Месть живет три года (СИ) - "Tiasside"

— Рогами мериться будете потом, мы пришли сюда не для этого. — вмешалась в диалог Микаэла. — Сара Миллер. Мне сказали, тебе есть что сказать о ней.

— Ничего особенного. — выплюнул парень и нервно прошагал к своему рабочему столу.

— НИЧЕГО ОСОБЕННОГО? — взревел Коллинз. — Ты издеваешься? Мы проехали больше суток на машине, отсиживая наши задницы, чтобы услышать от тебя «ничего особенного»? Это можно было и по телефону сказать, парень… — он двинулся в его сторону с угрожающим взглядом.

— Слушай, мужик, труп есть труп, ясно? Очередная мертвая девушка, покончившая жизнь самоубийством, и вскрытия тела которой не пожелала семья. Это происходит постоянно, и люди нашей профессии, знаешь ли, не наслаждаются происходящим в морге процессом, поэтому нам не принципиально, они не хотят — мы не будем. Вот и все. — быстро пробормотал парень, когда Ричард схватил его за воротник от халата.

— Но все же, ты написал повторное прошение… — раздался голос Микаэлы. Она подошла к Коллинзу и попыталась отцепить его от бедолаги. Когда ей это удалось, Оливия увела детектива подальше, крепко держа его за руку.

— Да, но…

— Люк! Если не было ничего особенного, зачем молодому специалисту пытаться оспорить принятое судом решение о запрете проведения вскрытия? Разве это не скажется плохо на твоей репутации? — девушка продолжила свою эмоциональную давку на парня, чьим слабым местом явно был его молодой возраст.

— Не скажется! — грубым голосов возразил он, оторвав глаза от пола. — Эксперт имеет право оспорить решение суда и провести вскрытие, если имеются подозрения на насильственную смерть.

Громкое заявление привлекло внимание всех присутствующих в помещении. Оливия не до конца понимала, о чем идет речь, чего нельзя было сказать о детективе и Микаэле.

— И у тебя имелись такие подозрения? — с дрожью в голосе произнесла девушка.

— Откуда? — одновременно прозвучал голос Ричарда.

— Вы знаете где именно нашли девушку? — спросил парень.

Оливия с Микаэлой отрицательно покачали головой. Об этом не было и речи, было сказано лишь то, что девушка вскрыла себе вены.

— В ванной? — предположил детектив, учитывая обстоятельства и что чаще всего по статистике, самоубийцы вскрывали вены, лежа в ванне, а те, кто предпочитали наглотаться таблеток, делали это или в гостиной, или в своей спальне.

— Да. В ванной комнате. Я мельком сумел осмотреть тело внешне, прежде чем его увезли, но этого мне хватило, чтобы понять, что это было не самоубийство. Рана на затылке, которую другие приписали на удар головой, который скорее всего произошел, когда девушка могла потерять сознание или поскользнуться на луже, и посмертные порезы на запястьях, — все это указывало на насильственную смерть.

— Что значит «посмертные порезы»? — тихо произнесла, стоящая в стороне Оливия.

— Это значит, что они были нанесены уже после того, как Сара скончалась. — с ужасом пробормотала Микаэла.

— Именно. Я предположил, что причиной смерти стал удар головой, но, чтобы это доказать, нужно было произвести вскрытие тела, чего мне сделать не дали.

— И почему ты не мог сказать все это по телефону?

— Потому, что не хотел говорить об этом вообще. Я не думал, что вы действительно заявитесь сюда… У меня и так проблемы в плане доверия из-за моего возраста и нехватки опыта. А эта история с повторным прошением едва не стоила мне работы, и все же, спустя время мне пришлось уволиться самому, потому что ко мне начали относиться, как к пустому месту. И сейчас, когда моя карьера налаживается здесь, в Сан-Франциско, эта тема с прошением снова выплывает. Не впутывайте меня в это дело, прошу вас… — взмолился Люк.

— Не станем. Я обещаю… — выдавив улыбку, произнесла Микаэла. — Спасибо, ты нам правда очень сильно помог. Больше мы тебя не потревожим, Люк. Удачи тебе. — повернувшись к своим друзья, Микаэла молча кивнула в сторону двери.

Коллинз и Оливия благодарно улыбнулись парню и поспешили покинуть это место. На обратном пути к выходу, они снова столкнулись с Джорджией Смит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ну, что? Увидели своего танцора? — посмеиваясь произнесла женщина.

Ее тон не пришелся Микаэле по нраву, особенно после того, что она выслушала от молодого парня, который просто хотел построить успешную карьеру, и имел все права на это.

— Если вы имеете ввиду мистера Каннели, то да. Молодой человек очень помог нам с нашим делом, выявив ошибки, которые совершили наши эксперты с почти… Сколько они уже работают с нами, детектив? 30 лет? Удивительно, мистер Каннели хоть и молод, но невероятно талантлив и образован. Вам повезло иметь такого сотрудника в вашем центре, мэм. Держитесь за него крепче, иначе его могут оторвать с руками и ногами.

Удивление и легкое смущение появилось на лице женщины, но подавив их, она улыбнулась и произнесла:

— Вы правы. Я несомненно приму к сведению ваши слова. Хорошего дня, господа.

— И вам не хворать. — весело ответил Коллинз. — Что ж, думаю здесь мы закончили… Что дальше? — спросил он, взглянув на Микаэлу.

— Калебс хотел справедливости. Он получит ее. — твердо прозвучали ее слова.

На следующий день после небольшой сценки в ресторане, Ноа позвонил своему другу и попросил приехать к нему домой. До суда оставалось два дня, и, если несколько дней назад Калебс с нетерпением ждала этого, сейчас он бы отдал все, чтобы свернуть это дело. Стейн приехал к другу спустя час после его звонка, захватив по пути немного пива и мяса для стейков. Приготовив еду, и устроившись удобно перед телевизором, ребята включили спортивный канал, но не прошло и десяти минут, как Калебс внезапно произнес:

— Думаю, я вернусь обратно в Лондон.

Стейн подавился куском мяса и принялся громко кашлять, готовый выплюнуть все обратно. Калебс передал другу его бутылку пива, и наконец придя в себя, Стейн повернулся к своему нему и сказал:

— Шутишь?

— А тебе смешно?

— Ну твои шутки никогда особо не отличались остротой и не доводили до смеха, поэтому тут трудно определить… — начал бормотать Стейн, из-за чего получил подзатыльник от Калебса. — Ладно-ладно, остынь… С чего это вдруг ты принял такое решение?

— Мое пребывание здесь затянулось. Я вернулся сюда, оставив семью и работу в Лондоне. Я нужен им… Там я буду полезнее, чем здесь.

— Уверен? — приподняв бровь, произнес Роберт.

— В чем? В том, что там буду полезнее, чем здесь?

— Нет, в том, что вообще сможешь быть полезным. — засмеялся он.

— СТЕЙН!

— ЧТО, Калебс?

— Перестань паясничать, я серьезно.

— Ты — взрослый мужчина, сам знаешь… Хочешь уехать — валяй, но что будет с твоей любовью?

— Она не желает говорить со мной, о большем просить — гиблое дело.

— То есть, ты сдашься, даже не попробовав?

— А ты перестанешь дышать?

— Что?

— А то. И первое, и второе — невозможно и приведет к гибели. Я не сдамся просто так, но она хочет, чтобы я привел свои мысли в порядок прежде чем, снова прийти к ней, этим я и займусь. Я не говорю, что уеду сразу после суда, просто хотел, чтобы ты знал, что так или иначе, это произойдет.

— А я уже решил, что ты позвал меня и устроил тут прощальный ужин… Ноа Ирвин Калебс, ты же помнишь, что ты мой лучший друг, верно? Свали ты хоть в Африку и поселись в богом забытой деревушке, от меня ты не избавишься.

— Знаю-знаю… Я благодарен тебе за это. И спасибо, что ты до последнего был рядом и потакал всем моим глупым идеям, включая и этот суд.

— О, стоп-стоп… Ты думаешь, я это все бесплатно? Мои услуги адвоката обойдутся тебе очень дорого, приятель… — громко засмеялся Стейн, хлопая своего друга по спине.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Дружескую идиллию прервали одновременно зазвеневшие телефоны ребят. Хоть им и звонили разные люди, реакция на них у Калебса и Стейна была одинаковая, потому что удивление сверкнуло в глазах обоих мужчин. Калебс решил поговорить в другой комнате и вышел из гостиной, оставляя Стейна одного.

— Слушаю вас, дядя Стив… — произнес Роберт, ответив на звонок.