Семь дней в мае - Флетчер Нибел

Его внимание привлекло маленькое объявление, написанное Шу печатными буквами и приклеенное к зеркалу: «Господа, не лезьте в чужие аптечки».

«Да, Шу, ты очень пикантная девушка, можно сказать, неотразимая, но ты еще очень молода. Мне сорок четыре года и приходится быть осмотрительнее. Если я просижу еще десять минут, то останусь на всю ночь».

Вернувшись в комнату, он поправил галстук и лениво потянулся. Нужно было уйти, но так, чтобы ее не обидеть.

— Мне, пожалуй, пора возвращаться в отель, — сказал он. — Ведь нам обоим завтра работать.

— Лгунишка, — опять разоблачила его Шу, — ты можешь спать до полудня и прекрасно знаешь, что я тоже не люблю вставать рано. — Она подошла и крепко прижалась к нему, обвив руками шею. — Там в шкафчике на полке лежит зубная щетка, которой ты пользовался всего раза два, — прошептала она. — Я думала, она когда-нибудь может тебе понадобиться.

Он крепко поцеловал ее и ощутил теплоту соблазнительных бедер. «Прости меня, Шу, — подумал он, — мне очень жаль, но все кончилось в ту же ночь, когда и началось, и было это два года назад». Они молча стояли, прижавшись друг к другу. Потом Кейси заставил себя оторваться.

Шу стояла, расставив ноги и откинув назад голову, и смотрела на него с горькой усмешкой.

— Итак, женатик отчаливает, — сказала она.

— По-видимому, да, Шу. Спасибо за все…

— Не благодари меня, Джигс. Я благодарить тебя не собираюсь.

Он нерешительно открыл дверь, смущенный, что приходится так уходить. В мерцании оплывшей свечи вырисовывался силуэт девушки. Она стояла посреди комнаты, скрестив на груди руки, лицо ее не выражало ничего.

— До свиданья, Шу.

— Прощай, Джигс, — мягко поправила она.

Кейси быстро зашагал по коридору: хотелось скорее выйти на свежий воздух. Пока он проходил пятнадцать кварталов, отделявших его от «Шервуда», мысли лихорадочно толклись в его голове. Та ночь, два года назад, о которой он нарочно старался не думать весь вечер, теперь встала перед ним во всех подробностях: неожиданный взрыв чувств, жаркие объятия, нежные и требовательные слова, ее полная и безраздельная поглощенность любовной страстью. А потом долго и молчаливо они по очереди тянули одну сигарету, слишком уставшие, чтобы говорить.

«Спасибо этим обоям, — подумал он, — иначе началось бы такое, что на этот раз, наверно, не скоро кончилось бы».

Мысли Кейси все еще блуждали в прошлом, когда он повернул выключатель в своем номере. Внезапная вспышка яркого света вернула его к действительности. На туалетном столике стояла небольшая фотография Мардж с мальчиками, которую он всегда брал с собой в поездки.

Опустившись на край постели, он снял телефонную трубку. Телефонистка ответила не сразу.

«Можно позвонить Мардж, — подумал он, — просто чтобы она знала, что я жив и лежу в своей постели… один».

Потом он вдруг рассердился. «К чертям! Я уже сегодня достаточно сделал для Мардж. Больше, чем хотел, знает бог. Будем говорить честно, Кейси: тебе хотелось остаться у Шу и переспать с ней. И даже сейчас ты жалеешь, что не остался…»

— Какой номер? — спросила телефонистка.

— Не надо, — ответил Кейси и положил трубку. Он все еще чувствовал вкус губной помады Шу, тот же вкус, что и два года назад. Он помнил его, помнил даже название помады, хотя только раз видел тюбик утром на умывальнике: «Малина со льдом».

— К черту, к черту, к черту!

Почти всю ночь Кейси метался в постели и заснул только под утро, а когда проснулся, часы показывали 7:45. Он умылся, побрился и направился было вниз позавтракать, но потом решил сначала позвонить в Белый дом.

Когда его соединили с Эстер Таунсенд, ее голос звучал натянуто и устало.

— Я лучше соединю вас с ним, — сказала она, когда он назвал себя.

Секунду спустя он услышал другой голос:

— Да?

— Доброе утро, сэр, говорит полковник Кейси. У меня дела идут хорошо. Надеюсь, когда я вернусь сегодня днем, у меня будет что доложить.

— Делайте все, что можете. — Голос Лимена был совершенно безжизненный. — Все, что можете. Поль Джирард погиб.

Четверг, утро

Джордан Лимен положил трубку. Он почти не слушал, что говорил Кейси, и снова уставился на клочок желтой бумаги с наклеенным на нее обрывком телеграфной ленты, присланный секретарем Белого дома по делам печати Фрэнком Саймоном.

«Мадрид. Сегодня рано утром в горах Сьерра-де-Гвадаррама, северо-западнее Мадрида, разбился трансокеанский реактивный лайнер. Погибло 48 человек, в том числе один из высокопоставленных чиновников Белого дома.

Как полагают, при катастрофе погиб 21 американец, в числе которых был и Поль Джирард, 45 лет, секретарь президента Лимена по вопросам назначения встреч и приемов. Самолет, шедший курсом на Нью-Йорк, разбился и взорвался вскоре после того, как пилот радировал, что обнаружились технические неполадки и он возвращается в Мадрид для устранения неисправностей.

По имеющимся сведениям, оставшихся в живых нет. Представители авиационной компании не могли сразу представить объяснения причин катастрофы».

Лимен взглянул на Саймона, стоящего перед столом. Худое лицо молодого человека выражало глубокую скорбь.

— Боже мой, господин президент, какой ужас! — сказал Саймон. — Я даже не знал, что Поль в отъезде, пока мне не позвонили в четыре часа утра.

Лимен привстал, вцепившись в ручки кресла. Его голос задрожал от гнева.

— Я потерял самого близкого друга, а вы горюете о том, что подумают о вас эти жалкие репортеришки. Неужели вы действительно думаете, что это так важно?

Он снова опустился в кресло, закрыл глаза и с явным усилием взял себя в руки.

— Поль погиб, Фрэнк. Вот что важно.

Саймон стоял навытяжку перед столом президента, ошеломленный и тем, как Лимен истолковал его замечание, и внезапной вспышкой гнева в его голосе.

— Простите, господин президент, — чуть слышно произнес он, — но Поль был и моим другом.

Лимен взглянул на него и медленно покачал головой, словно стараясь отделаться от тяжелых мыслей.

— Разумеется, Фрэнк. Извините меня. Просто я… — Он не закончил фразы. — Вот что: надо опубликовать извещение. Попробуйте набросать проект и покажите мне. Вы знаете, что я хотел бы сказать?

— О его поездке, господин президент…

— Напишите, что он был за границей в отпуске, но по моей просьбе возвращался домой, чтобы разрешить некоторые вопросы, связанные с забастовкой в ракетной промышленности. Много писать не надо.

«Много писать не надо, — думал Лимен. — Не надо писать о том, что я послал его на смерть, что он погиб, выполняя для меня грязную работу, пытаясь спасти мою шкуру. Не надо писать, что он выполнил ее так же хорошо, как делал для меня все прочее.

Не надо писать, что я не знаю, как обойдусь без него. Написать только, что он был в отпуске».

Когда через несколько минут Саймон вернулся с проектом извещения, президент согнувшись сидел за столом и, подперев руками подбородок, разглядывал акварель, висевшую на стене. Картина изображала дом в Норуолке, в штате Огайо, где он провел свои детские годы. Лимен просмотрел проект.

— Хорошо, Фрэнк, — сказал он, не поднимая глаз на секретаря.

Выйдя из кабинета, Саймон остановился у стола Эстер Таунсенд и указал большим пальцем через плечо.

— Ей-богу, Эстер, его здорово потрясла гибель Поля, правда?

— Если бы вы только знали!..

— Слушайте, — продолжал Саймон, — за последние дни у меня создалось впечатление, будто здесь все катится под гору. Лимен никого не принимает и нигде не появляется.

Эстер пожала плечами.

— Шеф озабочен договором, Фрэнк. Он в большом затруднении. Бывают такие моменты.

Лимен сидел за столом, чувствуя страшную физическую слабость. Он видел перед собой большую некрасивую голову Джирарда, видел его полусочувственную, полуциничную улыбку, слышал его резкие, но здравые рассуждения об этой отвратительной авантюре Скотта. Он слышал голос, доносившийся по телефону вчера вечером. И вот Поль погиб, а вместе с ним погибло и единственное доказательство… «Прости меня, Поль, — мысленно произнес Лимен, — что я упоминаю об этом в такой момент, но без твоих доказательств решить дело будет почти невозможно».

Он пытался проанализировать ход событий начиная со вторника. Вчерашний телефонный разговор с Джирардом подтвердил самое худшее. Доклад Корвина показывает, что Макферсон активно участвует во всех замыслах Скотта. В субботу в Маунт-Тандер, возможно, прибудут войска ОСКОСС. Сообщение Кейси о налоговой декларации? Может быть, это и интересно, но никаким доказательством служить не может.

Президент был близок к панике. Нужны железные факты, чтобы нанести противнику сокрушающий удар, но где они? И где Рей Кларк? Со времени их последней встречи во вторник вечером от Рея нет ни единого слова. Размышляя обо всем этом, он почувствовал вдруг ту же спазму в желудке, что сковала его тогда на фронте в Корее. В памяти его встало далекое туманное утро. Он увидел упрямо выставленную вперед челюсть Кларка и почувствовал жгучую боль, как тогда, когда Кларк ударил его по щеке. Тщетно старался он изгнать эту сцену из своей памяти. Лимен почувствовал, что рубашка на нем взмокла от пота. Почему Кларк не позвонил?