Запад-81 (СИ) - Александр Викторович Горохов

продукты. Кстати, очень понравился здешний хлеб, рядом с которым ставший уже привычным хлебозаводский из нашего времени даже близко не лежал. Очень пышный, ароматный, а не похожий на необожжённый кирпич не только по форме, но и по консистенции.

Приближение к Москве, как и в наше время, почувствовалось увеличившимся количеством стрелок и расходящихся железнодорожных путей. Но только в саму столицу наш эшелон не пустили, направив к нужному месту чуть в стороне от неё. И, наконец, утром мимо нашего вагона с настежь открытыми дверями под всё замедляющееся «чух-чухх-чуххх» проползло станционное здание с табличкой «Кубинка». Ого! На главный бронетанковый полигон привезли!

Я угадал. После построения прямо у вагонов прозвучал приказ разгружаться. Маета ещё та, но радовало, что наконец-то закончилось вагонное сидение, единственным развлечением в течение которого было изучение действующих Уставов РККА. В общем-то, имевших некоторые отличия от наших. Например, на приветствие командира следует отвечать не «здравия желаем товарищ полковник», а кратким «здрась».

Но это освоили достаточно быстро. Куда хуже было с зубрёжкой соответствия геометрических фигур в петлицах со званиями. И если с командирами НКВД, милиции и Госбезопасности требовалось просто «уменьшить» звание на два ранга, то даже для меня все эти воентехники, военфельдшера, военинтенданты и комиссары заставляли кипеть мозги. Не говоря уже о сержантском и солдатском составе. Пардон, о красноармейцах.

И помчались новоявленные красноармейцы расчехлять технику, снимать крепёжные тросы, подключать аккумуляторы. В общем, готовиться к переводу техники из железнодорожного положения в нормальное, «сухопутное».

Прода от 10.02.23

Лейтенант Сергей Крапивин, 30 июня 1941 г., 15:00, Дотишки

Два дня непрерывных боёв просто вымотали меня до состояния выжатого лимона. Казалось бы, просто пехотная дивизия. Даже не моторизованная. Но при примерно одинаковой численности личного состава с «нашей» очень большая разница в артиллерийской поддержке. Из Полоцка, где базировалась 17-я стрелковая дивизия, которую мы сейчас поддерживаем, так и не успел подойти 390-й гаубичный артиллерийский полк. А это значит, у нас вообще нет гаубиц, калибром 122 и 152 мм. Только трёхдюймовки: 16 дивизионных пушек и 18 «полковушек». Было. К моменту, когда на нас вышли передовые части 5-й немецкой пехотной дивизии, у которой по штату 36 105-мм и 12 150-мм гаубиц. К этому следует добавить 18 «полковушек» калибром 75 мм и 6 тяжёлых полковых орудий калибром 150 мм. 34 пушки калибром 76,2 мм против 72 немецких стволов.

Немецкое тяжёлое полковое 15-см орудие

Следует сказать, что немецкие артиллеристы владеют своими «инструментами» куда лучше, чем красноармейцы. Тут и более точная корректировка огня, и постоянная связь наблюдателей-корректировщиков с батареями (а значит, лучшая гибкость в маневрировании огнём), и вообще у врага больше опыта: всю Европу под себя подмяли. К этому балансу следует добавить нашу ограниченность в боезапасе, так что даже при отражении атак «боги войны» стреляли с оглядкой на постоянно уменьшающуюся гору ящиков позади их позиций.

Мы — заслон против фрицев, стремящихся снова устроить нам Белостокский котёл. Для этого им нужно перерезать дороги, проходящие через Лиду, автомобильные и железную. А нам — продержаться до тех пор, пока основная масса войск З-й армии, отступающей из-под Гродно, отойдёт хотя бы километров на пятьдесят восточнее Лиды. И никакого подвоза боеприпасов нам не будет.

Тактика немцев уже определена. Наткнувшись на упорное сопротивление, не пытаются пробить его лбом, а начинают искать наименее укреплённое направление. Если, конечно, есть такая возможность. Тут, в районе Радуни, с этим не очень хорошо. Северо-западнее — заболоченная пойма речки Дитва. Западнее — леса, по опушке которых укрепился один из полков 17-й стрелковой. Северо-западнее и севернее (вплоть до Дитвы) держатся ещё два. Северо-восточнее, в районе Погородно, где находится первый батальон нашего 339-го гвардейского, четвёртый. Да, да! Накануне занятия рубежа в районе Дитвы дивизия стала четырёхполковой. Но 278-й стрелковый полк находится «на отшибе», удерживая Погородно, и нам ничем помочь не может.

Они лезут, мы их бьём. Они кроют нас гаубицами и снова лезут, но чуть поотдаль. И снова откатываются, оставляя на поле боя трупы и тяжелораненых. И снова кроют нас гаубицами. И так было два дня подряд.

Лезут не только на нас. Дважды пытались атаковать Погородно, но туда ещё 28 июня подошёл артиллерийский полк 8-й противотанковой бригады РГК, и оборона там неплохая.

Там другая беда. С севера их пытается атаковать 19-я танковая дивизия 57-го моторизованного корпуса. Та же самая история: получили по рылу в Вороново, где закрепилась 37-я стрелковая дивизия, и попытались обойти городок с другого направления. Хорошо, хоть в 57-м корпусе острая нехватка пехоты после того, как наша артиллерия накрыла их 12-ю моторизованную дивизию в окрестностях Друскеников. И число танков резко сократилось после встречи с 654-м полком противотанковой бригады и нашими восемнадцатью Т-72. Там хуже стало, когда командование 5-го армейского корпуса направило в поддержку танкистам 35-ю пехотную дивизию, а с севера подошли части 12-й танковой дивизии. Там, у Вороново, сейчас такая рубка идёт, что «Гвоздики» и «Грады» работают только по заявкам нашего комполка, штаб которого на южной окраине городка.

Вчера во второй половине дня мы заметили, что 5-я пехотная начала выдыхаться. И пехота, и артиллерия. После обеда — всего одна вялая атака, поддержанная совсем слабым артналётом, а сегодня с утра — и вовсе лишь перестрелка с фрицами, окопавшимися восточнее Киванцев.

Причина, как показал допрос «языка», добытого ночью батальонной разведкой, меня ошарашила: у фрицев практически закончились боеприпасы. Сколько книжек про войну прочитал, а такого не припомню. Особенно — в июне-июле сорок первого.

Комдив 17-й генерал-майор Бацанов отреагировал молниеносно, вызвав к себе капитана Сокола.

— Ну, что, капитан, поможешь своей бронетехникой по германцу ударить?

Володя, хоть и сам мужик горячий, даже несколько оторопел от такого предложения. Но, подумав и взвесив ситуацию, ожидаемо согласился.

И вот около десяти утра после недолгого миномётного обстрела немецких траншей (боеприпасов минимум и у миномётчиков) на север, в сторону Дотишек, от Радуни двинулись десять танков Т-72, за которыми метрах в 300 сзади поползли 28 БМП-2 батальона (две машины мы всё-таки потеряли во время артобстрелов). За ними, прикрываясь корпусами боевых машин пехоты, двинулись в атаку остатки двух полков дивизии. Одновременно с этим от Солишек, что к западу от Погородно, выдвинулись танковый взвод, оставленный в этой деревне, 27 оставшихся на ходу БТР, два батальона 278-го стрелкового полка и наш первый батальон мотострелков.

Естественной реакцией немецких противотанкистов стал огонь по танкам. Совершенно бесполезный, поскольку лобовая броня, произведённая уральскими танкостроителями, эквивалентна сорока сантиметрам обычной броневой стали. Наводчикам БМП оставалось только выявлять проявившие себя противотанковые пушки, пулемёты и миномёты и гасить их 30-мм осколочно-фугасными снарядами. Пару раз бабахнули и танковые пушки, наводя ужас на фашистов.

Метрах в семидесяти от немецких траншей танки остановились, обрабатывая их