История Железной империи - Автор Неизвестен -- Древневосточная литература

девушку], и хан Шэн-цзун отдал ему в жены дочь оборонявшего Восточную столицу царского зятя Сяо Хэндэ.

Пять человек такого рода, как оборонявший Восточную столицу Сяо Хэндэ, которые [по долгу службы] наблюдают и делают выговор трусливым [воинам]{510}, и другие /24/ в карательном походе против народа ужо{511} не одержали победу, за что были отрешены от своих должностей с лишением чинов.

В 6-й добавочной луне люди [некоего безымянного], не имевшего истоков [происхождения]{512} племени поднесли хану Шэн-цзуну найденную в земляной промоине [статуэтку] — золотого коня. Хан Шэн-цзун объявил Ланьлин-ваном и Цзюнь-ваном{513} Сяо Талиня (Даланя?) за то, что употребил хитрость и убил шестьдесят изменников, подобных тем, кто мешает [делам], вредит и присваивает [чужое добро]{514}.

В 15-й год [эры правления] Тун-хэ (997 г.), в 1-й луне, правитель народа ужо пять дней{515} [находился в пути и] пришел к хану Шэн-цзуну для вступления в подданство. Государство Ся командировало посла, пришедшего с сообщением: «Разбили сунские войска», — и хан Шэн-цзун возвел Ли Цзи-цяня, [правителя] государства Ся, в достоинство Сипин-вана. В это время умер сунский хан Тай-цзун, и [его] сын Чжэнь-цзун унаследовал престол. Хан Тай-цзун сидел на троне 22 года. Был в возрасте 59 лет.

В 5-й луне восемь племен диле{516} убили своего чанвэня и отложились от подданства, после чего даляоский амбань по имени Сяо Талинь (Далань?) погнался [за ними] и схватил половину людей из тех племен.

Сяо Талинь (Далань?) обратился с вопросом к Елюй Чжао: «На наших границах — [тех, что с] трех сторон [защищают государство Да Ляо]{517}, — тишина и спокойствие. Военные действия{518} только что прекращены. Ныне один народ цзубу намерен воспользоваться нашим [мирным] досугом и зашевелиться. Если отправиться покарать [его], то путь долог и движение [направившихся к нему войск будет очень] затруднено. Если простить [его] и остаться [дома], то будет притеснять и мучить наше пограничное население. Если увеличить [пограничные регулярные] войска и заставить [их] охранять [население], то доставляемые [ими] съестные припасы [в пути будут отняты разбойниками и до границы] еще и не дойдут! Если, желая перевести дух, [даже] на один час оставить [вину] без внимания, то защитить [себя] от будущих беспорядков /25/ не сможем. Как лучше [в таком случае] поступить?».

На эти слова Елюй Чжао письменно ответил: «Как я слышал, [некогда] говорили: "Когда постигают суть искусства управления{519}, то [люди] уподобляются [членам] одной семьи, хотя бы [и были до этого] злобными врагами, а когда делают ошибки в искусстве управления, то [люди] уподобляются [случайным] путникам, хотя бы [и были] подданными{520} [или] друзьями". У многих племен северо-западной окраины, [среди которых производится набор в пограничные гарнизоны], один мужчина [из каждой семьи] в пору земледельческих работ отправляется жить на сигнальный маяк. Другой мужчина работает на казенной пашне. Двое мужчин поселяются на границе для [ее] охраны{521}. И хотя бы в одной семье было четверо мужчин, дома [они] находиться не могут. Все работы по сеноставу и пастьбе скота сваливаются на детей и женщин. Если [они] однажды случайно встретятся с разбойниками и будут обобраны, то [вся семья] наверняка не сможет [снова] стать состоятельной и будет голодать. Быть может, хан из сострадания весной и летом окажет [голодающим] вспомоществование зерном. Чиновники же, через которых происходят пересылка и выдача [зерна из государственных складов], выдадут зерно, подмешав [к нему] отруби. [Далее], прямая подать — та, что взимается с пахотных земель, — слишком тяжела. [До будущего урожая] около нескольких месяцев жить так же, [как после сбора урожая в осеннюю и зимнюю пору], становится невозможно, вот и приходят с сообщением о крайне нуждающихся [людях]. "Скот кормит", — вот что говорят, и [скот является] основой благосостояния государства (букв.: «основой, делающей государство богатым»). Но чиновники из опасения, что люди будут скрывать и утаивать [его численность], собирают весь скот в одно место и никому не позволяют кормить [его] на вольных [выпасах] в местах с хорошей травой и водой. Далее, когда поселившийся на границе для [ее] охраны воин умрет [или] убежит, то немедленно доставленный и поселенный вместо [него] новый человек на пропитание [ничего] не получит. Вот потому-то, [по всем этим причинам, народ северо-западной окраины], ежедневно голодая и ежемесячно уменьшаясь [числом], мало-помалу доходит до крайности и [идет] к концу].

Нынешний [предлагаемый мною] план: дать обедневшим [участки пахотной земли и взимаемую с этих земель] прямую подать сделать незначительной; выдать [беднякам для вспашки] быков и позволить заниматься земледелием по [своему] желанию; при смене поселяющихся на границе для [ее] охраны воинов /26/ остерегаться разбойников, [нападающих в пути на переселенцев и их семьи]; захваченный на войне хлеб выдавать людям, у которых [его] недостаточно; [позволить] взращивающим скот людям отпускать его на волю, и [скот сам] найдет [для выпаса и выгула] места с хорошей [водой и травой].

Когда бы стало [так], то можно надеяться на то, что в течение нескольких лет [народ северо-западной окраины] непременно станет богатым и сильным. Когда после этого основательно обученных{522} отборных воинов усовершенствовать [уже окончательно в военном] строю — в шеренгах и колоннах, — то [они] станут твердыми в обороне и будут одерживать победы в [походном] движении. Далее, когда бы прежде [всего] устрашили и покарали тех, кого трудно исправить и усмирить, то все другие станут остерегаться [уже] по своей воле. В случае, когда бросают огромные земли, но [важно] рассуждают на общем совете о малых землях; когда уклоняются от сильного, но нападают на слабого, то не только напрасно [приводят] к концу [государственные] средства и силы, но и не могут страхом удержать в покорности его сердце. Эти два [обстоятельства] вот о чем говорят: о возникновении корысти и [связанных с нею] несчастий. Нельзя не рассмотреть [со всех сторон эти обстоятельства].

Как я слышал, знаменитый древний командующий установил подвиг — усмирение...{523}, и это зависело от [его] добродетелей, а не от множества [воинов]. Поэтому и цзиньский командующий, о ком написан и обнародован [указ]{524}, с восьмитысячным войском разгромил миллионную армию [того], кого взяли в плен и убили{525}. И Елюй Сюгэ из нашего государства с войском в пять отрядов нанес поражение стотысячной армии Цао Биня. Вероятно, причина [побед заключалась в том, что военачальники по великому] благословению [Неба] сближались с сердцами воинов, а [воины] получали [от Неба] силы [сражаться] насмерть{526}.