Цветок Индиго (СИ) - Кат Зозо

Эх, и всё же не пойму, почему это должен быть именно Нару? Почему не Джон? Тот милый блондинчик мне больше по вкусу. Хорошенький, голубоглазый… Ну просто ангел! А этот… Чёрт, да и только.

Но, чтобы я там не думала, пора свыкнуться с реальностью и действовать исходя из того, что имею.

На следующий день что я, что Шкурка уже бегали, бодрее олимпийской сборной. И, как оказалось, Нару также пришёл в себя, но его решили ещё придержать в больнице. Поэтому вся компания решила двинуть именно к нему, назначив время встречи. Собрались около городской центральной больницы и принялись искать палату под номером пятьсот три. К нашему удивлению, на той палате не были никаких указателей или имён, кто тут лежит. Хотя принято как минимум вешать карточку с именем пациента занимающего палату. Но… тут пусто.

— Эй, — обратилась Аяко к монаху, смотря на дверь. — Ты уверен, что это здесь? На табличке нет имени.

— Лин назвал эту палату, — пояснил Бо-сан. — Если ошибёмся, то просто извинимся.

Однако ошибки не было. Это оказалась действительно палата Нару, где на единственной койке сидел парень, одетый в белое больничное юкато. При этом парень был уже в сознании и, как обычно, не терял времени зря, работая над очередными документами. Вот кто точно кайф ловит от работы.

— Эй, Нару-чан! — поздоровался Бо-сан, входя в палату. За ним последовали и остальные. Девчонки, как увидели Нару в одежде не чёрных тонов, стали негромко перешёптываться. Мол, это так непривычно и забавно одновременно. Масаока сразу же шикнула на Аяко и Май, отметив, что девушкам следует вести себя прилично. А монах тем временем продолжал. — Слышал, ты задержишься здесь на какое-то время. Как самочувствие?

— Всё в порядке, — спокойно отозвался Нару, убирая документы в сторону. — Просто небольшая анемия. Скажите лучше, как там дела с хитогата?

— Просто небольшая анемия? — переспросил Бо-сан, украдкой переводя взгляд в мою сторону. Я же тем временем отошла в сторону и, прислонившись спиной к стенке, скрестила руки на груди. Разговаривать сейчас у меня точно не было желания. И монах это понял. Он видел, что произошло, но у всех возникло мнение, будто я совершила какой-то таинственный и секретный цыганский обряд, который остальным просто не понять. И переубеждать их, я пока не хочу. Пусть думают так, как им удобнее. — Что ж… — вздохнул монах. — Как ты и сказал, мы сожгли их, а пепел развеяли над рекой. Осталось только найти виновника…

— У меня уже есть некоторые предположения, — тут же дал ответ Нару.

— Что?!! — пронеслось среди ребят.

— Я встречусь с ней, и всё улажу, — спокойно продолжал Сибуя. — На этом расследование можно считать закрытым.

— И ты не скажешь нам, кто за этим стоит? — начинал злиться монах.

— К вам это отношение не имеет, — обрубил парень, даже не собираясь начинать этот разговор.

— Эй-эй! — возмущался Бо-сан. — По крайней мере, я имею право знать. У меня официальный запрос от моей клиентки!

— Я тоже хочу знать! — воскликнула Аяко. — Ты не можешь просто отмахнуться от нас!

— Нару… — произнесла Май, несколько растерявшись.

— Эх… — вздохнул Сибуя, раздумывая над ситуацией. — Ладно, Бо-сан может остаться. Но остальных я прошу выйти.

В отличие от некоторых, что восприняли данную просьбу в штыки, я решила не спорить с парнем. Просто развернулась в сторону выхода и зашагала к дверям. Но тут меня ждал интересный сюрприз…

— Роза, тебя я также попрошу остаться, — произнёс Нару, заставив остальных окончательно сбиться с толку. Хотя некоторые лишь фыркали, что это что-то вроде благодарности.

В любом случае, я вернулась к тому месту, где была. Всё также предпочитала молчать и наблюдать за происходящим. Но не успел Нару пояснять суть дела, которое он считает закрытым, как в палату вновь постучали. Это пришли ученицы из школы, где мы вели расследование. Среди них была Касаи-сан и… учитель биологии Убусуна, чему Нару был явно не особо рад.

Но раз они все пришли, было принято начать разговор прямо с ними и прямо сейчас. Все, кого Нару не допустил к делу, в итоге покинули палату. Из нашей группы остались только Бо-сан, Май, Лин, Я и мой хорёк, который недавно плотно перекусил и теперь дрых, периодически зевая.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Итак, — начал Нару. — Кто слышал о том, что я Оммедзи?

— Я слышала, — заверила Касаи.

— Касаи-сан, ты говорила об этом ещё кому-нибудь?

— Да, — кивнула девушка. — Кеи-сенсей… А что, нельзя было?

— В этом деле Май очень помогла нам своей интуицией, — продолжа Нару. — Ты слышала об этом?

— Да, — задумалась Тиаки. — Кажется, это проскальзывало в разговоре…

— Кто-нибудь ещё об этом знал? — допрашивал парень.

— Я говорила об этом Кеи-сенсей, — тут же отвечала девушка.

— А что ты скажешь насчёт своей новой одноклассницы Розы? Были какие-нибудь мысли?

— Ну… — виновато нахмурила брови Касаи. — По школе ходили сплетни, что эта девушка слишком много задаёт вопросов касаемо всего сверхъестественного. Более того, её постоянно замечали около проклятых мест и… Со стороны казалось, что она что-то ищет. Выглядела очень подозрительно.

— Ты и с этими мыслями поделилась со своим учителем? — спросил Нару.

— Я не должна была об этом знать? — спросила Убусуна мягким голосом. — Но я же больше никому не рассказывала…

— Вот как?.. — протянул Нару, мысленно сопоставляя информацию. — Я бы хотел кое-что уточнить. Сенсей, какую школу вы заканчивали?

— Я ходила в местную школу в своём родном городе, — пояснила женщина.

— Если я правильно помню, то вы родом из Фукусимы, верно?

— Да, — подтвердила Убусуна.

— Итак, — вздохнул Сибуя. — Мне всё понятно. Спасибо за содействие. Теперь я думаю смогу уладить то, что происходит сейчас в школе. — Девушки молча переглянулись, пытаясь понять о чём говорит Нару, но тут продолжил, не дожидаясь встречных вопросов. — Я понял, в чём причина происшествий. Это — Дзусо. То есть, метод проклятия Эмми, использующий хитогата… Поэтому, уничтожив хитогата, мы положили проклятию конец. Осталось только остановить заклинателя.

— И что это значит?.. — занервничала Касаи. — Ты позвал меня сюда, чтобы в итоге сказать, что во всём виновата я?!

— Ну что ты… — усмехнулся Нару. — Касаи-сан ни в чём не виновата. Настоящий виновник происшествий, это… Убусуна-сенсей.

В палате возникла звенящая тишина наполненная шоком и непониманием. Все ожидали от Нару пояснения, и он дал то, чего от него просили. Но в своём стиле. Парень пояснил, что знает о хитогата и предупредил, что всё те, что они нашли, уже сожжены. И если есть ещё, то лучше бы учитель отдала их добровольно, пока кто-нибудь не пострадал. Однако Убусуна отрицала свою причастность к данным происшествиям. И говорила это так спокойно, с мягкой улыбкой, словно рассуждала о погоде, а не о десятках несчастных случаях в результате проклятий.

Но Нару не сдавался. Он пояснил, что она единственный подозреваемый и перечислил причины так думать. Во-первых, Убусуна защищала Касаи, на которую ополчилась вся школа. Её травили не только ученики, но и учителя выставляя на всеобщее посмешище. Более того, попытки защитить Касаи, обернулись и против самой Убусуны. После её также начали избегать и осуждать за спиной. Подняли вопрос об увольнении, что в Японии считается довольно серьёзной темой, на грани позора. Но женщина и в этом случае продолжала улыбаться. И последняя её реплика сбила с толку даже ту ученицу, которую она защищала:

— Но в таком случае, роль заклинателя больше подходит Касаи-сан, нежели мне, разве нет?

Именно после этой фразы всё стало ясно. Это она. Так просто…

И чтобы положить этому конец, Нару продолжил свою речь. Он пояснил, что поднял документы из старой школы Убусуны, чтобы понять, что она за человек. Ведь так уверенно защищать девушку, будучи под давлением всей школы, непросто. На это нужны основания. Сильные основания. И Нару их нашёл. Более двадцати лет назад в Японии был резкий всплеск появившихся детей со способностями гнуть ложки. Эти дети привлекали папарацци и были под пристальным всеобщим вниманием. Одной из этих детей и была Убусуна Кеи. Однако популярность таких детей пошла на убыль. Пошла мода разоблачать их, поэтому пошли серьёзные гонения. Большинство детей обвинили в мошенничестве и заставляли признаться в этом. Убусуна-сенсей была одной из тех, кто признался в этом.