Древнее хобби - Марина Серова

Игнат вышел вперед и сказал:

– Ну, что, пацаны, вот и произошла долгожданная встреча. Сейчас вас будут бить и… уж извините, насиловать. Для этого здесь и собралось столько больших дядь.

– Вы че тут… охренели? – начал было возникать Вадик, но тоже получил под дых.

Игнат подошел к нему и, прямо глядя в глаза, спросил:

– Говоришь, тебе нравится, как готовит моя жена? Помнишь, ты однажды ел в моем доме? Она тебя что, недокормила, что ты сдал ее своим дружкам-уродам?

Вадик опустил голову. Но потом вдруг вскинул ее и закричал:

– А почему так: одним – все! Другим – ничего! У тебя и фирма, и деньги, и квартиру ты себе трехкомнатную строишь! А мы? Батрачим на тебя! Это справедливо, да?

– Так ты у нас борец за справедливость? Почему тогда ты свое дело не откроешь и не наймешь батраков? Ну, с тобой, недоделанный, я еще поговорю…

Игнат подошел к Епифанцеву-младшему, схватил за короткие волосы и поднял ему голову вверх.

– А ты считаешь себя героем, когда пинаешь ногами беременную женщину?

Он ударил его кулаком в лицо.

– Ты считаешь себя героем, когда насилуешь беременную? – снова удар.

– Ребята, может, мы поедем? – спросила я. – Вы уж тут сами разбирайтесь, по-родственному.

Мы с Игнатом отошли к моей «девятке». Я отдала ему ключ от машины Епифанцева-младшего.

– Что вы будете с ними делать? – спросила я негромко.

– Полина, тебе этого лучше не знать, – заверил меня Игнат.

– Хорошо. Я только хотела спросить: эти патриоты-идиоты появятся в городе?

– Нет. Сейчас мы с ними «поговорим», потом братья Гульнары погрузят их в машину… У них тут грузовая «газель» в кустах недалеко стоит… Их отправят в глухую деревню к дальним родственникам Гули на скотный двор. Пусть поработают. Машину парни перегонят в… а, впрочем, неважно куда. Подальше отсюда. Продадут. Так что у этих отморозков начинается новая трудовая жизнь. А тебе, Полина, спасибо.

Игнат крепко пожал мне руку.

– Да не за что, – пожала я плечом, – обращайся, если что…

* * *

На другой день я лежала дома в саду в дедовом шезлонге и читала статью Ярцева в «Горовске сегодня». Статья так и называлась: «Вселенские любовники». Антон хорошо прошелся по всем героям этой остросюжетной мини-повести. Даже Епифанцева Варвара была упомянута. Молодец Ярцев, что и говорить! Смелый парень! Ославить дочку такого человека!

А что он там посоветовал мне, держаться подальше от «колбасника»? Избегать его? Тогда, пожалуй, нужно сделать с точностью до наоборот. Я отправлюсь к Игорю Дмитриевичу сама.

Где у нас изволит обедать господин Епифанцев? В ресторане «Ридо», если мне не изменяет память, а она мне верна. Значит, устроим «случайную» встречу в этом ресторане. Только надо кардинально изменить внешность. Стать, к примеру, ясновидящей. Интересно, а как одеваются прорицатели, гадалки и им подобные? Пожалуй, темное платье, лучше бордовое бархатное. Это у меня есть. Если вставить черные линзы в глаза – будет просто отпад! Черный парик с проседью – это у меня тоже имеется. Он сделает меня старше на двадцать лет или хотя бы на пятнадцать. Серьги! Обязательно длинные до плеч серьги.

Я встала и отправилась в свою комнату. Ну-ка, что у нас тут в шкатулочке с бижутерией? Ага, есть. Теперь – бусы и какой-нибудь загадочный кулон вроде этого. Когда-то в детстве я купила его, он мне понравился. Это был знак зодиака – Скорпион. Сейчас он как нельзя кстати подходил к такому случаю – прямо-таки страшный тарантул с клешнями. А еще нужен браслет и кольца. Все прорицательницы и ясновидящие носят на себе много всякого металла. И туфли на невысоком каблуке, но с «золотой» пряжкой. Хорошо, что у меня дома, как в театре, есть свой реквизит. Можно перевоплотиться в кого угодно. Хоть в старую гадалку, хоть в пацана-хулигана.

Теперь собрать сумку. Когда-то по необходимости я заезжала в церковь и купила целый пучок церковных свечей, ладан, что-то еще… А «жучки» у меня всегда с собой, как гигиенические салфетки.

Надев на себя все, выложенное из гардероба, я посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна. Я превратилась в неопределенного возраста тетку, полноватую (чему немало способствовал толстый шерстяной жилет, одетый под платье и бюстгальтер третьего размера, в который пришлось положить некоторое количество ваты), седоватую, увешанную побрякушками, как елка. Да еще с блестящей безвкусной сумкой в руке. Избыток косметики изменил меня до неузнаваемости. Жуть да и только! В таком виде хорошо сниматься в комедии типа «Здрасте, я ваша тетя!». Но я осталась довольна, именно это мне и было нужно. Я отправилась в ресторан «Ридо». Если господин «колбасник» не изменил свою привычку, я должна встретиться с ним здесь.

Серебристая «Ауди» уже стояла у крыльца. Значит, Игорь Дмитриевич вот-вот выйдет из ресторана. Главное – не упустить момент! Столкнуться с ним именно в дверях.

Я замешкалась на крыльце, копаясь в своей сумочке, но, как только увидела Епифанцева в дверях, тотчас рванула в ресторан, столкнувшись с ним нос к носу. Конечно, я помешала его величеству выйти, задержала на целую секунду! Я хорошо изучила характер этого самодовольного наглеца, поэтому точно просчитала его реакцию. Он терпеть не мог, когда путались у него под ногами. Особенно такие вот бестолковые старухи.

– Куда прешь, корова? Тебе на кладбище пора, а ты все по ресторанам шастаешь…

Должно быть, он был очень доволен своим остроумием. Я с достоинством оглядела его с головы до ног и сказала негромко низким голосом:

– Я не обижаюсь на вас, любезнейший! Вижу, что ваше горе говорит в вас. Развод с женой… неприятности с детьми… На вас наслали страшную порчу!

Я повернулась и пошла в зал.

– Э-э, погоди, как там тебя… Тетка, ты что про порчу лепечешь? Какие такие у меня неприятности?

– Я вижу, что вы разводитесь с женой, причем не по своей воле. Она изменяла вам…

Епифанцев огляделся по сторонам, не слышит ли кто таких откровений, и спросил:

– А ты почем знаешь? Ведьма, что ли?

– Я – ясновидящая, я все вижу. У вас и с детьми большие проблемы… Ой, какие проблемы! Вижу… да, да, дочь ваша в больнице! У нее что-то с ногами…

– Врешь! Не можешь ты этого знать!

– Милейший, я вас не трогаю, идите своей дорогой, – сказала я мягко-наставительно, как старая учительница.

– Да подожди ты! – Епифанцев схватил меня за рукав и стащил с крыльца поближе к своей машине. – Давай поговорим… Ты что-то там про порчу болтала? Какая такая порча на мне?

– Не только на вас, любезнейший, а на всем вашем семействе, включая обоих детей. Вы, я вижу, богато живете, у вас, похоже, свое дело. Вот кто-то и позавидовал вашим деньгам и навел на всех вас порчу… Плохо ваше дело! Несчастья уже сыпятся на вас, страшные несчастья! А скоро вам будет еще хуже…

Я повернулась и хотела уйти, но Епифанцев снова остановил меня:

– Э-э… как вас?

– Эмальгадма Эммануиловна.

– Черт, ну и имярек!.. А вы можете все это снять? Ну, порчу эту… Только с нас со всех!

– Мочь-то могу, – я вздохнула тяжело и посмотрела своими «черными» очами пристально в глаза Епифанцева, – но…

– Чего «но»? В деньгах, что ли, проблема? Так я тебе… вам заплачу! Сколько, вы только скажите!

Он полез в карман и достал кошелек, а из него пятисотрублевую купюру. Он протянул мне ее широким жестом.

– Столько хватит? Могу еще столько же дать, если этого мало.

Я даже не взглянула на деньги, покачала головой и вздохнула еще тяжелее.

– Вы не понимаете. На вас навели страшную порчу. Смертельную!

– И че? Мы теперь все помрем, что ли? – усмехнулся Игорь Дмитиевич, но как-то уже немного испуганно.

Я опустила глаза.

– Все мы смертны… кто раньше уйдет, кто позже…

Я повернулась и снова хотела отойти, но Епифанцев снова схватил меня за руку.

– Так тебе что, тыщи мало? А две?

– Вы не понимаете. Смертную порчу нельзя снять. Вернее, можно, но это очень сложно и тяжело. Дом ваш – большой и красивый, я вижу! – тоже с порчей! В нем нельзя жить. Там надо все чистить свечками, ладаном, отчитывать молитвами… Если не почистить, все вы будете болеть в нем вплоть до рака, ломать руки, ноги… Ой, нет, не возьмусь! Очень, очень тяжело!

Но у Епифанцева уже глаза горели таким испуганным огнем, что он схватил меня за руку и потащил в машину.

– Вы снимите, Эмма… как вас… Мануиловна, а за деньгами дело не станет!

– Я вообще-то собиралась пообедать… – слабо запротестовала я, но Епифанцев уже захлопнул за мной заднюю дверцу.

– Поехали! – приказал он водителю. – Домой поехали! Там разберемся, что за порча такая и почем…

По дороге Епифанцев продолжал выспрашивать меня про злоключения своей семьи.

– Не с вас, с дома надо начинать, – повторила я. – Ваш огромный дом – а я вижу, что он просто огромен, – вот источник ваших бед.

– А вы что, видите мой дом?

– Вижу. Прямо вот перед собой и вижу, – сказала я, – три этажа. Вижу парк перед домом, деревья… так… колонны, большое крыльцо… четыре ступени… а справа пруд вижу… так, а перед домом – еще вода, кажется, фонтан…