рады. Не все конечно довольны, но это понятно, каждому не угодишь.

Генерал занимался именно реформой земель, находящихся в ведении департамента уделов, то есть находящихся в личном владении императора. Не конкретно Александра, а именно человека занимающего пост самодержца.

— Это понятно, — кивнул я, накладывая себе в тарелку вареной, исходящей паром картохи и сдабривая ее жирной деревенской сметаной.

— Ну да, — продолжил мысль генерал, — кто-то в целом доволен новыми порядками, все же крестьяне привыкли веками жить общиной, и индивидуалистов там не особо жалуют. Но находятся конечно и те, которые хотели бы по примеру государственных крестьян получить личный надел. Таким мы предлагаем переселяться… В основном за Урал, благо железка подобный маневр изрядно облегчила.

Земли на юге страны в Причерноморье и Северном Кавказе, не смотря на кажущуюся бесконечность, закончились достаточно быстро. Не под ноль, — я сознательно оставлял отдельные участки свободными под, например, создание заповедников и прочих национальных парков, ну и про другие, более приземленные надобности, тоже не забывал — конечно, но для массового переселения теперь оставалось в основном Поволжье, где, если уж совсем честно говорить, для земледелья места на слишком подходящие, ну и Зауралье. Именно туда, в окрестности Екатеринбурга сейчас направлялся основной поток людей, желающих получить себе кусок земли в личное пользование. Этой самой земли там было много, с транспортной доступностью — опять же спасибо железной дороге — тоже все хорошо, а главное — многочисленные казённые и частные железоделательные заводы обеспечивали стабильный спрос на продовольствие. Это позволяло растить зерно не только для себя, но и на продажу, повышая личное благосостояние до невиданных ранее пределов. Ну и заводчанам тоже было выгодно покупать выращенное под боком, а не привезенное откуда-то издалека.

— И много таких отказников? — Поинтересовался сидящий рядом Юсупов.

— Не слишком, — пожал плечами генерал, — по началу до трети доходило, но сейчас о наших коллективных общинных хозяйствах уже молва пошла хорошая среди людей, мол там и школу строят и фельдшерский пункт и с техникой и лошадьми помогают… Впрочем, всегда находятся непоседы, которым дома тесно и хочется приключений.

— Это да… — Я принюхался к картохе и от удовольствия зажмурил глаза. Пахло сливками и укропом. Люблю укроп, он мне напоминает поездки к бабушке в деревню летом. Укроп там рос по всему участку на правах сорной травы, и почему-то именно этот запах всегда мысленно возвращал меня обратно в детство. — Ну давайте по маленькой, за успех, как говорится, наших начинаний.

Звякнули хрустальные лафитнички, и я опрокинул рюмку прохладной, с ледника, водки в себя. Огненная вода прокатилась по пищеводу и упала в желудок, за ней тут же последовала горячая картошина, обильно сдобренная сметаной. Ну и хрустящий соленый груздь с чесночком тоже не избежал своей участи.

— Ежели брать в целом, — генерал тоже выпил, закусил и продолжил прерванную мысль, — то объединение удельных сел в подобные коллективные хозяйства совершенно точно улучшает жизнь крестьян. Об этом говорит даже собранная статистика: резко падает смертность, особенно детская.

— Это из-за появления фельдшерского присмотра? — Уточнил Юсупов.

— В том числе, хоть, возможно, это и не главная причина.

— А что же тогда важнее?

— Появление машин по типу давешней картофелекопалки, а также избытка лошадиного поголовья позволяет резко повысить площадь обрабатываемой одним человеком пашни, — объяснил Киселев. — Даже после всех вычетов государевой доли и процентов по займам людям банально остаётся больше продовольствия. Случаи недоедания уменьшились в несколько раз. Кроме того, выращивание технических культур — льна, конопли, картошки, свеклы или подсолнечника — позволяет крестьянам зарабатывать лишнюю копейку. А это и одежда теплая на зиму, и обувь, и топливо для печи.