Путешествие в... - Гросов

солнце раскинуло свои лучи в центре монеты, и темно-фиолетовый, как ночное небо, фон. Кажется, что в фиолетовом поле, видны искорки звезд. Магия. Металл, или что это такое, называется, слезы Черного солнца. Монета номиналом тысяча золотых. Трофей.

— Прислали этого, пришлют следующего, наверняка поедем зачищать, — Федор, в двух словах обрисовал ситуацию, и дальнейшее решение вопроса.

— Если твоя свадьба, с Виолеттой, состоится, — Федор резко поменял тему, — то теща тебе достанется самая лучшая, будет просто как шелковая, тебя на руках носить будет.

— А если, о ее участии в этом деле будем молчать, даже в живых оставят, — задумчиво прикинул Эд.

— А ты умеешь быть прагматичным, мой коварный сокамерник, — к Дену вернулась прежняя расслабленность.

— Федор, попроси парней, пусть забудут, что сегодня видели Изольду Викторовну, — Ден протянул, монету, — а это, раздели на всех, кто был на операции.

Федор понимающе кивнул.

Интерлюдия. Изольда Викторовна Волкова.

Когда уводили говорливого любовника, Изольда все так же гордо, с прямой спиной и расправленными плечами, в одном чулке, стояла одна в комнате. Беззвучно плакала. Слезы катились сами, она не их могла контролировать. Смерть дохнула ей в лицо трупным смрадом. Волосы на затылке, до сих пор стояли дыбом. Светлое солнце, куда она влезла.

Так все красиво начиналось. Молодой поклонник, знаки внимания, куртуазно и не обычно. Феликс иностранец, в их стране все гораздо культурнее и красивее. Красивые подарки и крышесносные предложения. Велеречивые признания в любви, произнесенные с легким акцентом, мурашки в животе. Это не наши грубые и суровые мужчины. Оказалось, это не она способна привлечь своей красотой молодых мужчин, ее цинично использовали в собственных целях. Она заигралась, и чуть не утащила за собой всю семью. Подставила их под удар. Думала только о себе. О мурашках, в одном месте. И осталась в живых, благодаря дочери. Ирония судьбы.

Она видела в глазах человека, которого звали Федор, свой приговор. Она знала законы. Не казнят. Сошлют на рудники. От нее откажутся все, родные, знакомые. Если выживет на руднике, прямая дорога в монастырь, доживать жизнь. Но Эд простил ей это преступление. Когда Федор повернулся к ней, и хотел что-то сказать, Эд покачал головой. С какой радости ему быть великодушным? Причина одна. Виолетта. Эд ей простил, а вот простят ли другие? Изольде, очень хотелось жить. Не на рудниках и в монастыре, а так, как жила раньше. Она готова на многое, чтобы оставить все как есть. Она больше не повторит свои ошибки. Вокруг нее грубые и суровые мужчины, которые не болтают, без необходимости. И на которых, можно положится. А она, не даст повода вспомнить о произошедших сегодня событиях.

Глава 18

Приглашение на ужин, пришедшее от Волковых, было вежливо отклонено. Сославшись на важные дела, — «Эд, у нас же все дела важные. Я знал, что ты меня поддержишь». Решено было провести время с пользой. Наесться до отвала, за пропущенный ужин (который был у Волковых, так себе, мало, не для парней из Долины), завтрак и обед. Обед провели, заполняя бумажки у Городового. Средневековье, какое-то неправильное.

Вместо того чтобы пафосно войти, бросить окровавленного Феликса к ногам шерифа, простите, Городового, выпить с принимающей стороной по стакану водки, ударить по рукам, и здравствуй свобода. А тут сиди, пиши, благо, что писарь женского пола, хоть и очень строгий. Ден не смог договорится, чтобы его отпустили, он оказывается пострадавшая сторона, и представитель семьи. Писали долго, не смотря на артефакт для самостоятельного написания текста. Агрегат, из которой ползет свиток, с готовым текстом, начерченным красивым подчерком, красными чернилами. Магия. Управляет всем этим добром женщина в годах с обручем на голове, но рядом крутится, очень серьезная молоденькая практикантка, в сером форменном платье. Старательно слушая и повторяя за наставницей, девчонка бросала быстрые взгляды на Федора и Дена. Но больше на Федора.

— Обидно Эд, почему не мы, мы же тоже тут сидим. — Ден пытался изобразить Карлсона.

— Потому что, Федя брутальней, и у него борода, — то ли пошутил, то ли констатировал факт Эд.

Обиженный Ден, не поехал отмечать в бар, удачное завершение дела. Решил отдохнуть дома, где его и застало послание от Волковых. Выбросил в ящик для мусора, отвечать не стал. Просто лень придумывать оправдания. Съев все, что принесли, завалился на часок поспать. Еле встал, уже почти семь, а еще ехать к Ксюше.

Сидели, пили местный чай с Оксаной. Встретив Эда у двери, она сразу прижалась к нему, крепко, со всей силы обняв. Видно, что ждала, но повела не спальню, а на кухню. Суетилась, улыбалась. Была очень рада гостю, милая, невысокая. Работает у Мастера-артефактора, комплектовщицей. В мастерской с подвалом, три этажа, пока соберешь, пока разнесешь. Работа не тяжелая, но ходить приходится часто. Работа требует повышенного внимания, и ответственности, мелкие детали, дорогие материалы. Морщинки вокруг черных, блестящих глаз, не портят гладкое лицо, милые ямочки на щеках, красивая улыбка, черные, густые, гладкие волосы. Только присев, рядом с Эдом, подскочила, вспомнив, о каких-то сладостях, не поставленных на стол. Где Эд, и где сладкое. Допрыгалась, была поймана и унесена на руках в спальню.

Ночник светил тем же желтым светом. Ставни были закрыты, и магия оконных стекол осталась за ставнями. Ксюша лежала, и слушала, как бьется сердце у Эда. Подняла голову, и блеснув темно-фиолетовыми глазами, продолжила прерванный, приятной паузой, монолог:

— Для меня супружеская постель всегда была наказанием, особенно со вторым мужем. Когда он не вернулся из Долины, я вздохнула свободно. Решила, больше никаких мужчин. Ко мне уже полгода Мастер, хозяин мастерской, с предложением о замужестве подходит, а я, и отказать боюсь, мало ли придется новое место искать. И согласиться боюсь, опять эта супружеская постель. — любовница вновь улеглась головой со стороны сердца, и стала гладить руками Эда.

Руки Эда заскользили по ложбинкам и впадинкам, нельзя женщинам бояться секса. Это необходимо исправить. Срочно.

— У тебя глаза, как ночное небо, — это были первые слова Эда с начала свидания.

Ксюша замерла, неверяще смотрела блестящими в свете ночника глазами. Он намотал ее волосы, на кулак, и потянул ее губы к своему лицу. Открыв в немом крике рот, горя безумными от страсти глазами ярко-фиолетовыми глазами, девушка судорожно вцепилось пальцами в плечи Эда.

Оксана, стоя босиком, завернувшись в одеяло, сбоку от входной двери. По тротуару, шли ранние прохожие.

— Выходи замуж за Мастера, раз собралась, у тебя все будет хорошо, — сказал на прощанье Эд.

Такси неспешно шагала по дороге.

— Эд, так в чем