Тест на прочность - Андрей Воронин

- Стой! - заорал "восьмой", целясь из пистолета.

- Не надо нервничать, я сам поведу. - Гусев спокойно переместился на освободившееся, еще теплое место.

- Вас, блин, двое должно быть! Увидит Гоблин одного и заподозрит неладное.

- Тогда присаживайтесь рядом, вы ведь в штатском, - Гусев мягко тронулся с места.

Сотрудник светиться не хотел. Включил рацию, чтобы сообщить об инциденте, но тут же прикинул, кого сделают виноватым.

Послушал в очередной раз перекличку постов, но сам ничего говорить не стал. Начальство и не требовало от него периодических докладов насчет обстановки, понимало, каков обзор со дна машины.

За трассой есть кому следить. "Восьмой" должен сработать, если Гоблин дотянется до "аудюхи".

Гусев все делал вальяжно, с достоинством.

И машину вел, не превышая положенной скорости. Сотрудник собирался уже отключить рацию, когда из эфира вдруг донесся деревянный, лишенный выражения голос:

- Пост номер три. Мы его застрелили.

Так в самом деле мог бы сказать человек, только что соприкоснувшийся со смертью.

- Есть! - воскликнул сотрудник. - Урыли гада! Всех вас рано или поздно уроем!

- Набьете чучела и в музей боевой славы? - предположил Гусев.

"Восьмой" был так счастлив, что даже не оскорбился явной иронией.

- Тормози, я хоть вылезу из этой долбаной щели.

Выйдя из машины, он разогнул спину помассировал затекшую шею. Просунул руку под свитер, чтобы расстегнуть лямки бронежилета, но передумал. Отлил, изобразив желтым цветом сложный зигзаг на снегу. Уселся впереди, шумно отдуваясь, будто вырвал только что рекордный вес.

- Трогай. Ты молодец, только вот слишком себя любишь. В остальном, скажу честно, молоток. А водила твой полное дерьмо, гони его в шею.

- Если мы в самом деле пришли к взаимному уважению, нам бы стоило отказать в уважении кое-кому другому. Например, всяким "добрым душам", которые гадят исподтишка, хотят загрести жар чужими руками.

- Интересно? - погрозил пальцем сотрудник. - Еще как интересно.

Готов он был назвать "заклятого друга" Гусева или нет, так и не удалось выяснить. Как гром среди ясного неба прозвучал характерный треск. Раздирая белую завесу, на трассу вырвался мотоциклист. Несмотря на снегопад, он был в одной кожаной безрукавке, надетой на голое тело.

- Газу! - беззвучно прошептал сотрудник.

Развернувшись, стал палить через заднее, залепленное снегом стекло. В ответ что-то ослепительно вспыхнуло совсем рядом с Гусевым, и салон наполнился удушливым дымом.

Феликсу пришлось притормозить при абсолютно нулевой видимости. Опустив стекло, он высунул наружу голову, хватая чистый воздух ртом. Разглядел впереди свернувшего с дороги мотоциклиста - тот не собирался потрошить "Ауди" в поисках мифических пятидесяти штук.

Дождавшись, пока Гоблин окончательно скроется из виду в сумрачном ельнике, Гусев выбрался наружу, отряхнул пиджак и шарф.

Из открытого окна и огромной дырищи в заднем стекле продолжал клубами валить белый дым - кажется, чадил подголовник кресла. Гусев распахнул настежь все двери и только тогда разглядел "восьмого". Выстрелом из ракетницы Гоблин спалил несчастному все лицо. Оно превратилось в черную обгорелую и дымящуюся лепешку с запекшейся от жара кровью.

Ни ужаса, ни облегчения Гусев не чувствовал.

Вот если б чуточку позже, если б мент успел намекнуть, дать хоть одну примету "доброй души".

Вообще-то, с людьми из этой конторы сегодня еще предстоит пообщаться. Обстоятельства гибели своего сотрудника менты будут уточнять особенно дотошно...

А Гоблин тем временем мчал прямиком через лес, не сбрасывая скорость ниже шестидесяти - семидесяти километров. Ели неслись на него одна за другой. Стволы с зеленоватым налетом, ветки - здоровые и больные, где иглы изъедены были какой-то бледной плесенью.

За секунду он успевал несколько раз вильнуть рулем вправо-влево, лавируя между деревьями. "Харлей" подпрыгивал на выпученных из-под земли корнях, иногда буксовал на хвойной подстилке, но в целом продвигался благополучно.

Гоблин не сожалел, что оставил в живых раненого возле оврага и еще одного человека в "Ауди". Он слишком презирал людей, чтобы ставить себе целью обязательно давить и добивать каждого. Часто без всякой причины терял интерес, и оставшийся в живых человек превращался в мелкую часть пейзажа. Стирался из памяти, едва только исчезал из виду.

***

Тщательно спланированная операция скатилась к полной неразберихе. Сообщение о завершившейся карьере Гоблина оказалось ложным.

Дальше - больше: на трассе обнаружилась "Ауди" в облаке белого дыма. Полковник Левашов орал матом на всех, кто стоял перед ним, кто мог его слышать в эфире. Требовал поднять в воздух вертолет.

Летчики отказывались рисковать впустую - даже танк не удастся сверху разглядеть, а мотоцикл и подавно. Полковник грозился приехать к ним и под дулами автоматов загнать в "вертушку".

Парамонов с капитаном-куратором ждали указаний. Присутствие постороннего особенно бесило Левашова. Какого черта прислали сюда этого следователя из Ростова? Только для того, чтобы разнести во всех подробностях весть о, позорном провале операции?

Пусть бы Гоблин слинял подобру-поздорову, догадавшись о ловушке. Но откуда такое счастье - этот гад еще поимел всех разом.

До стоянки вертолета было каких-то десять минут езды. Левашов велел ростовчанину и куратору ехать вместе с ним. Снег пошел еще сильней, и Парамонов не испытывал ни малейшего энтузиазма по поводу полета. Не хватало только врезаться в какую-нибудь опору или радиомачту, как уже не раз случалось с "вертушками" при такой погоде.

- Вы на сегодня в моем подчинении! - с места в карьер накинулся Левашов на летчиков. - Под трибунал пойдете!

"Такой до генерала дослужится, - подумал про себя Парамонов. - Всегда готов бросать других на амбразуры".

- Ладно. Пожалуйте на борт, - любезным жестом пригласил пилот.

- Я буду на связи, - заявил полковник. - Вот они полетят.

"Спасибо за доверие, - мысленно поблагодарил Парамонов. - Иного от тебя и ожидать не следовало".

При взлете вертолет поднял бешеную круговерть, она продолжалась и дальше, на высоте.

Отдельных снежинок нельзя было разобрать, - седые космы завивались вокруг с тем же остервенением, с каким летчики проклинали полковника.

- Сука, тварь. Прицепить бы за яйца, пусть бы болтался внизу. Не дай бог что случится, завтра кинут семье подачку и привет. Живите как можете.

"Нормальные дела нормально раскручиваются, - думал ростовский следователь. - А если началось по-дурному, значит, так и дальше пойдет".

- Вы, может, высоко не забирайтесь, - осторожно предложил пилотам куратор Хмеля.

- Надо еще поглядеть, где лучше, где ветер послабей.

Чтобы не чувствовать себя полным идиотом, рискующим попусту, Парамонов пытался разглядеть местность с высоты "птичьего полета". Сквозь подвижную муть едва-едва, будто в бреду, проступали лесной массив, линия дороги.

- Куда хоть лететь, кто из вас знает?

- Давайте в сторону "железки", - пожал плечами куратор. - Там чуток повисим.

Реплики насчет Левашова и его ближайших родственников продолжали сыпаться как из рога изобилия. Никто, кроме Парамонова, не утруждал себя безнадежным разглядыванием земной поверхности.

Подполковник тем временем вышел на связь, поинтересовался первыми результатами.

- Вроде как молоко перемешиваем лопастями, - доложил куратор.

Его мутило: губы страдальчески искривились, румянец отлил от щек.

- Сейчас все выправится. По прогнозу снегопад сегодня только в первой половин? дня.

Вертолет продвигался медленно, будто на ощупь. Только сейчас обозначилась еще одна линия - железнодорожная колея, хотя от трассы до нее было рукой подать. Парамонов различил внизу игрушечный поезд. А вон река темная лента неодинаковой ширины. Лучше таращиться изо всех сил, чем пережевывать, как жвачку, собственные страхи.

- Почему поезд стоит? - спросил он у куратора. - Ни станции вроде нет, ни платформы.

- Может, пропускает встречный, два зараз обычно не въезжают на мост, морщась от тошноты, ответил капитан. - Но вообще далековато встал, километра за три.

Мост был явно свободен. В чем тогда дело?

Тут "вертушка" неожиданно угодила в сильный воздушный поток. Борт тряхнуло как следует...

Глава 40

СИНХРОННЫЙ ПРЫЖОК

В это время суток товарняки шли один за другим, с небольшими интервалами. Поезд, увиденный с вертолета, остановил не кто иной, как Гоблин. Ехал внизу, вдоль края насыпи, держался наравне с тепловозом. Выстрелил из винтовки дагестанца один раз, другой.

Машинист с помощником пригнулись, решив, что кто-то придуривается с дробовиком. Или дозу принял, или по жизни такой дурак. А может, охота не сложилась и он теперь нашел подходящую цель, по которой мазануть трудно?

Резко прибавив скорости, Гоблин вырвался вперед, перескочил через рельсы перед самым носом накатывающейся махины и снова выстрелил, теперь уже с другой стороны. На железнодорожников посыпались осколки стекла, одновременно долетел отчетливый крик: