Ответный удар 2 - Александр Афанасьев

Одним из важных аспектов стратегии снайперского джихада, который не следует упускать из виду — это его важность в пропагандистских целях. Нормой для джихадистов-снайперов в Ираке является видеосъемка выстрелов с последующим размещением роликов для пропаганды в Интернете. Они желают как можно более широкого освещения содеянного в международных средствах массовой информации. Мой друг в настоящее время работающий в Ираке сделал комментарий по этому поводу: «Они не столько заботятся о реальном убийстве наших солдат, сколько они хотят публичности. Они хотят свои пять минут славы и для этого обнародуют свои записи. Помните — пропаганда друг террориста».

Результат их пропаганды можно увидеть в статье «Снайперские атаки. Новая опасность для американских войск в Ираке» на первой странице New York Times, опубликованной всего за три дня до ноябрьских выборов 2006 года. Большая часть населения планеты считает, что американцы имеют очень короткую продолжительность концентрации внимания и никакого упорства. Джихадисты считают, что если, пережив первоначальный американский военный натиск, они смогут успешно разыграть карту Вьетнама, сохраняя уровень потерь среди американских солдат достаточный для постоянного присутствия темы в новостях, американская общественность, в конце концов восстанет, и они победят. Снайперы, особенно с недавней победой демократов на выборах, становятся важной частью этой стратегии.

Хотя наш враг использует снайперов в большей и более эффективной степени чем ранее, проблема не является чем-то таким, с чем наши военные не могут справиться. В действительности, наши войска упорно охотятся на них и убивают их. Только сегодня я разговаривал по телефону с одним из наших снайперов в Ираке. Он недавно участвовал в дуэли с тремя исламскими снайперами и убил их всех. Хотя его история не та, которую можно увидеть в либеральных СМИ, вы должны знать что наши войска спокойно занимаются своей работой, что делает мир лучшим местом для всех нас. Одна пуля — один труп.

Перевод автора

Ирак, Багдад

Садр-Сити

12 июля 2019 года

Снова — за окнами белый день!День вызывает — меня на бой…Я чувствую, закрывая глазаВесь мир идет на меня войной!

Виктор Цой

Проснулись мы — от завывания муэдзина с мечети Хикма, расположенной совсем недалеко от нашего убежища. Наше убежище представляло собой большую трехкомнатную квартиру в недавно отремонтированном доме, на последнем этаже. Четвертой комнатой — было то, что у нас назовут не иначе как открытой террасой, сравнивать с советскими лоджиями в три квадратных метра даже как то неудобно — полноценная комната, только открытая. Трудно себе представить, что такие квартиры, мечту любой советской семьи — при Саддаме строили и выдавали совершенно бесплатно. Я уже, кажется, упоминал, что это место — при Саддаме называлось Саддам-Сити, его Саддам построил в расчете на два миллиона жителей и расселял здесь палестинских беженцев, людей из Ирана, бежавших от шаха, и прочих и прочих и прочих — создавая себе опору из преданных людей в столице и одновременно — готовя пятую колонну для завоевательного похода по всему Востоку. Здесь — нашел свое пристанище и аятолла Ас-Садр со своим сыном — когда-то они были вполне лояльны Саддаму. Теперь — это было прибежище для двух почти провалившихся разведчиков — русского и американского. Люди спешили на намаз, а с минарета — пел муэдзин, напоминая о бренности жизни и о том, что надо спешить делать хорошие поступки, которые может быть, перевесят нашу тяжкую чашу грехов. Не знаю как про американца — но что касается меня, мою чашу грехов — уже ничто не перевесит. То, что этой ночью нам с Амани согрешить так и не удалось — устал я, да и ей надо было ехать — добавляло минора в мое и так не безоблачное настроение…

Проснувшись, я понял, что никто нам не приготовит, и если мы хотим поесть — то надо приготовить все самому. Пройдя на кухню, я порылся по шкафам и обнаружил, что мяса нет, ни сушеного, никакого — но есть куча риса, прямо в гуманитарных мешках, и есть все специи для приготовления плова. Конечно, на плов без мяса это не тянет… но желудок набить сойдет. Кстати, если вы не знаете — плов изобрел великий ученый и целитель Авиценна, как основное блюдо для армии, сытное, и которое можно готовить из не слишком много весящих и не портящихся при долгих походах продуктах. Мясо — можно было добыть охотой на месте, свежее, а если не получается — плов можно сделать и так. Спасибо тебе, Авиценна, за такое поистине мирового класса изобретение. Восток, на самом деле — способен дать очень многое, и я мечтаю о том времени, когда Запад и Восток смогут жить вместе, без пуль, взрывов и крови, делясь друг с другом самым ценным, что у них есть. Увы, мои мечты наверняка бесплодны…

Поставив кастрюлю на плиту, я налил в нее масла и бросил соли. Отсыпал риса и бросил его промываться в мелком решете под краном. Как раз в это время — на кухню вошел американец.

— Доброе утро… — сказал он

— Доброе…

— Слушай… — сказал он — здесь есть бритва или что-то в этом роде?

— Нет — сказал я — борода ваджиб.[52] Тут убивали парикмахеров за то что брили бороды.

— Черт…

— Не переживай — сказал я — ваши спецы тут тоже не брились.

— Я знаю… — раздраженно ответил американец — просто неохота опускаться. Кстати, ты знаешь, что от готовки на масле появляются холестериновые бляшки?

— Не меньше, чем от истекающего жиром гамбургера кинг-сайз — сказал я — впрочем, если хочешь готовить сам, я не возражаю…

— Да нет… — американец подумал и сказал — просто нервы.

Убедительный повод. Я бросил рис в кипящее масло, буквально взорвавшееся от такого вторжения, и, немного переждав, начал засыпать пряности. На плошку риса — примерно полторы воды, если я правильно помню. А дальше — посмотрим…

Рис, несмотря на долгое отсутствие практики — получился вкусным. Впрочем, это может быть, потому что мы голодны. Я лично — не жрал больше суток, чтобы не идти в бой с полным желудком.

Американец задал вопрос первым. Это было важно — я готов был сидеть и ждать, пока он его задаст. Вопрос был донельзя своевременным.

— Долго нам тут сидеть?

Я облизал ложку

— Полагаю, все зависит от тебя.

— То есть?

— Видишь ли, друг… — сказал я, посмотрев американцу прямо в глаза — ты знаешь парня по имени Джефф Барски?

— Знаю… знал, точнее

— И я знал. Очень хорошо знал.

Повисло напряженное молчание

— Барски был моим агентом. Передавал мне информацию. Ты это уже понял, да?

Американец молчал

— Он работал не за деньги — хотя я ему подбрасывал кое-что. Он работал потому, что едва не погиб от рук исламистских ублюдков. И когда он познакомился со мной — он понял, что я, русский, ненавижу их не менее сильно, чем он. И готов убивать их. Одного за другим. Без дурацкой бюрократии, ограничений и запретов. И не остановлюсь, пока не перебью их до последнего человека. А Джейку было все равно, кто именно их убьет, американский беспилотник ракетой или оперативная группа русского спецназа. А как тебе? Тебе не все равно?

Американец подумал. Потом неуверенно ответил

— Я не могу делать такой выбор.

— А Джейк мог. И сделал. Что мешает тебе?

…

— Вы никак не можете понять одной простой вещи. Во время холодной войны, избивая друг друга — мы ослабли настолько, что впервые за сто лет дали этим тварям — реальный шанс. Шанс опрокинуть весь мир и прекратить его не в ад, а в одну большую и безнадежную помойную яму. Я слышал, что кто-то из вас слушает записи девять-один-один.

Американец дернулся. Попал! Хотя я не знал этого, просто сказал на удачу.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю. А я — никогда не забуду того, что произошло в Беслане. Двести детей сгорели в огне, разожженном фанатичными бородатыми ублюдками, которым было все равно, что на свои жизни, что на детей. Может быть, ты думаешь, что их жизни менее ценны, чем жизни тех, кто погиб в девять — один — один? Ты так думаешь?

— С чего ты взял? — возмущенно сказал американец — конечно, я так не думаю!

— Тогда почему вы действуете так, как будто это так и есть?! Почему вы до сих пор видите в нас врага и бьете, что есть силы? Может быть, настала пора прекратить все это? И пожать друг друга руки — по крайней мере, нам с тобой.

Американец думал долго. Потом — покачал головой

— Нет. Не могу.

— Почему?

— Вы не можете быть друзьями.

— Но почему?! — выкрикнул я

— Потому что — ответил он — ты видишь во мне ублюдка, а это не так. Но у меня есть причины. Я говорил тебе, что работал на прослушке?

— Да.

— Я прослушивал разговоры ваших людей… политиков, преступников, бизнесменов… всех, которые купили у нас недвижимость… прослушивал постоянно, по меньшей мере, один раз в неделю. И знаешь… ничего хуже я в своей жизни не слышал, Такое ощущение… что эти люди вообще не имеют никакой морали… никакого понимания о праведном и грешном… никакого страха. Вообще никакого, как будто они живут последний день и можно творить все что угодно. И теперь — ты говоришь, что мы должны дружить… с такими?