Я-истребитель - Владимир Поселягин

– Ясно, ладно и это пойдет, – со вздохом сказал я.

Подхватив ворох, все что мне выдали, я заторопился к себе, нужно за короткое время привести форму в полный порядок. Как, я уже знал, научили пока лежал в санчасти.

Сходив и поужинав, я вернулся в землянку, где отдыхали парни, и занялся формой.

– Красавец, – коротко сказал Сомин, когда я переоделся.

– Это точно, – ответил я, и сняв гимнастерку стал привинчивать орден. Сделав подкладку, чтобы ткань на месте крепления не рвалась, я прикрутил его.

Закончив с наградой, я снова одел гимнастерку, и затянув пояс согнал складки назад.

– Товарищ старший лейтенант, когда учебу начнем? Чем раньше начнем, тем сильнее станем и целее будем, как говориться «тяжело в учении легко в бою», хотя я считаю что это глупая фраза, но немного согласен с ней. Нужно учиться.

– Наконец-то, я уже думал никогда не спросишь, – вскочив с лежанки, с легкой улыбкой сказал мой новый командир.

– Проверяли да?

– Ну лично с тобой пообщаться возможности не было, а узнать кто ты было нужно. Сержанты ничего сказать не могли, только лепечут что «хороший командир» и все.

– Понятно.

– Ладно. По приказу майора, ты теперь официально числишься инструктором полка по боевому пилотированию. Где учиться будем?

– Снаружи. Бойцы ко мне! – рявкнул я.

С интересом прислушивающиеся к нам сержанты подорвались с лежанок и подскочили ко мне.

– Значит так, первый приказ. Подготовить место для теоретической учебы. Старшим назначаю сержанта Морюхова. Помогают ему сержанты Горкин и Лапоть. Сержанту Булочкину отдельное задание, подготовить макеты наших и немецких самолетов десятисантиметровых размеров. Вопросы?

– Товарищ младший лейтенант, а где устраивать класс?

– Поляну в сорока метрах помните?

– Это где землянка вашего .. ой, то есть особиста бомбардировочного полка?

– Именно. Выполнять!

– Товарищ младший лейтенант, а как эти макеты делать? – спросил оставшийся Булочкин.

– Сержант, как хочешь, это твои проблемы. Приказ есть, значит выполняй. Да, и чтобы они были полными копиями настоящих.

– Молодец, по крайней мере командовать ты умеешь, ладно продолжай дальше, я в штаб, – сказал Сомин и развернувшись направился в штаб полка.

Кроме утреннего, больше вылетов не было. К вечеру вернулся экипаж лейтенанта Федотова, что было встречено с радостью, все-таки тяжело терять боевых товарищей. Сержанты закончили под моим командованием устройства класс, и стали помогать Булочкину в создании моделей. Сержант Лапоть, даже притащил откуда-то краски и раскрасил их в цвета, нанеся так же маркировку.

– Товарищ младший лейтенант, вас товарищ особист к себе вызывает, – обратился ко мне знакомый боец, который как я знал, находился в подчинении Никифорова.

Я никак еще не мог привыкнуть к кубарям лейтенанта в петлицах, поэтому немного запоздал с ответом.

– Хорошо, иду. Бойцы продолжайте. Сделайте еще шесть «ишачков» и три «ЛаГГ-а». «Лаптежников» и «худых» достаточно.

В землянке кроме самого Никифорова, находился особист из полка майора Запашного лейтенант госбезопасности Кирилов, тоже в форме политрука.

– Проходи, садись, – указал мне на стул Никифоров. Стоящий у полок с книгами Кирилов, обернувшись, посмотрел на меня, потом вернулся к своему занятию.

«Во дает. Из трех книг никак не может выбрать нужную», – мысленно восхитился я, устраиваясь поудобнее.

– Неплохая идея на счет истребительной группы жестко ориентированной на сопровождение бомбардировщиков, я сразу оценил ее. А теперь давай поговорим о переводе …

Выйдя из землянки особиста, я стряхнул пилотку, одел ее, и посмотрев на звездное небо направился к себе. Допоздна мы с парнями обсуждали тактику и стратегию воздушных боев. Я больше слушал, приглядываясь к парням, кого-то из них я должен был выбрать своим ведомым, да и выяснить общий уровень знаний тоже следовало. Как я заметил, Сомин занимался тем же.

Утром после зарядки, мы пришли в «класс» и начали заниматься. Ведущее слово взял я, остальные были учениками, даже Сомин. Так что начало было положено.

Часам к десяти был вылет, я продолжал сопровождать бомбардировщики, как будто ничего не было. Сомин с ребятами остались на земле, раз за разом повторяя то что я им говорил. Уроки я вел для боев на «ишачках», объяснив Никифорову заинтересовавшемуся этим вопросом, что понял его возможности, пока летел из немецкого тыла, да и учитель-француз, тоже о них упоминал.

Вылет был обычным, слетали, отбомбились, и вернулись. Никаких эксцессов. А вот второй вылет, часов в шесть вечера, чуть не закончился для меня трагически. Я проглядел пару охотников, что атаковали меня снизу.

Спас меня радист комиссара Тарасова, успев крикнуть:

– «Малой», немцы снизу!!!

Как только я успел дернуть штурвал в сторону как по левой плоскости как будто дятел прошелся. Настолько она оказалось в многочисленных дырках, и торчащих кусков обшивки.

После атаки немцы не спешили сближаться, наблюдая за мной со стороны.

«Ах вы суки. Значит смотрите поврежден я или нет! Ну получите!!»

– «Сокол-2», я «Малой». Я подбит не могу удержать машину, иду на вынужденную.

Одновременно играя управлением, из-за чего казалось что «ястребком» управляет пьяный, заодно проверяя, повредили они что-нибудь или нет. Как я и думал, радист немцев слушал нашу волну, и передал охотникам, что им было нужно. Чтобы подстегнуть их, я стал потихоньку опускать нос, как будто собираюсь планировать, это поторопило их и они с левым разворотом пошли ко мне.

– «Малой», я «Сокол-2» планируй к нам, прикроем, – услышал я тревожный голос радиста.

– Не могу, управления совсем нет ..

«Три! Два! Один! Старт!!!» – мысленно заорал я, и выпустив закрылки, пропуская мимо, и очереди немцев, и их самих, открывая огонь на поражение. Пистолетная дистанция не подвела, оставляя черный дымный хвост, ведомый понесся к земле.

– «Малой» Приказываю двигаться ко мне.

– Я «Малой» со мной все в порядке, брал на живца. Наблюдайте за воздухом, пока я вторым занимаюсь.

– .. устрою ему живца, дай только на аэро…, – мелькнул в эфире голос комиссара.

Немец ушел от меня на вертикале, с досадой посмотрев на него, я развернулся и поспешил к своим подопечным, стараясь особо не напрягать самолет, кто его знает что за повреждения я получил.

На подлете я как всегда занял позицию прикрытия, ожидая окончания посадки, и получив разрешение по рации, повел «ястребок» вниз, нажимая на кнопку выпуска шасси, как услышал вызов штаба полка:

– «Малой», я «Липа» посадку запрещаю! Как слышишь меня? Запрещаю!!! У тебя не вышло одно шасси!

Чиркнув одним колесом взлетно-посадочную полосу, я ревя мотором стал набирать высоту.

«Черт, точно! Лампочка о невыходе мигает! Не заметил!» – подумал я делая круг над аэродромом. Индикатор расхода бензина, уже не мигал, просто горел, показывая, что времени у меня осталось очень мало.

«Что делать? Прыгать…?» – метались мысли в голове, и почти сразу, вторя моим мыслям, Никитин приказал по рации подняться на высоту и прыгать.

– Хорошо, поднимаюсь! – не успел я сказать это, как на миг заглохнув, снова стал работать мотор.

«Нужно быстрее подняться», – понял я и приподняв нос дал газу, однако на десятой секунде мотор застучал и заглох. Посмотрев на замершую лопасть, потом на высотомер, понял, придется садиться. До земли было всего двести метров.

– «Липа», я «Малой», закончилось горючее, видимо был поврежден бак, сажусь на пузо, – сказал я, и стал через левое крыло планировать по большому кругу. Стараясь чтобы в нижней части выйти как раз на полосу.

«Главное, чтобы пары вытекшего бензина не вспыхнули» – подумал я управляя «планером».

Шасси я убрал еще на взлете, так что под самолетом было чисто, когда я стал планировать на ВПП.

«Есть касание!» – подумал я, и меня затрясло на неровностях почвы. Вдруг с хрустом отлетела часть поврежденного крыла, оставшись за хвостом.

«Все. Амба! Хрен его теперь отремонтируешь!» – зло подумал я.

Как только мой разбитый «ястребок» замер, я расстегнул ремни, и с трудом откинув слегка заевший фонарь назад, стал вылезать. Ко мне уже бежали со всех сторон. Ревя мотором подлетела полуторка, в кабине которой сидела Мариночка.

– Цел? – не успев вылезти из кабины машины, крикнула она.

– Нормально. Хорошо плюхнулся, – ответил я, расстегивая парашют. Потом стал обходить и осматривать машину. Как я и думал – только на запчасти, фюзеляж «ушел».

– Цел? Жив? – захлестнула меня волна служащих аэродрома.

– Норма, – смеясь, ответил я. Хотя хотелось не смеяться, а плакать. «Ястребок» было жалко до слез.

– А ну разойдись!! – вдруг рявкнул кто-то. Люди расступились, и я увидел рядом с полуторкой, чужую эмку. Она была точна не наша, у Никитина была прострелена крыша, а это чужая.