Прикосновение греха - Сьюзен Джонсон

— Обученными вашими французскими офицерами, эфенди, — вставил молодой киприот. — К ним не стоит относиться с презрением, как к арабам, которых в прошлый раз обратил в бегство один только вид арматоли, греческих солдат. Президент Кондуриоттис и его гидриоты с этим фактом еще не сталкивались. Месяц назад его водрузили на арабскую кобылу в богатой попоне, которую вели под уздцы шесть грумов. Сопровождаемый свитой секретарей, охранников, трубконосцев и советников, он восседал в седле, словно генералиссимус-завоеватель. Его приветствовали салютом из пушек, установленных на крепостном валу, и с кораблей в гавани. Неимоверно жирный, он свисал с седла, как мешок с сеном, и двое грумов были вынуждены его поддерживать, чтобы не свалился. Это упражнение оказалось для него слишком утомительным. Поездка в Триполицу заняла у правителя три дня.

Паша вскинул брови. Город находился всего в сорока милях.

— А что его лейтенанты?

— Вы имеете в виду доктора Маврокордатоса или Скоурти, старого моряка, которому он присвоил звание генерал-лейтенанта греческой армии?

— Господи! Кто же бьется с врагом?

— Кто угодно, только не наш президент. Выехав две недели назад из Навплиона, он до вражеского стана так и не добрался и, сокрушаясь по поводу собственной смелости, повернул назад в Навплион.

— А что с Наварином и Неокастроном?

Паша знал, что Ибрагим высадился к югу от этих двух крепостей в конце февраля.

— Они все еще держатся. Там Макрияннис с Бей-заде и Ятракосом.

Паша улыбнулся:

— Похоже, что мне придется преодолеть блокаду кораблей египетского флота, чтобы доставить сражающимся наши ружья. Макрияннис, должно быть, давно нуждается в подкреплении.

Он был с молодым воином одного возраста и дружил с ним со времен первой кампании 1821 года.

— Поскольку состояние турецкой артиллерии оставляет желать лучшего, флот Ибрагима не будет представлять большую проблему. К тому же у входа в пролив стоит Миаулис со своими тридцатью кораблями.

— Хоть какая-то поддержка. Выйдем в море сегодня же, если позволит ветер. А теперь, Никое, отведи меня на встречу с Гюставом. — В Занте они получили сведения, что Гюстава освободили из тюрьмы. — Я слышал, что он чудом избежал смерти.

— Месяц в темнице — большой срок, эфенди. Его спас сам Господь. Остальных, кто с ним сидел, повесили на базаре в Превезе.

— Ты был с Одиссеем, когда он забирал Гюстава?

— В этом принимали участие десять человек, чтобы без труда переправить его через турецкие линии. Одиссей сообщил, что от пыток Гюстав весь опух. Вонь в подвалах была невыносимой. Узникам приходилось прижиматься носами к замочной скважине, чтобы вдохнуть чистого воздуха».

Паша знал, что такое турецкие пытки, и нахмурился:

— Он выживет? Никое кивнул.

— Кризис миновал. Он поправляется. Благодаря вам. Дипломаты мялись и медлили. Консул боялся, что Измаил-бей подвесит его за яйца, если он вызволит Гюстава. Но в делах с турками и албанцами деньги всегда играли решающую роль. Мы доставили Измаил-бею пять тысяч грошей, чтобы он закрыл глаза на исчезновение одного пленника.

— Как скоро Гюстав сможет уехать домой?

— Возможно, недели через две. Врачи в лазарете его не отпускают. У него на ноге от оков образовалась глубокая рана.

Когда Паша навестил Гюстава, тот даже сумел изобразить подобие улыбки.

— Мари будет счастлива видеть тебя целым и практически невредимым, — сказал Паша улыбаясь. — Это она позаботилась о твоем спасении.

— Вместе с твоими людьми и деньгами. Спасибо, — поблагодарил Гюстав.

Теперь, когда водянка прошла, было видно, как сильно он похудел. В глубоко запавших газах появилась настороженность.

— Никое сделает все необходимые приготовления, чтобы отправить тебя домой, как только врачи позволят тебе покинуть госпиталь, — сообщил Паша, присаживаясь возле кровати. — Мари будет счастлива.

Настороженность во взгляде Гюстава тотчас уступила место теплому расположению.

— Только воспоминания о ней помогли мне выжить в этом аду, — прошептал он.

Паша подумал, что это целиком и полностью заслуга самого Гюстава, он не сломался под пытками, не сдался.

— Я сказал ей, что мы обязательно научим ее ходить под парусом, когда ты вернешься. Как ты считаешь, это выполнимо?

Гюстав издал хриплый смешок.

Только не в этой жизни. Она нас скорее потопит.

— Скажи ей, когда увидишь, что я не забыл о своем обещании. Я скоро уезжаю в Наварин. Передам Макрияннису от тебя поклон.

— Полагаю, ты слышал, что войска Ибрагима совсем не похожи на армию султана. Они могут представлять реальную угрозу, — предупредил Гюстав друга.

— Благодаря французским офицерам Ибрагима. Что ж, будет нелегко целиться в соотечественников.

Гюстав покачал головой.

— Не будет, если они сражаются за турок. Нужно просто нажимать на спуск. Береги себя, Паша, — произнес Гюстав. — Не дай им сделать то же самое с тобой. — Его глаза затуманились слезами.

— Я буду крайне осторожен, — заверил его Паша, готовый в скором времени подставить себя под пули и клинки армии Ибрагима. — Не беспокойся обо мне. Никое получил приказ неустанно следить, чтобы ты исправно выполнял все распоряжения врачей, — продолжал он с улыбкой. — Мари ждет не дождется твоего возвращения.

— Как только вернусь в Париж, женюсь на ней, несмотря на то что моя семья против.

— Она того стоит. А теперь пожелай мне удачи. Я отправляюсь к Макрияннису, может, смогу ему хоть как-то помочь.

— Попроси его убить за меня несколько турок, — прошептал Гюстав.

— Уверен, он сделает это с радостью. Хочешь получить их уши?

В глазах Гюстава на мгновение зажглись искры.

— Нет, в любой ситуации надо оставаться цивилизованным человеком.

Паша пожал плечами:

— Если вдруг передумаешь, у Макриянниса всегда найдется для тебя парочка-другая. — Он коснулся иссохшей руки друга, лежащей поверх одеяла. — Поправляйся, mon ami, и счастливого тебе пути.

С ресниц Гюстава сорвалась слеза и потекла по щеке, исчезнув в густой заросли темной бороды.

— Я обязан тебе жизнью.

— Нет, — тихо возразил Паша. — Ты был сильным и мужественным, потому и выжил. Не многие на это способны. — Погладив приятеля по руке, он поднялся. — Не забудь пригласить меня на свадьбу, — сказал он с улыбкой.

— Будь осторожен.

— Непременно.

Отдав приятелю честь, Паша вышел.

В заливе Наварин находилось с полсотни египетских военных кораблей, когда утром следующего дня Пашино судно приблизилось к порту на расстояние видимости. Оружие и боеприпасы тотчас перегрузили на более легкий греческий парусник. Под непрестанным огнем египетского флота барк, подгоняемый бризом, на всех парусах милю или ..-., больше ловко маневрировал среди огромных фрегатов, стоявших на якоре. Кораблик достиг греческих укреплений без особого ущерба, что лишний раз подтвердило, сколь плачевно состояние турецкой морской артиллерии.