Битва королей. Огонь эльфов - Бернхард Хеннен

Темное знание

Внезапно Ганда оторвалась от изучения текстов. Песнь мечей смолкла. Галавайн и Олловейн с шутками вернулись в палатку. Лицо мастера меча было мокрым от пота. Длинные светлые волосы он повязал кожаным ремешком. Эльф совсем запыхался.

Галавайн попросил Олловейна дать ему урок по сражению на мечах, и тот с радостью согласился. Ганда и хранитель знания втайне договорились о том, чтобы держать мастера меча подальше от стола для игры в фальрах.

— А ты не хочешь заняться изучением других текстов? — с трудом переводя дух, поинтересовался Галавайн. — То, что ты читаешь, может выбить из колеи.

Хранитель знания был прав. В первом же свитке, который читала Ганда, дитя альвов, не пожелавшее указать ни своего имени, ни народа, описывало, как ингиз пытались выпить из него жизненный свет. О том, как случилось, что он повстречался с существом тени, автор текста умалчивал. На основании почерка Ганда предположила, что писатель — мужского пола. Но точных доказательств у нее не было. Лутинка предполагала, что создатель рукописи пытался магическим образом установить связь с ингиз. Существовали указания на то, что самые старшие из наделенных душой деревьев знали, как обойти изгоняющее заклятие альвов и вызвать существо тени.

Лисьехвостая не могла представить себе, как можно добровольно заключить пакт с ингиз. Вспомнила ночь с Лунным Цветком и мертворожденным ребенком. Ингиз — это стекшаяся в тень ненависть. Им не место в Альвенмарке! Ганда была готова отдать все ради того, чтобы изгнать их оттуда.

Анонимный автор писал и о девантарах. Представители этого демонического народа, побежденного альвами, могли красть тело своих жертв и принимать их образ. И если девантары убивали, то могли украсть даже воспоминания убитого. Ингиз были иными. Очевидно, им нужна помощь для того, чтобы покинуть Ничто, и нужно тело, с которым они могли бы слиться. Создания, возникавшие таким образом, представляли собой призрачную карикатуру на настоящую жизнь. И они постоянно охотились. Но питались они не плотью и кровью. Они лакомились искрами жизней своих жертв. Той бессмертной частичкой, которую альвы вдохнули в своих детей, даже в тех, кто не мог родиться снова. Чтобы сформировать собственное плотное тело, ингиз нужно было сначала впитать в себя достаточное количество этой эссенции жизни.

— Как насчет того, чтобы поесть? — Галавайн опустился рядом с Гандой за низкий стол для занятий.

Но Олловейн уже снова стоял рядом со столом для игры в фальрах. Скрестив руки на груди, он тер одной рукой подбородок и задумчиво рассматривал поле боя.

— Ну вот, он опять, — прошептал хранитель знания. — Хоть наш друг и согласился дать урок фехтования, у меня с самого начала создалось впечатление, что он не может дождаться его окончания. — Галавайн показал лутинке свою правую руку. Через всю ладонь проходила широкая сине-красная полоса. — Это не было случайностью! Для этого Олловейн слишком хорош. Я не считаю себя полным дилетантом в бою на мечах. Мой народ славится мастерством в танце клинков. За последние века я немного заржавел, но в юности был очень хорошим фехтовальщиком. Однако по сравнению с Олловейном я никто. У меня такое чувство, будто он знал о каждом моем ударе еще до того, как я вообще собирался занести руку. Поначалу он только блокировал, но потом его потянуло к столу для игры в фальрах. И он буквально избил меня широкой стороной своего меча, чтобы поскорее закончить урок.

Ганда не сочувствовала хранителю. Она считала слишком неприличным для эльфа без возраста говорить о своей давно минувшей юности. Все века, которые прожил Галавайн, не оставили ни малейшей морщинки на его лице. Тоска о былых временах казалась лутинке пустой болтовней.

— А есть ли возможность закончить игру до срока, как урок фехтования? У меня впечатление, что мы не отгоним Олловейна от стола до тех пор, пока исход партии не будет ясен. Вряд ли ты сможешь выманить его с помощью возможности немного перекусить.

Эльф задумчиво кивнул.

— Будет очень сложно закончить игру раньше времени. Если только… — Он задумчиво поглядел на лисьехвостую. — Ты не играешь, не так ли?

— По крайней мере в фальрах. Я не эльфийка, и нет у меня времени тратить на это дни. Срок моей жизни для этого слишком краток.

Галавайн улыбнулся.

— А смогу ли я однажды узнать, какого рода играми ты занимаешься?

— Если тебе удастся однажды застать меня в подходящем настроении, — многозначительно ответила кобольдесса.

Эльф рассмеялся.

— А ты женщина в моем вкусе, Ганда. Хоть это и невежливо, я надеюсь, что тебе потребуется еще много дней для того, чтобы найти то, что ты ищешь. Такого гостя, как ты, у меня еще никогда не было. За словом в карман не лезешь, мужественная и всегда готова поспорить. Рад, что ты здесь, со мной.

«Это как раз слишком вежливо, чтобы быть правдой», — подумала Ганда и улыбнулась. Он эльф, а она лутинка. Не бывало между их народами такой сердечности. Сколь убедительным бы он ни казался, это не могло быть его искреннее мнение! Он чего-то хотел от нее, хоть пока она и не могла понять, чего именно.

Галавайн поднялся.

— Думаю, я воспользуюсь твоим советом и попытаюсь поскорее закончить игру. — Улыбка исчезла с его лица. — Как Олловейн сделал меня небоеспособным одним ударом, так и я буду целить в его самое слабое место.

— Что ты имеешь в виду? — Что-то в словах хранителя обеспокоило лутинку. Неужели он действительно ищет мести? Может быть, он хочет, чтобы королевский мастер меча поплатился за то, что Эмерелль изгнала его народ?

Эльф не ответил. Он отодвинул тонкий газовый полог и направился к игровому столу. Коротко обсудил с Олловейном пару вопросов по правилам, а затем они оба заняли места у стола.

Ганда некоторое время наблюдала за ними. Мастер меча снова казался напряженным до предела. И было совершенно очевидно, что у Галавайна были совершенно иные представления о быстром окончании игры, чем у нее. Лутинка со вздохом вернулась к свиткам.

Следующий текст, который стала изучать кобольдесса, разочаровал. Анонимный автор скрывал свое неведение за высокопарными и пустыми фразами. В одном абзаце он обнаруживал даже поэтическое вдохновение и писал о ключе искреннего сердца, который способен открыть тайное знание. Последнее должно беречь, дабы не попало оно в дурные руки. И так далее. Затем следовало зашифрованное послание. Без всякого смысла!

Лутинка нетерпеливо отодвинула свиток в сторону. Она смотрела на кожаный футляр, из которого вынула текст, но на полоске бумаги, прикрепленной к замку, не был указан создатель. А Ганда хотела в будущем воздержаться от чтения текстов этого автора. Что ж, если имя не удалось найти, его выдадут неровный почерк и корявый стиль. Рыжая кобольдесса убрала свиток в кожаный футляр и огляделась в поисках урны, в которой была закопана эта чушь. Но лисьехвостая не сумела отыскать никакой посудины, кроме сосуда с ужасной змеей. Урна с текстами, которой Ганда занималась вчера, исчезла. Вероятно, снова засыпана песками пустыни.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});