Покаяние - Элоиса Диас

операцией из дальнего угла холла. Давно он тут стоит? Инспектор, полностью сосредоточенный на том, чтобы не уронить брата, словно утратил чувство времени.

Вукич тоже заметил Монтальво и шагнул ему навстречу. Альсаде снова пришлось нести Хорхе в одиночку. Издали их можно было принять за перебравших приятелей, опирающихся друг на друга в ожидании ночного автобуса до дома, если бы один из них не привалился к другому слишком уж тяжело.

– Мы его забираем, – объявил комиссар.

– Стоп, стоп, стоп, – остановил их Монтальво. Тон его был напряженным, а поза, наоборот, небрежной, даже расслабленной.

Сообразил, что мы в его власти.

– Посещение задержанного… Сами понимаете.

Да что тут непонятного: ты спохватился, что оплошал, пустив нас внутрь, и теперь хочешь спасти положение.

– Это событие исключительное. Но мы с вами коллеги, все такое… Так что можно пойти на уступки.

Альсада мысленно поторопил Монтальво. Он не знал, сколько еще сможет удерживать Хорхе Родольфо без помощи Вукича.

– А теперь вы, значит, намерены его забрать? – тем временем продолжал Монтальво. – Это совсем другое. С чего вы взяли, что отсюда можно вот так спокойненько уйти? Это не только грубое нарушение инструкции. – Он делано кашлянул. – Это неуважение к нашему труду!

Так вот как это все называется.

– Мы ведь спасаем страну!

Сидя за столом.

– Вы вообще понимаете, как трудно организовать слежку за такими вот паразитами?!

Альсада сглотнул. Он и сам не раз нелестно отзывался о Хорхе, но уж кем-кем, а паразитом никогда его не называл.

– Вы знаете, как непросто найти этих подпольщиков? Сколько труда нужно, чтобы аккуратно изолировать их от общества?

О да, аккуратно!

– Вы хотите забрать одного, а дальше-то что? На улицу его выпустите? Да он завтра же бомбу где-нибудь заложит!

Интересно, какие варианты прокручивает сейчас у себя в голове Вукич? Наверняка просчитывает, за какое из слов Монтальво ухватиться. Альсада бы попросту набросился на недоумка. Тот бы от удивления в худшем случае притих, а в лучшем – уступил. Но что, если сопротивление его только распалит? Секунды казались минутами. Нет, все-таки лучше помалкивать. И правда, красноречие старшего капрала, не получая отпора, понемногу иссякло.

– По инструкции никак не положено, – снова напомнил Монтальво и ненадолго замолк. – Ни с места.

И скрылся за неприметной боковой дверью.

– A ver, ¿qué está pasando aquí?[47] – прогремел голос на весь холл.

К ним с нарочитой неспешностью шествовал кто-то из начальства – с таким видом, будто Земля начала вращаться только с его появлением. О звании данного командира можно было только догадываться. В этом камуфляже и не поймешь. Впрочем, если размер живота с давних времен считается вернейшим показателем иерархического статуса, то к ним приближался по меньшей мере генерал, положив пухлые ладони на ремень, ерзавший туда-сюда от каждого шага. Монтальво за его спиной не было видно.

Альсада сделал шаг назад, а Вукич – вперед.

В первый день работы в отделе Альсада совершил общую ошибку – принял комиссара за простого хама. Только со временем стало понятно, что Вукич обладает инстинктом убийцы. Комиссар умел принять оптимальные стратегические решения в считаные секунды, как прирожденный воин, и Альсада невольно зауважал шефа. Конечно, способность интуитивно оценить противника и продемонстрировать ему себя не зависит от звания и ранга. Но вид комиссара и впрямь вызывал трепет и вполне мог нагнать страха на предполагаемого генерала. Мало того. В юности Вукич занимался боксом. И подобно бойцу, который вопреки обычной логике уходит от удара вперед, а не назад, комиссар сообразил, что если толстяк вторгнется в его личное пространство, то не сможет дотянуться до Хорхе. Для этого ему придется обойти Вукича и в какой-то момент потерять из виду братьев Альсада. С глаз долой, из сердца вон.

– Estos[48]. Говорят, что хотят забрать Альсаду, – пояснил Монтальво из-за спины своего командира.

Хоакин, хоть и был куда ниже Вукича, сумел разглядеть из-за плеча комиссара смуглый широкий лоб, на котором время уже прочертило первые морщины. Черные, смазанные гелем волосы были до того тщательно зачесаны назад, что казались нарисованными.

– Добрый вечер, сеньоры.

А хотел сказать «сеньоры штатские». Даже отсюда чую презрение.

Начальник говорил неспешно. Такими темпами дело разрешится нескоро – что для него, что для них.

– Я – капитан де Сервателли.

– Добрый вечер, сеньор, – почтительно ответил Вукич.

– Меня тут буквально с постели подняли…

А вот это неправда.

– …и все ради того, чтобы разъяснить вам одно крайне важное правило ESMA. Очень простое, но, видимо, вы его не вполне поняли. – Он смерил взглядом инспектора, потом комиссара.

А Петакки куда делся?

Глаза капитана уперлись в Вукича, точно в нашалившего ребенка, которому следует осознать всю серьезность проступка.

– В ESMA можно войти, – произнес он, с наслаждением чеканя каждое слово, – а вот выйти нельзя.

Альсада сглотнул.

Де Сервателли совсем не походил на монстра. Напротив, он производил впечатление приличного человека, сторонника порядка и дисциплины, наверняка очень уважаемого в академии. Профессионала. Альсада даже подумал, что с таким он вполне мог бы выпить пивка и прийти к общему мнению по самым разным вопросам.

Хорхе Родольфо с каждой секундой становился все тяжелее.

– Это особый случай… – начал Вукич.

– Так можно сказать про каждый случай, – перебил его капитан.

– Сеньор, если позволите. – Не теряя ни секунды, Вукич подался вперед и что-то зашептал капитану на ухо.

Альсада рассчитывал на акустику пустого холла, но сумел разобрать лишь отдельные слова. Среди них вроде бы «рыба покрупнее» – ему не послышалось? Мы покойники.

Хорхе Родольфо, видимо, был того же мнения, потому что не к месту, точно пьяный, вдруг произнес – куда громче, чем хотелось бы обоим:

– Я им не сказал…

Где больнее всего? Альсада сильнее обхватил брата под ребра. Хорхе поморщился и затих.

Но его голос все же привлек внимание де Сервателли. Он обошел Вукича и смерил взглядом изувеченное тело в руках Хоакина. Альсаду передернуло.

– Должен сказать, – продолжал Вукич, чтобы отвлечь капитана, – что с нашей стороны было бы упущением не выразить вам бесконечную признательность за вашу работу на благо нашей страны.

Капитан расправил плечи и горделиво выпятил грудь. Слава богу.

– И мы совершенно не хотим, чтобы из-за нашего визита у вас сложилось впечатление, будто мы недооцениваем усилия, которые вы предпринимали – и предпринимаете – ради нашей безопасности.

– Что ж. – Де Сервателли пригладил усы левой рукой.

Явно впечатлен.

– Что ж? – переспросил Вукич, искушая судьбу.

– Как раз недавно обсуждали эту тему. Нам нравится сотрудничать с братьями по оружию. Но, увы, далеко не все разделяют наши взгляды. Вот буквально на днях я слышал разглагольствования об очередном preso politico[49]. Можете себе представить?