Первая Пуническая война - Михаил Борисович Елисеев

но не уничтожена, и восстановление ее боеспособности было лишь вопросом времени. Поэтому Регул решил воспользоваться ситуацией и вынудить правительство Карфагена к заключению мира, хотя не имел сил для захвата вражеской столицы. Проще говоря, консул блефовал как заправский шулер. Хотя Евтропий (II, 21) и Орозий (IV, 9, 1) пишут о том, что именно пунийцы первыми запросили мира, но я отдам предпочтение информации Полибия, поскольку она больше соответствует реальному положению дел. Не все для карфагенян было так безнадежно плохо, как казалось на первый взгляд.

На свою беду Марк Атилий оказался бездарным дипломатом. У консула началось головокружение от успехов, и он выдвинул такие условия, что карфагенское правительство было вынуждено с негодованием их отвергнуть. Согласно рассказу Диона Кассия, Регул потребовал от пунийцев покинуть Сицилию и Сардинию, освободить римских пленных без выкупа и оплатить понесенные римлянами во время войны убытки. Но это было еще полбеды. Окончательно утратив чувство реальности, консул заявил, что карфагеняне должны вести войны и заключать мир только с разрешения римского народа и иметь не более одного военного корабля. И еще Марк Атилий потребовал, что если римляне попросят пунийцев о помощи, то карфагеняне должны построить и снарядить для них 50 трирем. Желая заключить выгодный мир с Картхадаштом, Регул добился прямо противоположного результата.

Даже Полибий, настроенный к римлянам весьма благожелательно, очень негативно отнесся к мирным инициативам консула. Зато правительство Картхадашта удостоилось скупой похвалы от греческого историка: «Сенат карфагенян, выслушав предложения римского консула, хотя не питал почти никакой надежды на спасение, обнаружил столько мужества и величия духа, что предпочитал претерпеть все, испытать все средства и ждать решения судьбы, лишь бы не совершить чего-либо постыдного и не достойного прежнего поведения» (I, 31). Решающее столкновение стало неизбежным.

3. Спартанец, победивший легионы (Битва при Баграде). 255 г. до н. э

В торговую гавань Карфагена входили корабли с наемниками. На пристани толпилось множество горожан, желающих посмотреть на людей, которые будут спасать Картхадашт. Квинквиремы пришвартовались у причала, моряки сбросили сходни, и воины начали сходить на берег. Первым ступил на землю высокий человек в алом плаще и красной тунике. Одну руку он положил на рукоять изогнутого меча кописа, другой держал на сгибе локтя шлем-пилос с поперечным гребнем. Идущий следом оруженосец нес убранный в чехол щит своего господина, его копье и объемистый мешок с поклажей. Громко перекликаясь друг с другом, по сходням быстро спускались наемники. В основном это были эллины, навербованные карфагенянами в городах Балканской Греции – все как один умелые бойцы, для которых война была возможностью хорошо заработать. Забросив за спину щиты и мечи, греки построились по отрядам, ожидая дальнейших распоряжений от своих командиров. Отдельно стояла группа лучников, нанятых на острове Крит: они по праву считались лучшими стрелками в Восточном Средиземноморье.

Человек в алом плаще подошел к стоявшему на пристани представителю совета ста четырех и представился как Ксантипп, командир лакедемонян. Эллин поинтересовался, где он может разместить своих людей, вскоре к разговору присоединились и другие греческие военачальники. Через некоторое время колонна гоплитов грохотала тяжелыми сандалиями по улицам Картхадашта, маршируя к городским казармам. Там наемники и расположились в ожидании дальнейших указаний. Но карфагенское правительство медлило с приказом о выступлении в поход, стараясь собрать как можно больше войск. Не желая терять время даром, греческие стратеги с раннего утра муштровали своих солдат, а по вечерам наемники слонялись по городу, удивляясь величию и красоте Карфагена.

Ксантипп постоянно встречался с пунийскими военачальниками и вскоре в подробностях знал о том, что произошло у Адиса. Собрав друзей, спартанец чертил на песке кинжалом план сражения и объяснял товарищам по оружию, почему в битве победили римляне, а карфагеняне проиграли. Ксантипп приводил собственные расчеты сил каждой из сторон, отмечал сильные и слабые стороны враждующих армий, и по всему выходило, что шансов на победу у пунийцев было больше, чем у их врагов. Все беды карфагенян, по мнению Ксантиппа, происходили от полной некомпетентности их главнокомандующих. Слушатели кивали головами и соглашались с мнением лакедемонянина.

Вскоре по Карфагену поползли слухи, что прибывший из-за моря военачальник знает, как победить ненавистных римлян. Слухи ширились, расходились как круги по воде и вскоре дошли как до членов совета, так и до высшего армейского руководства. Подобно тому, как утопающий хватается за соломинку, так и правительство Карфагена, оказавшись в критической ситуации, попыталось сделать ставку на иноземного командира. Спартанца пригласили на совет.

Первыми были выслушаны карфагенские командиры, отвечающие за набор войск. Ксантип прислонился к колонне и внимательно слушал, что говорит переводчик, стараясь запомнить численность находившихся в Карфагене подразделений и количество прибывающих в город новых отрядов. Наконец слово предоставили Ксантиппу. Спартанец расправил широкие плечи, вышел на середину зала заседаний и кратко изложил присутствующим свои соображения как относительно поражения при Адисе, так и о том, как надо вести дальнейшую кампанию против римлян. Ксантипп рекомендовал карфагенянам вести боевые действия и разбивать лагеря исключительно на равнинной местности, где они могут в полной мере использовать свою великолепную конницу и ударную мощь боевых слонов, навязать противнику свою волю и сокрушить могучим ударом. Несмотря на закон, запрещающий карфагенянам изучать греческий язык, члены совета знали его очень хорошо, поскольку регулярно вели торговые операции как с сицилийскими эллинами, так и с городами Балканской Греции. Все присутствующие на заседании как завороженные слушали Ксантиппа, четко и конкретно изложившего преимущества карфагенской армии над римскими легионами. И когда стратег закончил свою речь, совет единогласно постановил доверить командование войсками уроженцу Лакедемона.

Назначение Ксантиппа на должность командующего в Карфагене и армии восприняли с радостью, поскольку о спартанце давно ходила молва как о человеке, способном победить непобедимые легионы. Воодушевление охватило всех, от простого солдата до высших командиров. В течение нескольких дней Ксантипп знакомился с войсками, устраивая тренировки и маневры, а затем решил провести показательный смотр. На равнине перед городом карфагенская армия выстроилась в боевой порядок и начала искусно маневрировать под восторженные крики огромной толпы. Следя за четкими и слаженными действиями тяжеловооруженной пехоты, кавалерии и боевых слонов, члены совета, присутствующие на мероприятии, многозначительно переглядывались друг с другом. Они окончательно уверились, что приняли правильное решение и не ошиблись в выборе командующего. Им было с кем сравнить Ксантиппа, и сравнение это было не в пользу карфагенских полководцев, полностью проваливших кампанию против Регула. Безграмотность и некомпетентность Гасдрубала, Бостара и Гамилькара на фоне уверенного руководства войсками Ксантиппа была налицо. По возвращении в город суфеты обратились к народу с торжественной речью, уверяя соотечественников, что победа уже близка.

Спартанец еще несколько дней продолжал муштровать войска, не только повышая их