Красная ворона - Александра Созонова

Рин объявился спустя три месяца, воскресным утром.

Услышав по телефону знакомый голос, я так обрадовалась, что не сразу сумела выдавить ответное приветствие.

— Привет, Рэна!

— …

— Я тоже рад тебя слышать. Послушай, я не слишком тебя напрягу, если попрошу о помощи?

— Привет, Рин! С каких пор ты стал вежливо расшаркиваться и просить, вместо того чтобы приказывать?

— Хочешь как обычно? — Он хмыкнул. — Пожалуйста! Ноги в руки и бегом ко мне. Да, и предупреди своего хахаля, чтобы до завтрашнего вечера тебя не ждал.

Ответить я не успела: запищали короткие гудки.

Я вертела в руках остывающую трубку, медля опускать на рычаг. Подошедший Глеб взглянул вопрошающе.

— Брат, — объяснила я, смущенно пожав плечами. — Я ему зачем-то нужна. Видимо, что-то стряслось.

— Поедешь?

Я молча кивнула.

Глеб отвернулся, чтобы скрыть выражение лица, и с преувеличенным интересом зашуршал газетой.

— Не расстраивайся, — подлизываясь, я чмокнула его в ухо. — Я помню, что мы собирались провести эти выходные романтически: выбраться за город, посидеть в ресторане у озера. Но случилось что-то важное. По пустякам Рин не стал бы просить. Я вернусь завтра вечером, ладно?

— Так ты там еще и ночевать собираешься?

— Глеб, но это же мой дом! Тебе ли говорить об этом? Почему я не могу остаться в своей комнате на ночь? Чем это тебя обижает?

— Да ничем, конечно, — повернувшись, он вернул мне поцелуй. — Просто я беспокоюсь о тебе. И твой братец мне не слишком нравится, ты уж прости.

— У вас это взаимно.

— Еще бы. Но, заметь, я ничем его не обидел — ни словом, ни делом.

— О да! — Я саркастически рассмеялась.

— Если ты про дарственную, то в этом не было ничего личного — только забота о твоем благе. Он же — ни разу за все то время, что мы вместе, не зашел в гости. Ему совсем не интересно, как и с кем проживает единственная сестра?

— Просто это не в его стиле. А ты не любишь Рина, потому что ревнуешь. И совершенно напрасно, между прочим!

— Ладно, иди, — Глеб увернулся от града моих подхалимских поцелуев. — Его сиятельство ждут-с.

Дверь родного жилища я открывала с трепетом. Помнит ли она меня? Послушается толчка ладони, или придется барабанить до посинения? Она меня помнила.

В холле было оживленно и многолюдно. Точнее, многосущественно — так как основную массу составляли герои полотен Рина. Они галдели и перемещались. Кто-то, узнав меня, приветливо или прохладно раскланивался. Птица Гаадри сочла нужным выразить свою радость извилистым танцевальным па, а дожки вспорхнули на плечи, щекоча уши и щеки и звонко цокая.

Первой эмоцией был шок. А затем отчаянье: «Вот и все! Я ему больше не нужна, окончательно». Толпившиеся существа свидетельствовали, что Рин научился давать им жизнь и плоть без моей помощи. Видимо, Кайлин приручили настолько, что требовалось лишь свистнуть. «Ты свистни, тебя не заставлю я ждать…»

Я не разревелась только потому, что наткнулась на Снеша. Он орал благим матом на меланхоличного богомола, не выпускавшего из лапки ополовиненную бутыль абсента, а остальными пятью, изрядно пошатываясь, натиравшего паркет.

— Рэна! Наконец хоть кто-то адекватный! — Он непритворно обрадовался и обнял меня, слегка потискав. От Снешариса шел запах пота, чего прежде никогда не водилось, а обычно ухоженные волосы торчали грязными патлами. — Я спячу во всем этом бедламе! Рин выпустил свой зоопарк нам в подмогу, а от них ведь один вред, ты знаешь. От Як-ки и Маленького Человека толку тоже никакого, а Ханаан уже двое суток занимается исключительно своим экстерьером. А мне, между прочим, тоже нужно успеть привести себя в порядок! Ты-то как? Расскажи.

— Нормально. Лучше, чем хорошо. А с чего у вас тут такой бордель?

— Разве Рин тебе не сказал? Через четыре часа здесь открывается выставка его работ. Приглашены все известные критики, весь московский бомонд. Мы уже неделю на ушах — готовимся.

— Здорово! Значит, он решил наконец показать себя миру?

— Давно пора! Можно, я обнаглею настолько, что оставлю тебя со всей этой дикой ордой, а сам побегу мыться? Заодно посплю пару часиков, а то этой ночью не удалось.

— Да ради бога.

С радостным воплем «Ай эм фри-и!» Снеш исчез, на бегу благодарно чмокнув меня в щеку.

Уже через десять минут усилий по приведению хаоса в космос у меня создалось впечатление, что никуда я отсюда не уезжала. Все было так знакомо, привычно — хотя подобных масштабов, сказать по правде, битва за чистоту прежде не достигала.

Все помещения были затянуты тканью — где мешковиной, а где парчой или шелком. Нетронутыми остались лишь спальни Рина, моя комната и кабинет-оранжерея. Немногочисленную мебель вынесли на задний двор, окна плотно зашторили, включили все имеющиеся лампы и светильники. Повсюду стояли и висели картины. Я невольно отметила, что гений брата на редкость плодовит, и мой уход ничуть не отразился на степени плодовитости.

В мою задачу входило вымыть полы, протереть рамы и отнести мелкие артефакты вроде масок и статуэток в подвал. Одна я справилась бы с этим не в пример быстрее, чем с армией «помощников».

— Рэна вернулась! Рэна! Я так скучала!.. — Влетевшая Як-ки чуть не сбила меня с ног, выражая ликование всем телом, всеми конечностями и даже соломенными волосами, блестящими и пушистыми, занавешивавшими половину лица.

Она так активно бросилась мне помогать, что руки у меня вконец опустились.

Но тут, к счастью, на сцене появился Рин. Я не узнала его в первый момент, приняв за еще одного ожившего персонажа, нарисованного в мое отсутствие. Отросшие до плеч волосы, а также ресницы и брови были выкрашены в платиновый цвет. Над левым веком блестело серебряное колечко с каким-то символом. Обтягивающее одеяние из черного шелка подчеркивало стройность, граничившую с истощением, а алый шарфик на шее казался свежей раной. Брат выглядел уставшим и взвинченным.

— Все на свои места! — рявкнул он.

И тут же вокруг стало пусто и тихо.

Як-ки, сидевшая на полу и старательно возившая тряпкой в луже с водой, подняла лицо с бескрайней улыбкой. Герои картин корчили рожи и дурачились в своих рамах, но после следующего приказа: «Застыньте!», все замерли.

— Рэна, что еще осталось сделать? — спросил он вместо приветствия.

Я огляделась. Странно, оказывается, я почти со всем справилась.

— Да почти ничего. Разве что лужу Як-кину вытереть, да заставить ее руки помыть.

— Марш мыть руки!

Як-ки с той же улыбкой унеслась в ванную, а я убрала с пола лужу.

— Через полчаса начнут съезжаться. Что твой гражданский муж?

— Спасибо, у него все замечательно.

— И как он только отпустил тебя в гнездо порока?

— Он мне доверяет.

— С чего бы, интересно?

Рин явно отыгрывался на мне за свое дурное настроение — видимо, не на шутку мандражировал по поводу выставки. Оказывается, и он мог нервничать! Слишком многого ожидал, слишком многое должно было решиться сегодня. Понимая это, я все же не удержалась от язвительной реплики:

— Глеб в курсе, что в этом «гнезде порока» я сумела сохранить невинность и он мой первый мужчина.

— Нашла, чем гордиться.

— Да, нашла! Мой мужчина уверен во мне, а я — в нем.

— Ну и дурак! — Рин усмехнулся, правда, беззлобно, и потрепал меня по щеке. — Ладно, не заводись. Я рад, что все у тебя хорошо.

Меня ждало еще одно потрясение — в лице Ханаан Ли. Сегодня она воистину превзошла самое себя, сотворив из лица и тела нечто вроде мини-выставки картин Рина. На длинном шелковом платье тянул вверх — к декольте и шее — ветви-руки розовый лес. Волосы, покрашенные в индиго, являли собой сложную композицию — что-то вроде женского бюста с птичьей головой. Ногти на руках и ногах были посвящены самым ярким работам, причем у некоторых она позволила себе вольность изменить цвета — чтобы не выбивались из общего колорита. На лбу красовался выведенный тонкой кисточкой глаз со светло-зеленой, покрытой рябью радужкой.

— О-о! Ты не зря потратила двое суток!

Снешарис, благоухающий и приодетый, рассматривал этот шедевр с вожделением и восторгом, кружа, как возле рождественской елки. Маленький Человек, ради праздника сменивший рваный пиджак на неизвестно где откопанный фрак, обещал посвятить Ли поэму. А вот Рин, всецело погруженный в свои заботы, не обратил на ее облик никакого внимания.

Когда раздался первый звонок в дверь, Як-ки вдруг рухнула на пол и затряслась в припадке.

— Твари, скоты, подонки… — бормотала она хриплым басом.

— Только Ругры нам сейчас не хватало! — Рин чертыхнулся. — Сделаем так, — он сжал плечо Снеша с такой силой, что тот взвизгнул. — Я, ты и Маленький Человек оттащим ее в подвал и попробуем успокоить. А вы, — он кивнул мне и Ханаан, — займетесь гостями.