Попаданец в тело матери роя пожирателей вселенной. Том l (СИ) - Никита Кита

началу второй половины ночи, все процессы подходили к концу. Королева рожала десятый десяток коконов. Гусеницы ложили сетки поверх ям и набрасывали труху. Брикеты были доставлены в тронный зал, а в тюремную камеру занесли фруктов и даже пару маленьких птичьих яиц, добытых из гнезда, обнаруженного случайным образом. Юноша не стал жадничать и забирать их себе, понимая что они будут каплей в море для гигантской матки, а гуманоиду требуется какое-то разнообразие и животная пища в рационе.

Пара летающих сестёр, далеко на востоке, наблюдали за спящим лагерем и в особенности за группой ящериц, посаженных на стальные ошейники, закрепленные через цепи к забитым в землю клинышкам. Ведя слежку, Фёдор особенно опасался, что одна из рептилий заметит его прислужницу и будет долго преследовать, как это было в первое его знакомство с чешуйчатой тварью. Но, похоже, конкретно эти ящерицы, были воспитаны гораздо лучше деревенских и вели себя менее импульсивно, что впрочем не мешало хозяевам садить их в клетки для перевозки по реке. Краны, для выгрузки клеток, использовались, как предполагал парень, чтобы громадины не вредили суднам и трапам, при сползании на берег. Стоит только вспомнить разрушения, которые посеяла в деревне рептилия, спущенная с цепи прямо у амбара. Такая может и борт проломить и мачту накренить.

Бригада установщиков ловушек вернулась в родные подземелья на крыльях своих охранниц. Близился рассвет, лазы в транспортный хаб и на склады, в который раз, закапывались, а мать роя, никак не могла родить. Стоило выйти девятьсот девяносто девятому яйцу и брюшко словно заглохло, внутренности пронзила ужасная боль и королева замерла с набитым ртом не в силах снова проглотить питательную кашицу. Назревало что-то значительное.

Глава 19. Чудовище из бестиария Лавкрафта

До самого утра тысячный кокон так и не вышел, а королева не смогла протолкнуть в горло ни грамма пищи. Боль, пронзающая нутро, сопровождалась ощущением перемещения внутренних органов, словно личинка чужого, поселившаяся в кишках, перед тем, как вырваться наружу, решила устроить перестановку. Это чувство коснулось, как торса, так и брюшка.

Вскоре основное тело начало трансформироваться и Фёдор мог наблюдать за этим со стороны, глазами своих слуг. Из боков полезли новые конечности. Они пробивали хитиновый слой, произрастали в виде эластичных щупалец, обретали форму лап и быстро затвердевали, покрываясь коркой из молодой брони. Таким образом на туловище образовалось три дополнительные пары лап. Такие же отростки появились и на всей протяженности брюха, из-за чего внешне матка стала походить на многоножку.

Массивная голова продолжила увеличиваться и добавлять в комплектацию новые глаза и рога. На этот раз они пробивались в случайных точках, совершенно асимметрично. В какой-то момент, участок, соединяющий голову и торс, расширился и укрепился до того, что какое-либо разграничение попросту пропало. Стоило этому произойти, как рога и глаза принялись расти и на спине, в том числе.

Пасть, в свою очередь, прибавляла в диаметре и обретала дополнительные жвала, а огромные муравьиные клешни, так и вовсе, атрофировались и отпали. Но, зато, тот орган, который выпускал подвижный сосущий хоботок, размножился и возник сразу в нескольких точках на голове, преимущественно рядом с пастью. Каждый из этих органов теперь мог выпускать по три хоботка, а сами розоватые тентакли увеличились в длине и толщине, благодаря чему обрели большую прочность и силу.

Родильное брюхо снова увеличивалось во все стороны. Его поверхность заполняли громадные толстые роговые пластины с шипами. Под утро, внутренняя боль начала помалу затихать, а королева уже выглядела, не как матка роя насекомых, а скорее, как чудовище из бестиария Говарда Лавкрафта.

Пленный жуколов с опаской выглядывал из коридора одним глазом. Он стоял, облокотившись на стену и опираясь руками на самодельные костыли. Бронерог, у него за спиной, контролировал все телодвижения реконструктора. Пускай только попробует учинить что-нибудь вредное и парень, на фоне пережитых физических страданий, не сдержит свой гнев.

Кроме телесных перемен, ещё случилась перемена ментальная. И если раньше юноша обнаруживал в себе неизвестные, но уже имеющиеся навыки, по типу умения безупречно управлять организмами слуг, то случившееся сейчас, он мог бы описать, как “впрыск новых знаний”. Один из био-процессоров просто из ничего породил совершенно беспочвенное осознание. Голову ни с того, ни с сего посетила идея и Фёдор, почему-то был уверен, что эта идея, абсолютная истина.

Знания эти позволяли основному организму понять свои новые функции. Отныне королева не ограничена поочередным рождением коконов разного вида в строгой зависимости от нумерации. Парень получил возможность сам, силой мысли, избирать какого вида яйцо будет произведено следующим. Питательные вещества больше не распределялись в немедленном порядке. Матка сможет накапливать их в себе и рожать когда пожелает. Но самое главное, к трём видам слуг немедленно добавлялось ещё два.

В впрыске знаний не содержалось понимания, каковы эти слуги. Единственный способ разузнать особенности их строения — породить и подождать вылупления. А вот что юноша узнал, так это какие ментальные конструкции необходимо создавать в голове, чтобы задать команду на образование конкретных зародышей. Он воспользовался этим навыком, чтобы породить одного из новых слуг и почувствовал, как в небольшой части брюшка активизировались некие процессы. Не дожидаясь их завершения Фёдор приказал генерировать нового слугу другого вида. Тогда необходимые вещества направились в ещё одну область брюшка и зарождение жизни стало происходить и там.

С окончанием телесных преобразований к королеве вернулся аппетит и она покончила со всеми брикетами, доставленными за прошедшую ночь. Больше ей не требовалось опускать морду и ждать, пока головастики закидают пищу в пасть. Множество длинных хоботков работали, как щупальца кракена, хватающие неудачливых моряков с палубы.

Осы заступили на дежурство по всем важным направлениям. Сегодня к таким направлениям прибавился взгляд сверху на южные луга с сурками. Было важно воочию понаблюдать за тем, насколько эффективны двенадцать зверловных ям.

Жуколов вдоволь насмотрелся на страшную гигантскую тварь, у которой он в пожизненном плену, и поковылял в свою камеру. Один гусень продолжал заботливо освещать ему окружающие пространство, несмотря на дополнительную затрату сытости на свечение. Гуманоид упал задницей на своё лежбище, немного повалялся, пялясь в потолок, потом подполз к груде деревяшек и вытянул оттуда случайную чурку. Разрубил её топором, сделав покороче, и взялся строгать ножом.

“Фигурки из дерева удумал тесать?” — возмутился парень — “Скучно без дела сидеть? Ну-ну… Мог бы полежать, пока я не запряг. Но раз неймётся, будешь работать.”

Головастик потух, заполз