Второй Мессия. Великая тайна масонов - Кристофер Найт

Когда затягивать дело под предлогом сбора доказательств стало уже невозможно, Климент созвал Вьеннский собор. 1 октября 1311 года папа Климент V и сто четырнадцать его епископов собрались для того, чтобы решить судьбу тамплиеров. Епископы, большинство которых не были французами, отказались признать вину тамплиеров, и поэтому Климент объявил собор закрытым и продолжал бездействовать. Через четыре месяца понтифика посетил Филипп, и у них состоялась «приватная беседа», после которой папа — это произошло 22 марта 1313 года — своей властью распустил орден Рыцарей Храма, так и не сделав вывода о его виновности или невиновности. Собор возобновил свою работу 3 апреля, и на нем в присутствии короля со свитой Климент зачитал буллу об упразднении ордена. 2 мая папскую буллу опубликовали, и орден Рыцарей Храма официально прекратил свое существование.

Климент разрешил королю покрыть расходы на расследование и на содержание подозреваемых под стражей за счет имущества тамплиеров. Вскоре в счет «судебных издержек» были изъяты практически все активы ордена во Франции.

ПОСЛЕДНЕЕ ОТРЕЧЕНИЕ

Филипп Красивый не делал попыток обеспечить тамплиерам справедливое судебное разбирательство. В 1308 году король вынудил Климента опубликовать датированную 12 августа буллу, где ссылался на результаты расследования и признания тамплиеров, допросы которых начались лишь 17 августа! В 1310 году, когда Климент призвал орден защищаться и привести убедительные доводы в свою пользу, более пятисот тамплиеров, поверив в гарантии безопасности, данные им лично Филиппом, согласились дать свидетельские показания.

Они предстали перед папской комиссией в Париже и рассказали об ужасных пытках, которым их подвергали; один рыцарь по имени Бернар да Вардо показывал членам комиссии шкатулку с обугленными фрагментами костей, которые выкрошились из его стоп после того, как их держали на жаровне.

Когда все тамплиеры собрались вместе, Филипп нарушил обещание — их арестовали и предъявили новые обвинения. Многие уже признались под пытками, и за желание защитить себя перед папской комиссией их посчитали вторично впавшими в ересь — а это тяжкое преступление каралось сожжением на костре. Тамплиерам ставился в вину тот факт, что они заявляли о своей невиновности. Король сжигал их целыми группами; в одном случае, когда казнью руководил архиепископ Санса Филипп де Мариньи, в пламени костра погибли пятьдесят четыре рыцаря, причем жертвы громко кричали от невыносимой боли, но ни один не признал свою вину.

Ненависть Филиппа к тамплиерам не знала границ, но он превзошел самого себя, когда приказал выкопать и сжечь пролежавшие в земле больше ста лет останки бывшего казначея ордена, который отказался выкупить деда короля .[196]

Окончательный список обвинений против тамплиеров был гораздо конкретнее предыдущих .[197] Теперь им вменялись в вину следующие прегрешения:

1. Отрицание Иисуса и оскорбление креста.

2. Поклонение идолу.

3. Искажение таинства причастия.

4. Ритуальные убийства.

5. Ношение шнура как еретического символа.

6. Ритуальные поцелуи.

7. Нарушение процедуры богослужения и таинства исповеди.

8. Аморальное поведение.

9. Предательство.

По мнению специалиста по истории тамплиеров Ботвела Гессе (Bothwell Gosse), справедливыми можно считать 1, 5,6 и 7 пункты. Он также полагает, что частично их вина доказана по пункту 8, но обвинения пунктов 2, 4 и 9 не имеют ничего общего с истиной (третье обвинение осталось без комментариев).

Обвинения в том, что тамплиеры носили шнур, который являлся еретическим символом, невольно вызывает ассоциации с петлей, которую обязан надевать на шею кандидат в масоны во время обряда инициации. На барельефе часовни Росслин бородатый тамплиер держит такую веревочную петлю, захлестнутую вокруг шеи неофита. Обвинение в ритуальных убийствах тоже можно считать справедливым, если сделать акцент на слове «ритуальный» — это символическое убийство кандидата в тамплиеры (масоны) с последующим символическим воскрешением.

Великий Магистр тамплиеров Жак де Моле, приор Нормандии Жоффруа де Шарне, Гуго де Пейро и Ги де Овернь оставались в тюрьме до тех пор, пока Климент V не создал папскую комиссию под руководством епископа Альбы и двух других кардиналов — не для того, чтобы выслушать пленников, а чтобы объявить приговор (их вину никто не ставил под сомнение). Филипп желал предать приговор тамплиерам максимальной огласке и приказал организовать публичную демонстрацию их вины. 18 марта 1314 года архиепископ Санса и три члена папской комиссии заняли свои места на специально построенном высоком помосте перед огромной толпой, которая собралась посмотреть, какая судьба уготована четырем тамплиерам. Когда узников вывели из темницы на помост, толпа притихла. Епископ Альба зачитал якобы сделанные ими признания и огласил приговор — пожизненное заключение. Но когда он стал подробно излагать их вину, его прервал Великий Магистр, потребовавший, чтобы ему дали обратиться к народу. Вероятно, Моле сказал епископу, что он хочет сам признаться в своих грехах. Ему позволили говорить:

В этот ужасный день, в последние мгновения своей жизни я открою всю мерзость лжи, и истина восторжествует. Я заявляю перед лицом неба и земли и к моему вечному стыду признаю, что совершил величайшее преступление, но…

Здесь Моле, вне всякого сомнения, сделал паузу, а затем нанес удар по своим мучителям:

… но это преступление состоит в признании обвинений, предательски выдвинутых против ордена. Я свидетельствую — во имя истины — что он невинен! Я сделал противоположное заявление только для того, чтобы избежать невыносимой боли от пыток и умилостивить моих мучителей.

Я знаю, какое наказание постигло всех рыцарей, у которых хватило мужества отказаться от подобных признаний; но разыгранный передо мной ужасный спектакль не заставит меня подтверждать одну ложьдругой.

Я без сожаления прощаюсь с жизнью, поставившей меня перед таким ужасным выбором.[198]

Конечно, в те времена в толпе не было журналистов и никаких записей речи Моле не могло сохраниться; поэтому нам остается полагать, что в основе приведенных выше слов лежат воспоминания очевидцев. При пересказе мелкие детали могли исказиться, но мы убеждены, что смысл речи Великого Магистра и общее настроение переданы точно.

Создается впечатление, что Моле слегка дразнил своих мучителей, сначала сделав вид, что в обмен на сохранение жизни признает обвинения, а затем внезапно превратил ожидаемое признание в отрицание вины. Но самое интересное в его речи — то, о чем он не сказал.

Великий Магистр начинает с того, что истина требует от него заявить о невиновности тамплиеров. Это действительно добродетельный и благочестивый орден, но не христианский — во время своей речи Моле ни разу не упоминает Иисуса Христа. Можно было бы предположить, что глава христианской организации, пытаясь доказать ложность сделанных им под пыткой признаний в отрицании Спасителя, воспользуется последней возможностью заявить о любви к Христу. Почему же Моле не сказал примерно следующее: «Орден невинен, и я клянусь в любви и преданности к Иисусу Христу, спасителю мира»?

Будучи последним верховным жрецом Иеговы, Моле заявил, что орден «невинен»; он был убежден, что это действительно так… но он не упомянул о главном обвинении и не сказал, что орден не виновен в отрицании Христа.

Этот Великий Магистр «Rex Deus» и его последователи много раз ссылались на Бога, но нам неизвестно ни одного упоминания об Иисусе Христе — даже в прощальной речи Моле, где он заявляет о невиновности ордена. Судя по тону заявления Моле, он открыто признавал, что тамплиеры не считают Иисуса сыном Бога, и заявлял, что его силой заставили признать это грехом. Перед толпой, собравшейся у собора Нотр-Дам, он расставил все по местам: они не грешники, а хранители высшей истины. Иисус Христос как «Сын Божий» не вписывался в эту истину.

Слова Моле вызвали одобрительный рев толпы, и рядом с ним встал Жоффруа де Шарне. Члены комиссии прервали процедуру и сообщили о скандальной ситуации Филиппу. Ответ последовал без промедления: не испрашивая одобрения папы, Филипп приговаривал двух пустившихся в откровения тамплиеров к сожжению на костре. На следующий день на небольшом острове Сите посреди Сены их сожгли на медленном бездымном огне. Во время казни Моле проклял Климента и Филиппа, сказав, что не пройдет и года, как они предстанут перед высшим судом. Говорят, что многие очевидцы казни утирали слезы, восхищаясь мужеством тамплиеров, а ночью их пепел был собран и сохранен как святая реликвия .[199]