НИКОЛАЙ НЕГОДНИК - Андрей Саргаев

Черт вытащил из бездонной сумки чернильницу с гусиным пером и на обратной стороне своего паспорта черкнул несколько строчек.

- Держи!

Патриарх опять надел очки и начал негромко:

- Силой Спящего, чье имя ты помнишь памятью предков…

Тело чуть дернулось.

- Волей Спящего, что вела твоих предков к свету…

Волка начало бить крупной дрожью.

- Любовью Спящего, прошедшей через тьмы веков…

Безобразный шов на шее исчез, оставив белесый шрам, тут же заросший шерстью.

- Разумом Спящего, который научил вас быть людьми…

Кровь на шкуре осыпалась бурой пылью, а вместо волка на носилках уже лежал голый человек.

- Приказываю! - голос Саввы усилился почти до крика и холодком пробежал по спинам. - Живи!

Все охнули одновременно - Август фон Эшевальд открыл глаза и сел.

- Ой, я что, опять живой? У кого-нибудь есть запасные штаны? Я же не могу вот так вот ходить… Комары кусаются!

Шлеп!

Там же. Четыре часа спустя.

Патриарх поставил бокал на стол и пристально посмотрел на Глушату:

- Ну, сейчас-то ты мне скажешь, кто такой этот Спящий?

Черт пригубил вино и прикрыл глаза, наслаждаясь букетом:

- Спящий? А спроси у князя, может быть, он ответит?

Глава 19

- Посторонись!

- Куды прешь, придурок?

- Пропусти, говорю.

- А дубиной промеж ушей не хочешь? Князь отдыхать изволит. Чего орешь как потерпевший? - Рома Кутузов, стоявший в карауле у княжеского шатра, погрозил горлопану здоровенной палицей, которую считал самым русским из всего оружия и предпочитал иному.

Настырный молодец сбавил обороты:

- Пропустил бы, а? Тут посольство прибыло.

- Подождут, - Рома презрительно скривился. - Вот как выспится государь, тогда пусть и приходят. Много тут всяких проходимцев шляется, а здоровье у Николая Васильевича одно.

- Так это… из самого Царьграда Румийского.

- Тем более подождут. И предупреди, кстати, чтобы руками ничего не трогали, а то в прошлом месяце бошецкий посланник дюжину вилок украл. Повесили-таки негодяя. Слышал, небось, сию историю? Во! И шпионить пусть не вздумают - тоже повесим.

Молодой дружинник, всю дорогу из Татинца сопровождавший грекосов и гордившийся своей миссией, растерянно посмотрел по сторонам, видимо в поисках поддержки. Но Кутузов, переживший схватку с барыгами на артиллерийских позициях, где был наводчиков одной из пушек, свысока смотрел на не нюхавшего пороху юнца и помогать в трудной ситуации не собирался.

- А они говорят, что послы - лица неприкосновенные, - нашелся гонец.

- Да разве кто против? Лицо и не тронем, за шею повесим. Хотя некоторые предлагают на кол сажать, только государь не велит. К чему излишняя жестокость? А ты как считаешь?

Дружинник кивнул, полностью соглашаясь. И неизвестно, сколько бы продолжался этот разговор, не приди к растерянному воину неожиданная помощь. За спиной у Ромы послышались твердые шаги, и узнаваемый голос Патриарха укорил:

- Кутузов, ты опять молодежь разыгрываешь? Вот так потом зловещие слухи по миру и расползаются.

Над левым плечом Саввы высунулась рогатая голова:

- Да нормально, Петрович, пусть развлекается.

Но Патриарх в советчиках не нуждался:

- Кто таков?

- Гонец я, - ответил дружинник робея под суровым взглядом. - В Татинец посольство прибыло, а там как раз нет никого. Так это… сюда и послали, стало быть.

Савва задумался. Интересно, с какой это стати грекосы пошли в столицу, если точно знали, что князя в ней нет? Или надеялись встретиться там уже с Глорхи-нойоном? Мутно все как-то и непонятно.

- Что они говорили по дороге?

- Да вроде ничего. Послание от ихнего императора везут.

На этот раз Глушата показался целиком и нагло заржал. Ему вторил верный Харлам Давыдович.

- И чего ты веселишься, чертушка?

- Как это чего? Наш ампаратор в шатре спит, зачем ему с самим собой посольствами обмениваться?

- Звание Великого князя выше будет, так что не путай Божий дар… От базилевса послы.

- Так там же кастраты правят.

- Не кастраты, а евнухи. Впрочем, разницы нет, но на троне все равно не они сидят. Ладно, боец, показывай своих грекосов.

- А я здесь останусь, - заявил Глушата. - Что я, иноземных харь ни разу не видел? Они же все одинаковые, как опята сушеные, одного от другого не отличишь - черные да сморщенные. Лучше буду княжеский сон сторожить. Рома, наливай!

А Николай спал сном праведника, уставшего от богоугодных дел и поисков истины, и ничто не могло помешать его отдыху. Даже разухабистые песни стражей, прерываемые звоном кубков, только убаюкивали - после грохота пушек любой шум покажется колыбельной песенкой.

А может и не покажется, может, есть она на самом деле, эта колыбельная. Рядом с князем, привычно обняв колени руками, сидела русалка и что-то чуть слышно напевала. Ласковый голос мягко наполнял шатер и Шмелев улыбался во сне, видимо увидев хорошее и радостное. И пусть ее, Яны, нет во снах любимого, пусть. Пусть он видит свою далекую семью, отделенную сотнями лет и сотнями миров, пусть… И пусть хранит им верность.

Удивительно, но Яна не ревновала, только грустное чувство легкой зависти к той, неведомой, сжимало порой сердце. И гордость за человека, знающего что такое любовь и верность. А она подождет. Год, два, десять… Потом… Когда-нибудь потом…

Из-за опущенного полога послышалось деликатное царапанье.

- Базека, ты? Заходи.

- Кто же еще? - кот ученый проскользнул в шатер и устроился на мягких шкурах. - Извини, что отрываю от дел. А, впрочем, какие там у тебя дела… Все грустишь?

От Базеки истинное положение дел скрыть было просто невозможно, и русалка просто кивнула.

- Оно и понятно, - заключил кот. - Может, прервем твое грущение? Там румийцы приперлись целой делегацией.

- Послал бы в задницу.

- Не хотят.

- А чего они хотят? Чего надо-то?

- Я почем знаю? Хотя догадываюсь - опять жаловаться будут.

- Мы же их не трогали еще.

- Заранее жалуются, сволочи.

- Князя будить?

- Конечно. Глядишь, не выспавшись, злее будет. Давай, поднимай.

- Красиво идут, особенно музыканты, - одобрил Серега.

С высокого холма, куда срочно перетащили княжеский шатер, открывался неплохой вид на приближающееся посольство, медленное и печальное.

- И чего красивого? - не согласился Шмелев. - Папуасы, бля… Наверное, хотят на нас впечатление произвести. Или купить.

- Сомневаюсь, что именно нас, - вставил Патриарх. - Не к Орде ли шли?

- Хотя бы и так, - вмешался Базека, у которого при виде богатых одеяний гостей заплясали в глазах золотые огоньки. - А попали к нам. А мы - скифы с раскосыми и жадными очами. Кстати, а кто придумал встать на самом солнцепеке?

- Можешь в теньке полежать, высокая политика без тебя прекрасно обойдется.

Кот и вправду послушался мудрого совета и смылся в шатер, откуда сразу же послышалось смачное чавканье. Ясное дело - скиф, только кошачий.

А посольство все приближалось с приличествующей случаю неторопливостью. Величавость момента слегка портили унылые физиономии конвоя имперских гвардейцев, которых перед тем вежливые лешаки встретили загодя и попросили разоружиться. Грубо попросили, честно сказать. С преизрядным рукоприкладством. Грекосы же, во избежание международного скандала и последующих осложнений, предпочли посчитать сие действие небывшим, но обиду, скорее всего, затаили. Не иначе от нее такие постные рожи.

Если не брать во внимание бесчисленных секретарей, слуг, носильщиков с громадным сундуком и просто множества подозрительных личностей, послов было трое. Первый, видимо самый главный, чернявый и тощий старик, а два других - рангом помельче, но мордами шире. Так вот они какие - румийские кастраты! На баб похожи, только фигуры подкачали - безобразные фигуры, надо сказать. Ну… чай с ними не спать. Тьфу-тьфу-тьфу, прости, Господи!

Тощий первым подошел к князю и поклонился. Коля слегка качнул головой, обозначая приветствие.

- Великий Император приветствует моими устами правителя здешних земель.

Шмелев внутренне подобрался и услышал за спиной возмущенный ропот. В переводе с тонкого языка дипломатии, его только что оскорбили, фактически в душу плюнули и растерли грязным сапогом. Проще сказать - отказали не только в праве называться князем, но и поставили под сомнение законность власти вообще, не говоря уже об управлении другими народами и землями. Сиди, мол, в своем болоте, варвар!

Что же… вы сами этого захотели.

- Глушата где? Тут к нему гости приехали!

Патриарх ткнул Шмелева локтем в бок и зашипел:

- Сдурел? Черта на царство?

- На княжество. И успокойся, это временно - минут десять хватит.

Из-за шатра выскочил верхом на козле пьяный до изумления рогоносец и изобразил великую обиду:

- А чо сразу я? Больше некому?

- Вот это видел? - Николай показал кулак. - Гостей принимай.