Берлин 1961. Кеннеди, Хрущев и самое опасное место на Земле - Фредерик Кемп

«Шпигель» сообщил, что правительство Кеннеди не удовлетворило просьбу Аденауэра по окончании переговоров в Белом доме провести выходные с другом, президентом Эйзенхауэром, в Пенсильвании. Вместо этого, по сообщению журнала, ему было «разрешено» полететь в Техас на «ранчо вице-президента Джонсона».

Аденауэр, несмотря на высокие темпы экономического роста страны, страдал от уменьшения собственного влияния в Вашингтоне. С американскими союзниками он выполнил план Маршалла, восстановил свою страну, вошел в НАТО, а теперь должен освободить место Советам. Его ближайший друг и советник, Джон Фостер Даллес, умер два года назад. Пара немецких журналистов, крутившихся у Белого дома, рассказали, что у Аденауэра и Кеннеди установились тесные личные отношения, но этому не было никаких доказательств.

По окончании визита западногерманского канцлера Кеннеди вышел на лужайку у Белого дома в сырой и холодный вашингтонский апрель. История оценит его по заслугам, сказал он об Аденауэре, за его невероятные «успехи по соединению народов Западной Европы и укреплению связей между Соединенными Штатами и Федеративной Республикой».

Аденауэр, в свою очередь, назвал человека, в котором сильно сомневался, «великим лидером», несущим «огромную ответственность за судьбу свободного мира».

Почти незамеченным остался ответ Аденауэра на вопрос репортера в Национальном пресс-клубе относительно слуха о возможном строительстве бетонной стены. «В ракетный век, – немного помолчав, сказал Аденауэр, – бетонные стены не имеют большего значения».

Стоунволл, Техас

Воскресенье, 16 апреля 1961 года

В воскресный солнечный полдень Аденауэр с дочерью Либет и министром иностранных дел Брентано вылетел из Вашингтона в Остин, штат Техас. Оттуда на вертолете их доставили в Стоунволл, расположенный примерно в ста километрах от Остина с населением около пятисот человек, места рождения вице-президента Джонсона, рядом с которым находилось его ранчо.

Аденауэр обменял мир реальных проблем на то, что для немцев обладало невероятной притягательностью, – открытые пространства Америки и Среднего Запада, ставшие популярными благодаря романам немецкого писателя Карла Фридриха Мая [33] (который, между прочим, никогда не был в Америке).

В центральной части Техаса, где находилось ранчо Джонсона, столетием раньше обосновались немецкие переселенцы, и их предки тепло приветствовали бундесканцлера. Отец Вунибальд Шнайдер специально для Аденауэра отслужил дневную мессу на немецком языке в церкви Святого Франсиска Хавьера в Стоунволле.

Во время посещения расположенного по соседству города Фредериксберга, где до сих пор был широко распространен немецкий язык, Аденауэр сказал на родном языке, что «за свою жизнь понял две вещи. Человек может стать техасцем, но не может перестать быть человеком. И второе, что в мире есть только одна вещь больше Техаса, и это Тихий океан». Его высказывание понравилось и народу, и Джонсону. Сопровождаемый известными немецкими репортерами Аденауэр использовал Техас как противоядие от вашингтонских разочарований и паузу перед выборами. Джонсон не пришел в восторг от порученной ему Кеннеди миссии; вице-президент предпочел бы находиться в Вашингтоне, чтобы настаивать на своей более жесткой линии в отношении Кубы, однако он, следуя указанию президента, «грубо льстил» Аденауэру.

В гигантском шатре, установленном на берегу реки Педерналес, протекавшей через ранчо Джонсона, Аденауэр наслаждался сосисками барбекю, а примерно в то же время бригада 2506 находилась в шестидесяти четырех километрах к югу от Кубы. Джонсон надел на голову канцлера широкополую ковбойскую шляпу; незабываемая фотография Аденауэра в заломленной ковбойской шляпе появилась во всех основных немецких газетах. Джонсон подарил канцлеру седло и шпоры и похвалил за то, как смело он скачет на коне свободы через холодную войну. Аденауэр был в восторге: он чувствовал себя в Техасе как дома.

В понедельник 17 апреля, когда Джонсон провожал Аденауэра в аэропорт, раздался звонок от Кеннеди. Президент попросил Джонсона передать канцлеру привет и сказать, что он считает Западную Германию «великой державой». Затем Джонсон шепнул Аденауэру, что президент информировал его о том, что на Кубе началось восстание, вызванное вторжением эмигрантов.

Теперь надо ждать развития событий, сказал Джонсон Аденауэру.

Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия

Вечер вторника, 18 апреля 1961 года

Вместе с благополучно вернувшимся в Бонн Аденауэром президент Кеннеди в белом фраке и галстуке-бабочке отдыхал от разворачивавшегося на Кубе кризиса и пил шампанское с членами конгресса и их женами в Белом доме. Все присутствующие наслаждались ощущением роскоши, изысканности и шарма, которое супруги Кеннеди принесли в Вашингтон.

Гости Кеннеди по большей части не знали, что накануне утром началось десантирование в заливе Свиней 1400 кубинских эмигрантов, вооруженных и обученных в Гватемале ЦРУ, и что операция уже движется к провалу.

Двумя днями ранее восемь бомбардировщиков B-26 с опознавательными знаками кубинских ВВС вылетели с секретной базы ЦРУ Пуэрто-Кабесас, Никарагуа, и нанесли удары по трем аэродромам с целью уничтожить кубинскую авиацию. Однако им удалось уничтожить только пять из трех дюжин боевых самолетов Кастро.

Истребители Кастро потопили два грузовых судна, одно из которых перевозило продовольствие, снаряжение и средства связи для бригады 2506. Утром того дня, когда состоялся прием в Белом доме, советник по вопросам национальной безопасности Макджордж Банди принес Кеннеди дурные вести: «Ситуацию на Кубе нельзя считать хорошей. Кубинские вооруженные силы сильны, реакция населения вялая, а наши тактические позиции слабее ожидаемых».

Несмотря на это, в тот вечер в Белом доме играл оркестр морской пехоты, начав выступление с Mr. Wonderful («Мистер Чудо»). Под музыку этого бродвейского мюзикла, под громкие аплодисменты по лестнице, покрытой красной дорожкой, спускалась прекрасная пара с ослепительными улыбками, президент и первая леди.

Джеки танцевала с сенаторами. Президент, рейтинги которого превышали по-прежнему 70 процентов, был возбужден и словоохотлив.

В 23:45 президента оторвали от гостей ради совещания, которое давало последний шанс спасти провальную попытку операции на Кубе. Это был словно кадр из голливудского фильма: президент и члены его правительства во фраках обсуждали планы ведения боевых действий с военным руководством в парадной форме одежды и увешанные медалями. Тем временем на Кубе людей, которых они отправили воевать, становилось все меньше. Хотя Кеннеди всячески пытался избежать использования в операции американских солдат и самолетов, он оставил свой след на всем в этой развернувшейся катастрофе.

Большинство военных, собравшихся в комнате, занимали свои должности при Эйзенхауэре, когда в январе 1960 года он одобрил план свержения Кастро. Аллен Даллес, шестидесятивосьмилетний директор ЦРУ, оставленный Кеннеди в этой должности, осуществлял общее руководство операцией. Он разработал первый план вторжения на Кубу, взяв за образец успешную операцию в Гватемале в 1954 году, в результате которой было свергнуто прогрессивное правительство с помощью 150 эмигрантов и американских летчиков на нескольких истребителях Второй мировой войны. Сотрудники ЦРУ, принимавшие участие в операции в Гватемале, также были привлечены к реализации новой операции на Кубе.

Самой значительной фигурой на совещании был Ричард Биссел, высокоинтеллектуальная, высококлассная, в высшей степени таинственная фигура, олицетворявшая для братьев Кеннеди увлекательный шпионский мир. Бывший профессор экономики Йельского университета был заместителем директора ЦРУ по планированию и отвечал за проведение кубинской операции. Этот высокий, сутуловатый, с изысканными манерами человек насмешил Кеннеди, когда они впервые встретились на обеде, устроенном сотрудниками ЦРУ для новоизбранного президента в мужском клубе «Алиби», назвав себя «акулой, питающейся людьми».

Работая теперь на Кеннеди, Даллес и Биссел добавили последние штрихи в план по высадке десанта, состоявшего приблизительно из 1400 кубинских солдат, эмигрировавших с Кубы. Расчет делался на то, что успешная атака десантников вызовет восстание противников Кастро, которые, по оценке американской разведки, составляли 25 процентов населения – их будут подстрекать к восстанию 2500 членов организации сопротивления и 20 тысяч сочувствующих.

Кеннеди не подвергал сомнению эти цифры, однако приказал внести изменения в план, которые уменьшили шансы на успех. Он отказался от первоначально запланированного места высадки морского десанта в районе города Тринидад, расположенного в центре южного побережья, и в результате было принято решение десантироваться в заливе Свиней. Свое решение он мотивировал стремлением провести десантирование скрытно, в темное время суток и в районе, удаленном от населенных пунктов. Кеннеди настоял на том, чтобы не было никакой поддержки, ни с воздуха, ни какой-либо другой, и на уменьшении количества самолетов, которые должны были нанести бомбовые удары по аэродромам ВВС Кубы, с шестнадцати до восьми – все с той же целью, чтобы «уменьшить масштаб вторжения». Берлин так рассудил действия президента: он всеми силами стремился не дать Хрущеву повода для военных действий в разделенном городе слишком откровенной причастностью Соединенных Штатов к вторжению на Кубу.